Завтра и послезавтра в Европейском университете (Санкт-Петербург) пройдет конференция «Научная диаспора и будущее российской науки». Ученые, покинувшие нашу страну в последние 15–20 лет, обсудят пути помощи отечественной науке, пути ее возможного возрождения с позиций своего опыта, полученного в научных сферах разных стран мира.
Список участников конференции более чем впечатляет: это ученые, занимающие профессорские позиции, руководящие лабораториями в ведущих университетах США (чаще) и Европы. Многим из них нет и сорока лет, а они уже взошли на высшую ступень научной иерархии, заняли твердую позицию в своей научной среде. Круг дисциплин, в которых они работают, самый широкий – математика и социальные науки, менеджмент и медицина, экономика и химия, физика и биология.
Могут ли эти люди объединиться под крышей одного или нескольких университетов и вместе возродить российскую науку?
Здесь следует отметить, что система формирования лабораторий на Западе коренным образом отличается от российской. В наших институтах и университетах чаще всего новый заведующий лабораторией получает ее «в наследство» — с существующим оборудованием, сотрудниками, тематиками (редкие случаи конкурсов на «новые группы» пока не могут считаться правилом). Западная система идет не от существующей структуры, а от человека, который выиграл конкурс на профессорскую должность. Он задает тематику исследований, формирует коллектив и получает необходимое для исследований оборудование – бог и царь на вверенном ему участке.
Таким образом, зарубежный профессор обязательно проходит путь постановки научной задачи, формулировки цели исследований, их эффективной организации и получения научного результата.
В этом контексте инициатива правительства по привлечению научной диаспоры в России большими грантами выглядит очень разумной, хотя и не совсем честной. Организованная таким образом наука не выросла в нашей стране, а пользуется плодами людей, прошедших огонь, воду и медные трубы непростой американской научной системы, тяжелой работы в конкурентной среде, «гонки за грантами». Однако учитывая плоды тяжелого периода 90-х годов, такой «реэкспорт», конечно, будет более простым путем к возрождению науки, чем попытка взрастить новые молодые научные кадры взамен утерянных.
Лейтмотивом сторонников этой позиции может служить высказывание одного из самых известных «возвращенцев», биолога Константина Северинова. Он считает:
«Нашу науку надо не воскрешать, а возвращать».
Нет никаких оснований сомневаться, что ученые, справившиеся с задачей создания самостоятельного научного направления и своего коллектива за границей, повторят это в России. Более того, научная диаспора, самостоятельно консолидировавшаяся и вступившая в диалог о возможной помощи науке в России, сама подсказывает путь чиновникам от науки. Не нужно изобретать велосипед и искать черную кошку в темной комнате: кандидаты на гранты собрались вместе, приехали на родину и выказывают заинтересованность в судьбах науки.
Проекты усовершенствования системы науки и образования хороши для чиновников тем, что их успех или провал обычно видны не сразу, а через какое-то (иногда длительное) время. Можно достаточно долго выделять деньги на ЕГЭ или Сколково, кормя общество обещаниями, прежде чем будет возможность подвести итоги. Новый грантовый проект в этом смысле уникален.
Судить о его успехе или неудаче можно будет на одной из первых стадий – при оглашении списка победителей.
Проект, с блеском анонсированный министром науки и образования Андреем Фурсенко в Nature, который приглашает зарубежных ученых создать «меганауку» (хотя у нас в стране в большей чести слово «нано», а это в 1015 раз меньше), может стать моментом истины для всех начинаний в этой области.
И не так важно, почему представители диаспоры не захотят вернуться домой. Возможно, они не смогут пройти через «строгое» сито рецензирования (экспертная комиссия, вопреки всем международным нормам, будет состоять сплошь из российских ученых). Возможно, испугаются перспективы погибнуть под горами бюрократических бумаг, необходимых для оформления тендеров на каждую иголку, согласно закону о госзакупках. А может быть, просто их семьи откажутся возвращаться в нестабильную и неуютную в бытовом отношении реальность, без особых гарантий на срок, превышающий время жизни проекта.
Важно другое: результаты отбора станут зеркалом обоснованности претензий текущего руководства науки на создание системы, альтернативной подвергаемой жесткой критике Российской академии наук. Если и эта попытка провалится, скорее всего поддержка РАН, при всем ее несовершенстве, станет единственным путем сохранения и даже выживания в России научных школ. Об амбициозной задаче резкого прорыва в топ научных мировых лидеров, наверное, придется пока забыть.