Данные археологии и смежных естественных наук свидетельствуют о том, что древнейшие сохранившиеся до наших дней изделия из растительных волокон, для изготовления которых, скорее всего, использовался примитивный ткацкий станок, появились на Ближнем Востоке в эпоху первоначального неолита (нового каменного века). Радиоуглеродный анализ остатков циновок в пещере Нахаль Хемар (Nahal Hemar) близ Мертвого моря показал, что они сделаны около 11 тысяч лет назад. Другие памятники, на которых обнаружены обугленные остатки циновок и более плотных тканей, по сопровождающему материалу можно датировать в пределах 8800–8300 лет назад.
На остальной территории Евразии вплоть до недавнего времени текстильные изделия были известны на более поздних памятниках.
На востоке Азии, например в Японии и Китае, возраст плетеных изделий (корзин и тканей) не превышает 7800–6700 лет. На Дальнем Востоке России с 1970-х гг. в пещере Чертовы Ворота на севере Приморья были найдены остатки текстиля, возраст которого составил около 7500 лет. Эти находки были сделаны в результате раскопок, проводившихся сотрудниками Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН (г. Владивосток) под руководством доктора исторических наук Жанны Андреевой. <1>Но несколько лет назад стало необходимо пересмотреть возраст текстиля, так как в начале 2000-х годов датирование костей двух людей, когда-то живших в пещере, дало несколько более древний возраст, чем первые определения 1970–80-х гг. – почти 8000 лет назад.
Таким образом, данный объект уже мог претендовать на роль одного из самых ранних вместе с находками текстильных изделий в Восточной Азии.
Для выполнения поставленной задачи необходимо было провести прямое радиоуглеродное датирование текстильных изделий. Здесь встала проблема, так как если обратиться в одну из российских радиоуглеродных лабораторий (а они находятся в Москве, Санкт-Петербурге и Новосибирске), то практически все уникальные артефакты были бы навсегда утрачены в ходе анализа, так как при датировании происходит необратимое разрушение образца. Нужно было искать нестандартное решение.<2>
Следует заметить, что радиоуглеродный метод, который применяется для определения возраста молодых (не древнее 45–50 тысяч лет) органических образцов, со времени своего появления претерпел серьезные преобразования, или даже можно сказать «революцию». Вряд ли авторы метода (американский физик Уиллард Либби и его ученики) при его изобретении в 1949 году представляли себе, как далеко вперед уйдет прогресс в радиоуглеродном датировании. Так, в конце 1970-х появилась новая аппаратура, так называемый ускорительный масс-спектрометр (сокращенно УМС; английская аббревиатура – AMS: Accelerator Mass Spectrometer), благодаря которой стало возможным определять радиоуглеродный возраст очень маленьких образцов — примерно в тысячу раз меньше, чем в обычном радиоуглеродном датировании, проводимом российскими лабораториями.
Использование этой техники позволило ученым определить возраст ценнейших артефактов с их минимальным повреждением — например, Туринской плащаницы и рукописей Мертвого моря.
Данный метод в результате был использован и для определения возраста находок текстиля из Чертовых Ворот. Это стало возможным благодаря многолетнему научному сотрудничеству автора этих строк, работающего с коллегами в новосибирском Институте геологии и минералогии СО РАН, со специалистами из Лаборатории ускорительной масс-спектрометрии Национального научного фонда США в Университете Аризоны в городе Тусон. Результаты совместного исследования опубликованы в июньском номере международного журнала Antiquity («Древности»), который существует с 1927 года и является одним из наиболее престижных изданий по археологии и смежным дисциплинам.
Оказалось, что возраст текстильных изделий (циновок и сетей) составляет от 9200 до 8800 лет.
Другими словами, находки из пещеры Чертовы Ворота являются древнейшим сохранившимся текстилем в Восточной Азии, а также одним из самых ранних во всей Евразии!
Что нового эти данные дают для мировой археологии? Во-первых, удалось значительно отодвинуть назад время появления текстиля на восточной окраине Евразии. Во-вторых, стало окончательно ясно, что в Восточной Азии способ изготовления тканей сильно отличался от такового на Ближнем Востоке — древнейшие восточноазиатские ткачи не использовали для приготовления нитей из растительных волокон приспособления типа пряслиц, служившие ближневосточным мастерам в качестве утяжелителей веретена, на которое накручивалась нить, служившая исходным материалом для текстиля. <3>В-третьих, оказалось, что на востоке Азии первые изделия из растительных волокон появляются у охотников-собирателей и рыболовов, то есть в более примитивных социумах, чем на Ближнем Востоке, где в это время были известны земледелие и скотоводство.
Находки текстиля в неолите Дальнего Востока России, дополнительно изученные на самом современном уровне, позволили по-новому взглянуть на возникновение ткачества, что имеет большое значение для археологии всего евразийского пространства. Ранее из тихоокеанского региона подобные находки были очень редки, а их древность — сравнительно невелика.<5>
Теперь восток Азии стоит в этом отношении в одном ряду с Ближним Востоком и Европой.
В заключение хотелось бы сказать несколько позитивных слов о развитии российской науки. В настоящее время метод УМС весьма широко распространен в мире; так, в Европе, Америке, Азии, Австралии и Новой Зеландии работает не менее 40–50 специализированных лабораторий, использующих эту передовую технологию. В России до недавнего времени такого оборудования не было, и ученым приходилось обращаться за помощью к зарубежным коллегам. Однако в последние годы ситуация изменилась к лучшему: сейчас в Центре коллективного пользования «Геохронология антропогена» Новосибирского научного центра СО РАН создан и проходит отладку первый российский ускорительный масс-спектрометр. Хочется верить, что в ближайшем будущем подобные исследования станут возможны и в Сибири.