Утром 18 октября в Москве на 96-м году жизни скончался легендарный отечественный арабист Исаак Моисеевич Фильштинский. Последнее время он болел и тяжело переносил последствия инфаркта.
Исаак Фильштинский родился в Харькове 7 октября 1918 года в семье инженера Моисея Фильштинского. Спустя два года семья переехала в Москву. Здесь он окончил школу, а затем поступил на отделение археологии при историческом факультете Московского института философии, литературы и истории. Во время обучения активно занимался научной деятельностью, ездил с экспедициями по всему СССР и защитил диплом по теме «Геродот и предметы материальной культуры в могильниках тавров».
Последний государственный экзамен Исаак Фильштинский сдал 22 июня 1941 года. Сам он вспоминал, что, когда отвечал билет, не знал о начавшейся войне и недоумевал, почему комиссия его совсем не слушает. Единственный вопрос, заданный ему на экзамене, был: «Вы военнообязанный?» Буквально через пару дней будущий ученый был призван в армию.
Однако побывать на фронте в июне 41-го ему суждено не было: Фильштинского отправили на двухгодичные курсы при военном факультете Московского института востоковедения, где он изучал арабский язык под руководством корифея советской арабистики Харлампия Карповича Баранова.
В послевоенные годы Фильштинский не стал уходить из армии и продолжил службу уже в Военном институте иностранных языков, совмещая чтение лекций по географии стран Ближнего Востока с учебой в заочной аспирантуре при историческом факультете Московского государственного университета и работой над текстом диссертации по египетскому сопротивлению армии Бонапарта. При ее написании Фильштинский обращался как к арабским, так и к французским источникам. В частности, в качестве приложения к диссертации он перевел один из томов хроники египетского историка аль-Джабарти. Несмотря на солидный языковой и научный опыт, Фильштинский оставался в звании старшего лейтенанта, вызывая у своих старших по званию коллег неприязнь своей хваткой как ученого и качествами советского интеллигента.
«Для меня Исаак Моисеевич — большой великолепный учитель. Помню, как он читал курс по исламу и Корану в Институте восточных языков. Именно благодаря ему студенты впервые получили представление об исламской культуре — прежде религиозные сюжеты во время обучения не затрагивались», — делится воспоминаниями ученица Фильштинского — главный научный сотрудник Института востоковедения РАН, доктор исторических наук Ирина Смилянская.
А уже в 1949 году Фильштинского задерживают, отправляют на Лубянку, где предъявляют обвинение по пункту 10 печально известной 58-й статьи — «За антисоветскую деятельность». Без суда и следствия ученого приговаривают к десяти годам лагерей и посылают в Архангельскую область.
Вскоре после известий об аресте Фильштинского умирает его мать, от него уходит жена, ученого лишают степени. И лишь спустя шесть лет, в январе 1955 года, ему удается выйти на свободу благодаря амнистии: 58-ю статью меняют на 57-ю с формулировкой «За разжигание национальной вражды». Впоследствии опыты лагерной жизни он опишет в автобиографической книге «Мы шагаем под конвоем».
«И находясь в заключении, Исаак Моисеевич старался помочь тем, кто был слабее и не был готов к лагерной жизни. Ему был благодарен его однокашник — философ Григорий Соломонович Померанц, которому Исаак Моисеевич помог не потеряться и пережить лагерь», — рассказывает Смилянская.
Тем не менее получить работу, не будучи реабилитированным, Фильштинскому не удавалось. Благодаря хлопотам друзей (прежде всего известного советского библиотековеда Маргариты Рудомино) Фильштинский смог попасть в Библиотеку иностранной литературы, где провел два года, занимаясь написанием аннотаций к книгам по психологии и философии. В 1957 году Исаака Фильштинского реабилитируют и возвращают ему научную степень, несмотря на попытки утверждать, что его диссертация за шесть лет устарела. В это же время Фильштинский встречает и свою вторую жену — Анну Соломоновну, с которой проживет вплоть до самой ее смерти в 2008 году.
«Исаак Моисеевич был человеком замечательным и добрым, никогда не шел против своей совести. К сожалению, его неприятности не кончились тем временем, когда он был в лагере, — трудности, связанные с принципиальной жизненной позицией, преследовали его всегда. Несмотря на это, он воспитал целую плеяду учеников, к которым я и себя отношу», —
вспоминает ученик Фильштинского, ныне директор Института востоковедения РАН Виталий Наумкин.
Спустя год после реабилитации Фильштинский переходит на работу в Институт востоковедения Академии наук, где выступает в качестве технического, а впоследствии и младшего научного сотрудника. Кроме того, Фильштинский читает лекции по истории арабской литературы в Институте стран Азии и Африки при МГУ. В Институте востоковедения он работает вплоть до 1978 года, пока новый директор Евгений Примаков не увольняет Фильштинского, незадолго до этого повысив его до старшего научного сотрудника. Причиной увольнения послужило активное участие ученого в диссидентском движении, начавшееся в конце 1960-х годов с письма Косыгину в поддержку Гинзбурга, Галанского, Дашковой и Добровольского. Постепенно Фильштинского лишают возможности заниматься не только преподавательской, но и научной деятельностью.
«Исаак Моисеевич принадлежал к числу людей критических мыслящих и тонко чувствовал ложный пафос, который зачастую сбивал меткими репликами, заставляя окружающих смеяться», —
уточняет Ирина Смилянская.
Исаак Фильштинский отправляется на пенсию и занимается составлением сборника сказок «Тысяча и одна ночь» и различными переводами. Спустя два года президиум Академии наук дал Институту востоковедения задачу выпустить академические монографии по истории восточных литератур. Однако вскоре выясняется, что среди сотрудников Института востоковедения нет никого, кто мог бы взять на себя такую масштабную задачу, поэтому издательство «Восточная литература» заключает с Исааком Фильштинским договор на написание крупных двух работ по истории арабской литературы — «История арабской литературы V — начала X вв.» и «История арабской литературы X—XVIII вв.». Кроме того, ученый составил две антологии — классической арабской поэзии и классической арабской литературы.
«Исаак Моисеевич — это человек, который открыл очень широкому кругу специалистов — студентам, аспирантам, представителям смежных дисциплин — средневековую и классическую арабскую литературу Он очень любил ее и считал делом всей своей жизни», — вспоминает Наумкин.
«Аналогичных работ на русском языке по степени охвата материала нет», —
заявляет ученик Фильштинского, старший преподаватель кафедры всеобщей истории РУДН Андрей Куделин.
В свою очередь, Ирина Смилянская добавляет, что «два тома истории арабской литературы — это уникальное осмысление процесса ее развития и специфики».
«Кроме того, Фильштинский приложил недюжинные усилия для того, чтобы ввести в обиход арабский народный роман — важную страницу в развитии арабской культуры. Мало кто из европейских востоковедов смог перевести такие памятники», — отмечает она.
Уже после распада СССР, в 1992 году, ректор Института стран Азии и Африки МГУ Михаил Мейер приглашает Фильштинского для чтения лекций по средневековой истории арабских стран. Однако Фильштинский не ограничивается поставленной перед ним задачей и разрабатывает специальный курс «Религиозно-философские учения в средневековом исламе». А вскоре после празднования своего 75-летия он защищает докторскую диссертацию по теме «Социокультурная функция словесного искусства в средневековом арабо-мусульманском обществе».
«Исаак Моисеевич был моим учителем — с первой нашей встречи, когда я был еще второкурсником, и до конца. А может, и не с первой встречи, а еще раньше — когда я случайно купил в книжном «Историю арабов и халифата в 750–1517 гг.» и прочитал ее за день или два. Сейчас мне кажется, что он научил меня двум самым важным вещам: тому, что самое важное в истории — это человек, и тому, что писать надо хорошо», — говорит еще один ученик Фильштинского — научный сотрудник Института востоковедения РАН Василий Кузнецов.
Материалы, использованные ученым для лекций, легли в основу двух книг — «Истории арабов и Халифата 750–1517 гг.» и «Халифата под властью династии Омейядов», которые вместе с работами Фильштинского по арабской литературе стали настольными книгами для нескольких поколений отечественных арабистов.
«Исаак Моисеевич навсегда останется для меня человеком потрясающей интеллигентности, доброжелательности по отношению к собеседнику и образцом университетского преподавателя», — рассказывает Андрей Куделин.
«Исаак Моисеевич был необыкновенным, чудесным. Он как-то очень по-доброму относился и к людям, и к миру вообще. Он был ироничным и безмерно образованным, даже в последние уже дни, просыпаясь ночью, часами мог читать стихи. Особенно Цветаеву и Мандельштама», — вспоминает Василий Кузнецов.
До инфаркта Исаак Моисеевич Фильштинский сохранял ясный ум и память, лелеял надежды на реализацию новых проектов — сочинения по истории арабов времен пророка Мухаммеда и эпохи праведных халифов.
«Он принадлежал к кругу той открытой миру русской интеллигенции, которая независимо от религиозной и этнической принадлежности и взглядов всегда была носителем той высокой духовности, что отличала русскую литературу, поэзию, гуманитарную науку. Мы будем вспоминать Исаака Моисеевича, он останется в нашей памяти и в истории отечественного востоковедения», —
резюмирует Виталий Наумкин.
Гражданская панихида состоится во вторник, 22 октября, в Москве в морге больницы Святителя Алексия по адресу: Ленинский проспект, 27.