Многие десятилетия психология, биология и экономика пытаются порознь выяснить, как и почему мы принимаем те или иные решения. Почему мы обычно не осознаем истинные причины наших решений? Почему зачастую ведем себя непоследовательно? Почему многим людям так трудно сберечь деньги на черный день и так заманчиво потрать их немедленно? В данной лекции мы попытаемся выяснить, насколько современная наука преуспела в объяснении причин возникновения тех или иных решений и далеко ли мы ушли от традиционных религиозных и философских представлений о душе или личности как первопричине нашего поведения.
В настоящее время мы являемся свидетелями настоящей научной революции в понимании механизмов возникновения решений, которая радикально меняет представления о нашей способности контролировать свои поступки и о свободе как способности свободного выбора тех или иных решений.
Примерно десятилетие назад возникло новое направление науки — нейроэкономика. Это междисциплинарное направление, интегрирующее психологические, экономические и нейробиологические подходы для создания совершенно нового научного представления о процессах принятия решений.
<2> Для нейроэкономики наши решения являются всего лишь результатом активности нейронов головного мозга.
Точнее, наши решения — это результат взаимодействия или соревнования различных структур головного мозга, анализирующих доступную им информацию и генерирующих решение: сложный паттерн разрядов, заставляющий наши мышцы генерировать то или иное поведение, движение.
Таким образом, для нейроэкономики решение — не более чем активность определенных нейронов. Информированный читатель может возразить: на наши решения влияет множество факторов — наследственность, обстоятельства, наконец, наше прошлое. И читатель будет, безусловно, прав. Однако очень важно понимать, что, по мнению нейроэкономистов, все эти факторы всего лишь модифицируют активность нейронов мозга, тем самым влияя на наши решения. Все равно решения принимаются «хором» нейронов нашего мозга. Эта мысль довольно проста, но ведет к далеко идущим последствиям. Недаром мысль о том, что наше поведение является не более чем биохимическим продуктом активности нейронов, нобелевский лауреат Френсис Крик назвал ошеломляющей идеей.
<4>Поговорим о ней подробнее. В обычной жизни сложные ансамбли нейронов работают слаженно, но порой в их работе возникает разлад, приводящий к неоптимальным решениям или даже к патологиям. Например, в медицинской практике известен интересный феномен — «синдром чужой руки», редкое заболевание, встречающееся у пациентов с нейродегенеративными нарушениями мозга.
Данный синдром характеризуется непроизвольными «конфликтами» рук, когда движениями пациента словно управляет некая внешняя сила.
Например, одному такому пациенту приходилось всякий раз тормозить машину, когда его левая рука неожиданно и хаотически принималась хвататься за руль во время вождения автомобиля.
Другая пациентка истерически восклицала, пугаясь непроизвольных действий своей руки: «Остановите это чудовище! Эта рука убьет меня!» Этот клинический синдром очень ярко иллюстрируют господствующие в нейроэкономике, да и в современной биологии, взгляды на механизмы принятия решений, в основе которых лежит представление о независимых специализированных системах мозга, выделенных естественным отбором для разрешения жизненно важных задач.
В настоящее время нейроэкономисты активно изучают взаимодействие «рациональных» и «эмоциональных» систем мозга. Оказалось, что конфликт этих систем во многом обуславливает нежелание наших сограждан откладывать деньги на черный день — небольшое число пенсионных сбережений в негосударственных пенсионных фондах. Тенденция тратить деньги здесь и сейчас — психологическая невозможность отложить деньги на черный день — называется временным дисконтированием (temporal discounting), то есть занижением ожидаемой ценности вознаграждения, если ее получение отложено во времени.
В целом мы переоцениваем величину вознаграждения, если велика вероятность его получения в скором времени, и недооцениваем вознаграждение, если получим его спустя долгое время.
Мы предпочтем получить вознаграждение здесь и сейчас, причем подобная склонность наблюдается и у животных. Недаром победителям лотерей, сорвавшим крупный куш, зачастую предлагают забрать деньги сейчас с большим дисконтом. Американец Эндрю Джек Уиттейкер совал джекпот в $314,9 млн. Он мог или получать всю сумму в течение двадцати лет, или забрать $140 млн сразу (после выплаты налогов — $113 млн).
Джек, как и многие бы на его месте, взял $140 млн.
При изучении данного феномена в лабораторных условиях испытуемому обычно предлагается выбрать между двумя альтернативами: получить €10 сегодня или €11 завтра. В такой ситуации испытуемый, скорее всего, предпочтет получить €10, но сегодня. Однако, если мы используем те же суммы, но предложим отсрочку выбора на один год — получить €10 через год или €11 через год и один день, — ситуация изменится.
При такой постановке вопроса большинство испытуемых предпочтет большую сумму, пренебрегая разницей в один день. Кажется, что в таком явном противоречии в решениях мало рационального. Все мы помним басню про муравья и стрекозу — метафору о временном дисконтировании. Стрекоза наслаждалась летом, в то время как муравей откладывал получение удовольствия и готовился к зиме. С подобной борьбой между желанием немедленного вознаграждения и трудностями следования долгосрочным целям мы сталкиваемся каждый день — принимая решение идти учиться или немедленно идти работать, отложить деньги впрок или взять в кредит, удержаться ли от вкусного пирожного в пользу стройной фигуры и здоровья.
Нейроэкономисты предположили существование конкуренции нейронных структур, отвечающих за импульсивные и рациональные решения. Самуэль МакКлю предположил, что прилежащее ядро (так называемый центр удовольствия в глубине головного мозга) принадлежит импульсивной системе мозга, а префронтальная кора — к более рациональной контролирующей системе.
И в самом деле, МакКлю обнаружил, что в момент выбора между немедленным и отстроченным вознаграждением активизируются прилежащее ядро и префронтальная кора, и выбор испытуемого зависит от того, какая из данных структур мозга активизируется больше. То есть если прилежащее ядро было активнее префронатальной коры, то испытуемый выбирал немедленное вознаграждение, и наоборот, если рациональная префронтальная кора была активнее центра удовольствия, то испытуемые рационально выбирали большее вознаграждение, но отсроченное во времени.
Вооружившись подобными знаниями, мы можем попробовать менять решение испытуемых, воздействуя на мозг новейшими нейробиологическими методами, например, методом транскраниальной магнитной стимуляции (ТМС).
С помощью ТМС можно временно подавить активность префронтальной коры, то есть временно снизить контролирующее влияние рациональных систем мозга.
И действительно, ТМС приводила к тому, что испытуемые начинали все реже выбирать большое, но отложенное по времени вознаграждение.
Оказывается, в лабораторных условиях мы можем модулировать самоконтроль при принятии решений. Данное наблюдение открыло поистине невероятные перспективы для дальнейших исследований. Можем ли мы, наоборот, активировать префронтальную кору, увеличить самоконтроль и уменьшить импульсивность своих решений?
Исследования показали, что временное активирование префронтальной коры с помощью специальной модификации ТМС приводило с уменьшению склонности к курению, принятию наркотиков (кокаина), снижало склонность к риску и даже вызывало более аккуратное вождение!
Каковы же принципы работы этих нейрональных систем, принимающих решения? Разобраться в них нам помогут две основные аксиомы нейроэкономики, о которых мы поговорим в дальнейших лекциях.
Аксиома №1. «Наше решение — это всего лишь достижение специализированными нейронами определенной величины активности — частоты разрядов».
Аксиома №2. «Мы принимаем решение для того, чтобы активировать (удовлетворить) нейроны областей мозга, связанных с получением удовольствия».