— Первая лекция на новой площадке Политехнического музея — на ЗИЛе — ваша. В субботу вы прочтете лекцию на тему «Нужен ли человек в космосе?» Не могли бы вкратце рассказать читателям «Газеты.Ru» о том, какие вопросы вы хотите затронуть в ней?
— Космос из области романтических путешествий становится нормальной научно-технической площадкой, где каждый проект должен оцениваться по критерию затраты — результат.
Исследования Солнечной системы и дальнего космоса значительно эффективнее проводить с помощью роботов, чем космонавтов.
Это справедливо и для исследований Марса, что лектор и постарается доказать.
— Россия в составе Советского союза вывела на орбиту первый в мире ИСЗ и впервые отправила человека в космос, сейчас же позиции России по освоению космоса заметно ослабли. Как вы считаете, может ли еще она вернуть свое лидирующее положение?
— Не берусь утверждать, что наше положение в космонавтике было лидирующим, но вполне достойным оно было. Сейчас ситуация сильно изменилась: по сравнению с СССР у России уже не те ресурсы и не те приоритеты.
Идеологические достижения в космосе (первый спутник, первый человек, первая женщина...) не так актуальны, а технические прорывы и важные научные результаты по широкому фронту космонавтики нам не по зубам.
В отдельных направлениях мы еще в состоянии держаться на мировом уровне: дешевые, но не слишком надежные ракеты-носители, космический радиотелескоп, нейтронный зонд для поисков воды на планетах, ГЛОНАСС — пусть не идеально, но ведь работает. Насколько я могу судить (все же я астроном, а не инженер космической отрасли), наш технологический рост в космонавтике происходит медленнее, чем в других «космических» странах.
От США и Европы мы отстали. Сегодня наши конкуренты — Япония, Китай, Индия.
В лидеры нам в обозримое время не выйти, но найти свою нишу в мировой космонавтике было бы желательно. Наши автомобилестроители и авиастроители находят пути кооперации с западными фирмами. Почему бы и ракетостроителям не заняться этим. Ведь производственная база для этого у нас есть. Современных технологий не хватает.
— Как вы можете прокомментировать слова Рашида Сюняева о том, что «открытие новых экзопланет со средой, удобной для обитания жизни, подобной земной, должно сделать экзобиологию одной из наиболее быстро развивающихся наук»? Согласны ли вы с этим утверждением?
--Полностью согласен. Экспериментальная экзобиология сейчас рождается — марсианский метеорит, поиски жизни на самом Марсе, анализ фонтанов Энцелада. В ближайшие годы ожидаются важные находки, как в Солнечной системе, так и в иных планетных системах.
Сегодня каждый специалист, посвятивший себя экзобиологии, имеет шанс стать основоположником нового направления в этой интереснейшей науке.
— Что вы можете сказать о положении науки в России в целом и астрономии в частности? Что думаете про отставание России в области изучения экзопланет?
— Население России составляет 2% мирового населения, а наш вклад в мировую (естественную) науку тоже около 2%, так что мы не хуже других рядовых стран, но заметно хуже передовых. То же и в астрономии. А чтобы изучать экзопланеты, нужны хорошие телескопы — наземные и космические. У нас их почти нет.
— Как старший научный сотрудник, что вы можете сказать о финансировании науки? Влияет ли несвоевременное или недостаточное финансирование на вашу научную работу?
— Не могу грамотно ответить на эти вопросы.
Приведу лишь пример: 35 лет назад я жил на аспирантскую стипендию без подработок и активно занимался наукой. А три мои последних аспиранта, не закончив аспирантуру, ушли в бизнес — не выдержали бедности.
— Скажите, пожалуйста, пару слов о том, как обстоят дела с популяризацией науки в России? Достаточно ли, на ваш взгляд, она развита?
— Сейчас лучше, чем лет 10 назад. Пока наука в нашей стране вновь не встанет на ноги, нужно хотя бы поддерживать интерес к ней и оставаться в курсе мировых научных достижений.
— Напоследок — дайте, пожалуйста, совет: как стать хорошим популяризатором науки?
— Не переставая любить науку, в какой-то момент перестать думать о карьере в ней.