Из века в век в течение многих лет самые гнусные людские поступки пытались оправдать тем, что склонность к насилию заложена в людей от природы. Некоторые мыслители, например левый французский философ Жорж Сорель, предавались размышлениям о насилии, считая, что оно является инструментом, который придает историческим событиям достаточный концептуально-исторический размах. Возвращение к прошлому помогает понять, действительно ли насилие, в частности организованное, — часть человеческой природы.
Защитить честь охотников и собирателей, а также других представителей первобытного сообщества решились Дуглас Фрай и Патрик Сёдерберг — ученые из Академии Або (Åbo Akademi University, организации, расположенной в финском городе Турку, который по-шведски называется Або). Они провели масштабное полевое исследование, главной задачей которого было выяснить, были ли первобытные люди такими воинственными, как считается. С выводами, к которым пришли исследователи, можно ознакомиться в последнем номере научного журнала Science.
Для достижения своих целей ученым пришлось посетить отдаленные уголки земного шара. Сначала они следили за жизнью представителей бушменской народности кун, а затем направились на Малайский полуостров, где издавна обитают семанги, чей образ жизни, как и у кунов, практически не изменился со времен древности.
В ходе своей импровизированной экспедиции ученые проанализировали примерно 148 случаев применения жестокого насилия, приведших к летальным исходам.
Подобные случаи считаются сакраментальными примерами кросс-культурной психологии, объясняющими воинственность и тягу к насилию, по мнению тех, кто апеллирует к ним.
В результате проведенных исследований выяснилось, что как африканские, так и малайские охотники и собиратели практически не воюют между собой, а большинство конфликтов возникают на бытовой почве. Более двух третей от общего количества убийств в этих группах происходит среди соплеменников, а их причиной становятся личные разногласия и споры: конфликты из-за женщин и кровная месть. По мнению ученых, это доказывает как минимум то, что война не была распространенным явлением до появления сельского хозяйства, а с ним и оседлого образа жизни. Следовательно, и тяга к насилию не присуща человеку изначально.
Но коллеги Фрая и Сёдерберга довольно скептически отнеслись к этой статье.
По их мнению, которое приводится в сопровождающем публикацию в Science комментарии, отсутствие определенных статистических показателей делает все результаты исследования актуальными лишь в определенных временных и территориальных границах, то есть касающихся лишь современных кунов и семангов. Кроме того, живущие в Латинской Америке племена, по уровню развития не отличающиеся от исследуемых, активно воюют между собой. Потому вопрос о влиянии воинственности на прогресс спорный.
Как бы то ни было, из-за тысячелетий, которые отделяют нас от первобытного сообщества, любые реконструированные антропологами и этнографами модели лишь с большой натяжкой могут претендовать на достоверность.
Однако если вспомнить еще одно исследование, про которое рассказывала «Газета.Ru», то сделанные Фраем и Сёдербергом выводы становятся вполне логичным.
Ранее известный еще в СССР марксист и исследователь Самуэль Боулс заявил, что «неолитическая революция» произошла исключительно благодаря жадности людей, осознавших, что, выращивая растения и приручая животных, они вполне могут ни от кого не зависеть. Так и склонность к воинственности и жестокости, которая, по мнению Сёдерберга и Фрая, не была «в крови человека с самого начала», определенно, один из тех пороков, которые человечество приобрело в ходе своего многоступенчатого развития.