— Расскажите, пожалуйста, подробнее об университетской географии. Что собой представляет изучение географии в университетах?
— В нашей стране географическая наука включает в себя как минимум четыре ветви. Академическая география – это география в Академии наук. Университетская география, в рамках которой развиваются исследования и ведется подготовка специалистов для народного хозяйства, науки; она включает в себя довольно много направлений. Третья ветвь – это прикладные географические исследования для нужд различных отраслей экономики. Четвертая ветвь — школьная география.<4>
Если говорить об университетской географии, то в нашей стране около 50 университетов, где существуют географические факультеты.
Сегодня важное значение имеет экологическое образование, или, от английского слова environment (окружающая среда), «энвайронментальное» образование. Наш факультет уделяет пристальное внимание его развитию.
— Расскажите подробнее об образовании на географическом факультете МГУ.
— На факультете реализуется пять направлений образования, обучение на которых происходит по системе «бакалавр – магистр». Первое – это собственно география. Второе – экология и природопользование, где большее внимание уделяется экологическим предметам и исследованиям окружающей среды. Третье направление — гидрометеорология. Четвертое – картография и геоинформатика. Пятое – туризм.
— А чем занимаются те, кто изучает туризм? И тогда у меня вопрос как у любителя путешествовать: когда едешь по России, нетрудно заметить, в каком плохом состоянии находится наш лес. В других странах, даже в близкой Белоруссии, картина совершенно иная. На географическом факультете МГУ занимаются лесной проблемой?
— Лесом должны заниматься соответствующие специалисты. Есть лесная промышленность, которая связана с вопросами переработки леса, а есть лесное хозяйство, которое должно сохранять лес, руководствуясь Лесным кодексом нашей страны. Мои родители в свое время окончили Лесотехнический институт в Подмосковье и занимались вопросами ведения лесного хозяйства.
Что касается кафедры рекреационной географии и туризма на географическом факультете, ее учащиеся изучают экономику туризма, туристскую деятельность, например вопросы бронирования билетов и гостиниц. Мы реализуем чисто туристическое образование, на факультете обучение туризму базируется на географических знаниях.
— В четверг в Санкт-Петербурге открывается симпозиум «Мегагранты — окружающей среде России», в котором примут участие пять обладателей правительственных мегагрантов в области изучения окружающей среды. Можете немного рассказать о каждом из их руководителей?
— Не так давно появилась идея, что было бы неплохо наладить определенную кооперацию между исследовательскими группами, работающими по данным грантам.
Это фундаментальные исследования, и логика жизни подсказывает, что целесообразно наладить взаимодействие.
Профессор Клаус Петер Колтерманн (Германия), крупнейший эксперт по цунами, один из руководителей Океанографической комиссии ЮНЕСКО, реализует в МГУ проект, связанный с природными опасностями в береговой зоне. В нашей стране это Балтийское, Черное и Каспийское моря.
С окружающей средой связан грант, который получил Российский государственный гидрометеорологический университет (РГГМУ), где под руководством Бертрана Шапрона (Франция) развиваются исследования по спутниковой океанографии.
Третий грант получил немецкий профессор Йорн Тиде, геолог, который много занимался изучением северных морей, известный ученый с большим количеством публикаций, многие наши географы сотрудничали с ним. Он создал соответствующую лабораторию на географическом факультете СПбГУ.
Член-корреспондент РАН, профессор Татьяна Моисеенко получила грант и сейчас работает в Тюменском госуниверситете над проектом «Качество вод в условиях антропогенных нагрузок и изменения климата в регионах Западной Сибири». Наконец, пятый грант был присвоен специалисту по физике атмосферы профессору Финского метеорологического института Сергею Зилитинкевичу, который руководит лабораторией по изучению пограничных слоев атмосферы, зон турбулентности, ветровых потоков на базе Нижегородского госуниверситета им. Н. И. Лобачевского.
Представители этих пяти проектов соберутся в Санкт-Петербурге 24–26 мая в штаб-квартире Русского географического общества.
— Высказывалось мнение, что три года — это мало для «мегагранта»: за этот срок можно только создать новую лабораторию, а как ее дальше поддерживать — непонятно.
— Основные критерии, по которым сейчас происходит оценка научной деятельности (пока это используется больше на Западе, но и мы к этому подходим), – это рейтинг цитирования.
Но в области наук об окружающей среде всё не так просто. К примеру (я утрирую), ты нажал кнопку на Большом адронном коллайдере — и получил данные, результат.
А наша сфера деятельности связана с экспедициями, анализом образцов, обработкой данных. Поэтому, конечно, трех лет для получения репрезентативных результатов недостаточно. С другой стороны, возникает вопрос: а сколько должно ждать государство, пока будут результаты? Сейчас обсуждается вопрос о продлении грантовых проектов еще на два года. Способы и формы продления пока не до конца понятны. Конечно, университеты, где созданы лаборатории, должны участвовать в поддержке этих исследований. Но и база сравнения в вузах-грантообладателях крайне различна. Трудно сравнивать, скажем, когда региональный университет получает один грант, а столичный, к примеру МГУ, реализует сразу девять таких грантов. Кроме того, есть вероятность, что в этом году состоится новый конкурс на право получения грантов, в котором будут участвовать не только университеты, но и институты Российской академии наук.
— Можете рассказать об РГО, первым вице-президентом которого вы являетесь?
— Это одна из старейших общественных организаций нашей страны: она была основана в 1845 году. РГО изначально называлось Императорское Русское географическое общество. Его членами и попечителями были в том числе представители императорской семьи. Сейчас оно вновь называется Русское (не российское, как пишут некоторые СМИ!) географическое общество. Это объединение ученых, учителей, тех, кто увлекается географией, разделяет идеалы бережного отношения и изучения природы. Президентом РГО является С. К. Шойгу, бывший глава МЧС, а ныне губернатор Московской области. Три года назад В. В. Путин, тогда премьер-министр, согласился стать председателем попечительского совета общества. РГО получило новую энергетику развития, произошло возрождение региональных отделений общества (сейчас почти в каждом регионе страны есть отделение РГО), активизировалось проведение экспедиций в различные части света. Важно, что развивается не только география, но и целый ряд смежных наук — экология, археология, история.
— Вы упомянули про экспедиции. Каковы их результаты?
— В прошлом году состоялась крупная экспедиция по исследованию радиационной обстановки на Дальнем Востоке после аварии на АЭС «Фукусима-1». Работы проходили на научно-исследовательском судне «Павел Гордиенко».
По результатам экспедиции был сделан вывод, что для российского побережья и для российских морей радиация с аварийной АЭС не представляет существенной опасности.
Еще одна крупная комплексная экспедиция при поддержке РГО — «Селенга--Байкал» — началась в 2011 году и продолжится этим летом. Ее задачей является оценка современного экологического состояния бассейна реки Селенга как индикатора развития всей экосистемы Байкала. Селенга является трансграничной рекой: ее истоки расположены на территории промышленно развивающейся Монголии. Поэтому в ходе экспедиции значительное внимание уделяется вопросам трансграничного переноса загрязняющих веществ, совместного использования водных ресурсов странами-соседями.
В целом проблема трансграничного переноса ежегодно обостряется. В России немало рек, которые берут свое начало в соседних странах. Нередко это оказывает значительное экологическое воздействие на нашу территорию, а как следствие, становятся актуальными эколого-геополитические проблемы.
Некоторые исследователи с улыбкой говорят, что Селенга — это самая крупная река в мире. Она начинается в Монголии, впадает в Байкал, «проходит» через озеро и как бы вытекает в виде Ангары, впадающей в Енисей, который в свою очередь несет свои воды в Северный Ледовитый океан.
— Насколько охотно абитуриенты идут учиться на географический факультет? Велик ли у вас конкурс? Актуальна ли проблема привлечения молодых сотрудников в географическую науку из-за небольших зарплат в научно-образовательной сфере в России?
— Конкурс на географический факультет средний для МГУ — порядка 4–6 человек на место. Есть более успешные в этом отношении факультеты, но наш конкурс стабилен много лет, начиная с 1994–1995 года. Как раз в то время, когда конкурс пошел вверх, я сказал, что жизнь в нашей стране налаживается, раз народ пошел учиться в вузы. Конечно, существует проблема работы молодежи в науке, но мы стараемся их поддерживать за счет привлечения внебюджетных средств, грантов и других проектов.
Чтобы молодежь шла в науку, важно не только (а зачастую не столько) материальное стимулирование, сколько приборная и программная обеспеченность. Мы смогли создать эколого-геохимический центр (открытие состоялось в 2010 году), где сформированы лабораторные практикумы, закуплено современное оборудование, которое позволяет выполнять весь спектр элементного анализа почв, вод, растений и т. д.
В прошлом году совместно с центром «Сканэкс» мы создали университетский геопортал с возможностью его оперативного наполнения спутниковыми снимками. Таким образом, данные космической съемки стали широко доступны для научных работ, исследований, образовательного процесса.
Третьим крупным вектором развития является, конечно, реализация правительственного гранта — создание Лаборатории оценки природных рисков в береговой зоне под руководством профессора Колтерманна.
— Последний вопрос: как изменился среднестатистический студент после введения ЕГЭ?
— Думаю, что ЕГЭ — это не самый лучший способ набора в высшую школу. Есть достоинства, есть и недостатки. Главный из недостатков заключается не в ЕГЭ как таковом: по сути, это просто экзамен. Проблема в том, что предмет может быть обязательным, а может быть необязательным. К примеру, я хочу стать географом — я должен сдать этот предмет. А принимают географию мало где.
Сегодня налицо явный предметный перекос среди абитуриентов: значительная часть поступающих в вузы сдают ЕГЭ по общественным наукам, так как существует очень большое количество вузов, принимающих по ним экзамены.
География же в прошлом году, к примеру, занимала место в шестом десятке по востребованности результатов ЕГЭ вузами. Очень мало вузов имеют в составе своих вступительных экзаменов географию, а в последнее время те вузы, которые принимали ЕГЭ по географии, отказываются от него из-за сложности в подготовке и низкого уровня преподавания этого предмета в школе.
Как раньше было? Абитуриент приходил в конце июня с аттестатом и багажом знаний, накопленным за время учебы в школе.
Сегодня же учащиеся становятся заложниками своих желаний. Некоторые чиновники говорят, что еще в 9-м классе школьник должен принять окончательное решение и сдать ЕГЭ. А это решение (9-классника!) определяет вообще-то его дальнейшую жизнь. Мы же все хорошо знаем, как в большинстве случаев принимаются такие решения: идут за лидером, мальчик за девочкой, девочка за мальчиком. В выпускных классах школы мнения меняются. На мой взгляд, ЕГЭ в его современном виде — это слишком жесткая, канализированная и по существу, как это на первый взгляд ни парадоксально, мало демократическая система.