— Как вы отнеслись к вчерашнему заявлению правительства о реорганизации РАН?
— У меня это вызывает негативное отношение, и вот почему. Во-первых они (правительство) хотят все это делать без нас, без академии наук. Они хотят нам навязать свои решения. Например, разговоры о слиянии двух академических степеней идут давно, есть разные мнения, и, в конце концов, это можно было бы сделать и силами академии. Но, когда это навязывается сверху, это неприятно. Кроме того, они хотят освободить нас от собственности и говорят, что ученые должны только работать.
Это, конечно, хорошо звучит, но мы знаем, к чему это сведется: будут всюду установлены свои «братки», которые станут заниматься хозяйством.
Кроме того, надо сейчас заниматься не делами с академиками и членкорами, их же мало, а надо заниматься подъемом самой академии, рядовых сотрудников, надо думать об этом, а не о том, как перераспределять чины и звания.
— Евгений Борисович, в феврале вы возглавили комиссию РАН по борьбе с лженаукой. Что изменилось в ее работе?
— Прежде всего следует уточнить, что представляла из себя комиссия. Судя по тому, сколько проклятий сыпется на нашу голову, обвинений в том, что мы инквизиция, которая душит все новое, прекрасное, прорывное, что мы защищаем старческую академию и классическую физику от новых веяний, можно подумать, что мы действительно представляем собой какую-то ужасную силу.
На самом деле мы являемся бумажным тигром, так как не имеем никаких рычагов власти.
В конце 1980-х годов стали появляться какие-то проекты, которые обещали преобразовать наши вооруженные силы, создать великое оружие — то лучи смерти, то меч-кладенец, то новые средства доставки оружия на головы врагов, которые движутся со скоростью света — и вся эта ахинея была секретной. На волне перестройки всё это было предано гласности и сразу же лопнуло ввиду очевидной вздорности. В это же время разразившийся путч смёл все организации, на которых паразитировала эта афера, однако вовлечённые в неё люди никуда не делись, и в конце 90-х кодов они стали все это открыто рекламировать, но уже под другими лозунгами, это уже было не оружие, а производство дармовой энергии, «психотронное» воздействие на психику и всяческое целительство. Эти люди имели наработанные связи в верхах и стали атаковать новую власть, навязывая ей свои фантастические проекты.
Один из характерных эпизодов того времени описан покойным академиком Эдуардом Кругляковым в его трёхтомной монографии «Учёные с большой дороги», когда Ельцин по представлению своего охранника Коржакова выделил огромные деньги на финансирование проекта добычи «энергии из камня». Вот в это время в академии наук и возникла идея создания комиссии по защите государства от притязаний лженауки. Созданная в конце 90-х годов по инициативе академика Виталия Гинзбурга, наша комиссия не имела никаких рычагов, финансирования, выхода в прессу, мы могли только поднимать какие-то вопросы, на которые часто никто не отзывался. Поскольку в комиссии все члены, кроме двух, были на общественных началах, она была в общем малоработающей. По существу, в ней работали только Эдуард Кругляков, и я, который был его правой рукой. Еще два человека — Ростислав Полищук и Юрий Ефремов — отвечали за работу с прессой и издание бюллетеней. Эдуард Павлович (скончавшийся в ноябре 2012 года) в последние годы отдавал работе комиссии все свое рабочее время, обладал большими связями, легко кому-то звонил, с кем-то связывался.
Теперь, когда все это свалилось на меня, я провозгласил прежде всего принцип распределения тем по людям. Я перешерстил всю комиссию, убрал тех, кто никогда ничего не делал (всего в комиссии с 2006 года было около 40 человек), тех, кто умер (с 2006 года ушли из жизни семь членов), и ввел в состав новых людей. Если Кругляков считал, что ниже докторов наук нельзя брать, то я снял это ограничение. Например, я привлек кандидата физико-математических наук Михаила Архипова, о котором узнал, когда он стал жаловаться на диссертации, которые защищаются вокруг ныне популярных мифов о таинственных свойствах воды (о «структурированной» воде, о живой и мертвой воде, о воде с памятью и др.). Кроме того, я ввел вообще неостепененных людей, таких у меня два.
Это организатор Клуба научных журналистов Александр Сергеев и Юрий Горный (Яшков), артист оригинального жанра, который показывает психологические опыты.
В свое время он восхитился рассказами Вольфа Мессинга и после этого решил ходить на его представления и у него поучиться. Но Мессинг его отверг, и тогда Горный решил его превзойти! Сейчас он делает все то, что делал Мессинг и даже больше. Горный нам нужен для взаимодействия с массовой аудиторией и для контроля над экстрасенсами и всем этим эзотерическим «жульём», потому что он терпеть его не может, сам являясь человеком абсолютно рациональным.
— Какими делами уже отметился новый состав?
— 1 апреля к нам обратились из Совета безопасности России. Их первый секретарь запросил нашу комиссию о том, какие у нас есть предложения по борьбе с лженаукой. У нас все пришли в большое волнение, мы даже думали что это первоапрельский розыгрыш, а потом начали судорожно работать. Тогда Сергеев и предложил всех посадить на один электронный адрес. С большим трудом, со ссорами, разночтениями мы написали бумагу. Последовал сигнал обратной связи — нас приглашают на заседание совета.
В политику, например в дела с диссертациями, мы стараемся не лезть, занимаемся чистой наукой. Однако сейчас, когда лопнула затея с «Чистой водой», никаких крупных наездов нету. Обратился тут ко мне журналист Павел Лобков, он недоволен разговорами о воде, которая лечит от всего на свете, а в президиуме РАН как раз состоялся доклад казанского физика, академика Коновалова, который влез в эту область и наделал там массу каких-то открытий. И тут я понял, что нам надо чистить собственные ряды, что в Академии наук лженаука тоже иногда появляется. К примеру, Наталья Бехтерева, царствие ей небесное, которая нашла место души в мозгах, открыла сверхвозможности мозга, которые «позволяют предвидеть будущее» и другие вещи. Десять лет назад она с сыном, который сейчас возглавляет Институт мозга, выпустила статью, в которой рассказывала о том, как за счет мозгового видения могут видеть люди, лишенные глаз. Там черным по белому было написано: «Возможно видеть без проекции изображения на сетчатку глаз». С тех пор эта тема была пересмотрена и открытие дезавуировано.
Но самой последней нашей работой все-таки была работа по Совету безопасности.
У нас были безумные разночтения, кто-то считал, что в отчете не должно быть политики, кто-то негодовал: как в Совете безопасности может заседать Грызлов и почему «Росатомом» управляет Кириенко, комсомолец и банкир?!
— А чем вас Кириенко не устраивает, многие считают, что он неплохой управленец?
— Это неверно, потому что этот управленец берет за руку Петрика, обнимается второй рукой с Грызловым и идет с ними в Радиевый институт им. Хлопина и там говорит, что у Петрика есть замечательная идея производить живую воду. После этого РИАН варганит установку по очистке воды от тяжёлых изотопов водорода (вполне традиционной конструкции), Петрик объявляет это собственным гениальным открытием, а потом они едут на комбинат «Маяк» и показывают, как чистят там отходы. Сплошь имитационная деятельность. Кириенко обеспечивал финансирование РИАНа, а РИАН готов был разбиться в лепешку, потому что им несли деньги. (Эта история профессионально освещена в статье В. Е. Рябчикова, опубликованной в бюллетене № 12 «В защиту науки» за 2013 год.)
Поэтому в нашем ответе мы пожелали, чтобы грамотные люди стояли на своих постах, чтобы глупости отфильтровывались, чтобы нам давали возможность выступать в газетах и чтобы навели наконец порядок в бесконечной рекламе всякой чертовщины на телевидении.
— Откуда вообще берутся поводы для ваших экспертиз?
— Прежде всего это правительственные заказы. Кроме того, мы отзываемся на публикации в СМИ. Наконец, мы обязаны реагировать на обращения общественности.
Вот недавно на общем собрании РАН ко мне бросилась женщина и стала объяснять, что у них якобы в Уфе один жулик защищает докторскую диссертацию и все их отрицательные отзывы ничего не дают, там «все схвачено», и попросила написать в ВАК. Сейчас я собираю разные отзывы на эту работу по физике и вижу, что дело пока неясное, но ничего особенно плохого вроде бы там и нет. Они считают, что автор несет полную чепуху, а у меня такое впечатление, что это пограничный случай, когда кто-то что-то сделал, а другие его просто не понимают. Криминала я так сразу не вижу. Сейчас дела по диссертациям только начали на нас сыпаться. Дело в том, что академию наук это в последнюю очередь затрагивает. Вообще наша комиссия имеет явно выраженный естественнонаучный уклон, мы не занимаемся историей, почти не занимаемся экономикой, да и медициной мы мало занимаемся, хотя и там, и в биологии огромный простор для мошенничества.
Сегодня околомедицинский бизнес всё более наглеет, пользуясь пробелами в законодательстве.
Типичным примером наглости и агрессии по отношению к рациональной медицине служит попытка судебного преследования директора Института прикладной Физики Владимира Кочаровского со стороны руководителя фирмы REDOX, распространяющей «электрические витамины», за критические высказывания в отношении продукции и публикаций фирмы. Комиссия РАН по борьбе с лженаукой не оставит без поддержки Кочаровского.
— Мракобесия на телевидении субъективно становится больше?
— По моему впечатлению, там наблюдается крещендо, и мы достигли того момента, когда что-то должно произойти. Это что-то ужасное, это просто преступление. Я вообще не смотрю телевидение, и, когда мне говорят взглянуть на что-то, я гляжу и в ужасе выключаю, потому что это черт знает что такое. Когда я вижу, как в очередной раз доказывается то, что американцы не были на Луне, я боюсь, что меня хватит инсульт от глубочайшего возмущения. Или когда вытаскивают какого-то космонавта, который видел инопланетян на Луне. Ну чушь собачья! Недавно была какая-то передача, там обсуждался феномен барабашки. Так там мое интервью смонтировали так, что я высказываюсь вроде-как положительно! В другой раз я сдуру пошел на телевидение, на передачу о борьбе с экстрасенсами. Смотрю — напротив знакомая физиономия, сидит Алан Чумак. И когда я сказал все, что о них думаю, он меня стал перебивать. Я сказал, что с записным шарлатаном не хочу находиться в одной аудитории, и ушел.
— Это не напоминает вам конец восьмидесятых годов?
— Да, смутное время. Опять смутное время. Когда появляются всякие медиумы и экстрасенсы — это всегда социальная неустойчивость в обществе. Первые вызывания духов в России появились после отмены крепостного права. Сейчас это приобретает какие-то чудовищные формы, у нас скоро религиозные войны начнутся.
— Кстати, что вы думаете о законе об оскорблении религиозных чувств?
— Это просто ужасно. Это подготовка к тому, чтобы можно было посадить любого человека, имеющего свое мнение. Мои атеистические чувства непрерывно оскорбляются тем, что происходит в газетах и на телевидении. У нас же все сейчас православные, развелись, как говорится, «больные православием головного мозга». И даже ученые, когда их спрашивают, атеисты они или нет, осторожно говорят: мы агностики.
— Скажите, а в ваших силах поднять, например, вопрос о тех, кто занимался запуском на орбиту небезызвестной «гравицапы»?
— Вот что мы написали по этому поводу Совету безопасности:
«Последняя, оплаченная из бюджета реанимация «торсионных технологий» вылилась в скандал вокруг спутника «Юбилейный», на котором был контрабандно установлен «безопорный» движитель, названный авторами «гравицапой». По замыслу авторов, этот двигатель, будучи включённым, должен был увести спутник за пределы Солнечной системы. Разумеется, никакого действия на орбиту спутника он не оказал».
Генерал Меньшиков в 2010 году заявил, что установил этот их двигатель на спутник «Юбилейный», но не имеет права его включать — дескать, Фортов запрещает. Фортов, член президиума, тогда вице-президентом РАН был. Потом выяснилось, что как раз он ведал комиссией, которая должна давать разрешение на начинку любого спутника.
А этот двигатель контрабандно установили в обход этой комиссии, и Фортов ужасно обиделся.
— С приходом Фортова в руководство РАН вы ожидаете повышения внимания к борьбе с мракобесием?
— Я ожидаю. Тем более, что Фортов входит в состав нашей комиссии, как и Жорес Алферов. Кстати, из последнего нашего бюллетеня внутренняя цензура вынула статью по борьбе с плагиатом в диссертациях. Она показалась слишком резкой и затрагивающей слишком высоких персон, в том числе и членов академии. Теперь я договорился с Фортовым, что буду пользоваться его авторитетом, чтобы преодолевать подобного рода препятствия. Фортов решительный человек, с широким образованием и все хорошо понимает.