О чем договорились Турция и Узбекистан
Сразу после приветственного слова на переговорах России и Украины в Стамбуле Эрдоган полетел в Узбекистан. Там они вместе с коллегой Шавкатом Мирзиёевым объявили о новом этапе в отношениях двух стран — всеобъемлющее стратегическое партнерство.
Таким образом Анкара и Ташкент зафиксировали прогресс, которого они достигли с 2016 года — после смены власти в Узбекистане. В эпоху первого президента Узбекистана Ислама Каримова отношения двух сторон были прохладными — Турция приютила у себя диссидента Мухаммада Салиха. Как рассказал «Газете.Ru» старший научный сотрудник ИМЭМО РАН Виктор Надеин-Раевский, ряд турецких организаций были причастны к покушению на Каримова, которое привело к десяткам жертв.
Теперь же общий язык найден, и Турция продолжает усиливаться в регионе. И языки одной тюркской группы ей помогают. Сам Мирзиёев по итогам встречи сказал, что «братские народы» разделяют тысячи километров, но «тесно связывают близость языков и духовных ценностей». Есть и практические примеры — например, создание нового Турецко-Узбекского университета в Ташкенте.
«У нас одни исторические корни, общие надежды и устремления», — добавил президент Узбекистана. А Эрдоган заявил, что стратегическое партнерство двух стран «основано на родственных узах».
Страны добились понимания не только в гуманитарной сфере. По словам Мирзиёева, за последние годы объем двусторонней торговли увеличился в 2,5 раза, составив более $3,6 млрд в 2021 году, в пять раз выросло число совместных предприятий, а объем турецких инвестиций в экономику Узбекистана вырос в 70 раз, достигнув отметки в $1,5 млрд.
По итогам переговоров Мирзиёев и Эрдоган подписали совместное заявление и девять межправительственных и межведомственных соглашений.
Среди них — расширенное военное рамочное соглашение, которое подписали главы оборонных ведомств Бахадыр Курбанов и Хулуси Акар. Документ направлен на укрепление двустороннего сотрудничества в военной сфере, развитие боевой подготовки и военного образования. Эрдоган пообещал коллеге поделиться возможностями своего оборонно-промышленного комплекса.
Президенты также запустили ТЭС в Ташкентской области и дали старт проекту строительства аналогичной ТЭС на Сырдарье.
Заседания Совета стратегического сотрудничества двух стран Эрдоган предложил проводить не раз в два года, а ежегодно.
Не стоит забывать и о других форматах сотрудничества двух стран, прежде всего об образованной из Тюркского совета в 2021 году Организации тюркских государств. Именно Ташкент будет организатором ее саммита осенью 2022 года.
К слову, вошел в Тюркский совет Узбекистан сравнительно недавно, — лишь при Мирзиееве в 2018 году.
«Ситуацию надо исправлять»
Руководитель отдела Средней Азии Института стран СНГ Андрей Грозин считает, что визит Эрдогана в Узбекистан на деле лишь подтвердил тенденцию в отношениях двух стран.
«На самом деле, нет ничего нового. Товарооборот у стран растет, но он все еще несопоставим [с показателями по другим партнерам], — у Узбекистана с Турцией он в 2021 году он составил $3,5 млрд, а с Россией и Китаем — около $17 млрд. Это и есть срез реального присутствия. Но по количеству совместных предприятий Турция вышла в Узбекистане на третье место — после тех же России и Китая», — говорит эксперт.
Грозин отмечает, что после 2016 года Турция усиленно стала налаживать отношения с Узбекистаном, а вхождение Ташкента в Организацию тюркских государств вызвало в Анкаре «неимоверную радость».
Но в целом, по мнению эксперта, если Узбекистан за счет развития отношений с турками пытается решать в первую очередь свои экономические проблемы, то Эрдоган — политические. Впрочем, аналитик пока не видит в этом угроз интересам Москвы.
«Президенту Турции постоянно необходимо подтверждать своим избирателям свою всемирно-историческую роль. Поэтому он делает много вещей, которые ориентированы на турецкого потребителя. Так, у него в 2023 году снова президентские выборы. Так что все эти «неоосманистские игрушки» Турции, в том числе в Центральной Азии, России не надо преувеличивать», — уверен эксперт.
В качестве яркого примера Грозин привел протесты и погромы в январе 2022 года в Казахстане, когда страна «оказалась на краю пропасти».
«И тогда ведь даже самым отмороженным пантюркистам там в голову не пришло просить военной помощи у Анкары. Момент истины показал, что пантюркистские вещи хороши лишь до определенного момента. Но это не мешает им реализовывать различные экономические проекты, здесь не надо искать глубоких конспирологических вещей», — считает Грозин.
Отчасти согласен с этой позицией и эксперт ИМЭМО РАН Надеин-Раевский, который считает, что при Мирзиеёве Турция активно «стремится привязать Узбекистан». Впрочем, по его мнению, за политикой Анкары в Центральной Азии стоит нечто большее, чем простые тактические действия Эрдогана.
«Турция традиционно старается развивать связи со всеми тюркскими народами, особенно тюркомусульманскими. У нее давно была идея создания государства Великий Туран, к которой вернулись после распада СССР, как по государственной, так и по частной линии. Более того, удалось создать протурецкого плана элиту во всех этих государствах — через турецкие лицеи и высшие учебные заведения. Да, при Каримове Узбекистан здесь выбивался из линии.
Но сейчас мы все равно видим очень уверенную попытку Анкары закрепить свое старшинство в тюркском союзе и продвижение во внешней политике единого конгломерата тюркских народов с помощью «мягкой силы». Это конечно противоречит интересам России, которая утратила в 1990-е годы свое былое влияние в Центральной Азии. Ситуация и сейчас неприятная, но исправлять ошибки прошлого надо», — заключает тюрколог.