Прошла ровно неделя с тех пор, как Россия начала принимать беженцев из ЛНР и ДНР. С 18 по 25 февраля в Ростовскую область прибыли уже 115 тыс. беженцев и в последние дни количество прибывающих неуклонно снижается. В выходные эвакуацию планируют завершить.
О такой тенденции красноречиво свидетельствует количество беженцев на главном ж/д вокзале Ростова-на-Дону — едва ли наберется пара десятков.
«Сейчас мало людей, конечно. Зато в первые дни у нас был аврал, мы не справлялись, был такой огромный наплыв. Сейчас уже совсем никакого напряжения»,
— говорит одна из работающих на вокзале волонтеров, которых сейчас там, кажется, даже больше, чем самих беженцев.
Сразу предупреждает, что никаких комментариев журналистам не дает, но личными впечатлениями все же делится. И честно говорит, что первые дни работы с беженцами для нее оказались отнюдь не радужными.
«Помимо того, что было много людей, было еще и много агрессии. Многие ругались абсолютно из-за всего. Но, честно говоря, я могу их понять, они такое пережили, сильно волнуются, любая проблемка может спровоцировать. Но этого не так много. Зато приятно, когда они подходят и благодарят нас за работу да и в целом Россию за то, что приняли», — признается девушка.
«Там уже никого нет, только старики»
Ростовский вокзал — это первая точка, куда прибывают беженцы из находящихся под огнем республик. Отсюда некоторые уезжают в другие регионы России, а некоторые ждут, когда их отвезут в пункты временного размещения (ПВР). Все они сидят в зале ожидания на втором этаже — женщины, дети, иногда и мужчины. Далеко не отходят: в любой момент могут начать собирать автобус, который развозит их по ПВР.
Худощавая женщина крепко сжимает в руках папку с документами и постоянно смотрит в пол. Рядом с ней двое сыновей примерно 16 и 12 лет. Они приехали ночью из Кировска, ЛНР.
Город находится на передовой и постоянно обстреливается, людей там уже почти не осталось — все уехали. Сама Наталья решила поехать в Россию, когда на фронт забрали ее мужа.
«Что ж нам, оставаться под обстрелами? Там уже вообще никого нет, только старики. Все остальные уехали, мужчин забрали. На самом деле я бы осталась, но муж настоял. Да и сейчас уже не о себе надо думать, а вот», — кивает в сторону детей женщина.
В Ростове они остаются всего на пару дней, а отсюда уезжают к отцу старшего сына. Радуются, что Россия их приютила, но мечтают вернуться домой.
«Конечно, я хочу назад, домой. Как только успокоится, сразу вернемся. Но сейчас… Неизвестно, когда все закончится. Восемь лет прожить вот так в страхе. А последние несколько дней было очень страшно. Ночью даже было страшно спать. Это не передать словам», — говорит она, и на глазах выступают слезы.
«Столько планов было, и тут — бац!»
По залу ожидания бегает мальчик лет шести, играет с маленькой машинкой. За ним следит отец. 35-летний Александр приехал с ребенком из Донецка ночью. Постоянно находится возле других беженцев и непринужденно заводит разговор практически с каждым. На молчаливый вопрос окружающих «как он здесь оказался?» отвечает сразу.
«Мне нужно было вывезти ребенка оттуда, а мы с ним вдвоем, мамы нет, никого нет. Меня, понятное дело, выпускать не хотели, но все же как-то удалось проехать. И буквально на каждом КПП меня тормозили и хотели развернуть.
Один раз уже почти дошло до того, что меня чуть не ссадили, но заступились другие люди, водитель.
Так доехали до российской границы, там мне сказали, что мне крупно повезло, что удалось проехать», — рассказывает он, параллельно пытаясь уследить за сыном.
Обострение конфликта разрушило его планы на возобновление нормальной жизни в родном Донецке. Восемь лет назад он переехал в Московскую область, там у него родился сын. Совсем недавно Александр решил все же вернуться на родину в надежде, что сможет построить там жизнь заново, рассчитывал, что осенью отдаст ребенка в первый класс. Но не прошло и нескольких месяцев, как он понял, что это невозможно: конфликт обострился, нужно было уезжать.
«Стрельба не стихает вообще. Вот идешь ты по рынку, и через каждые десять секунд слышишь выстрелы. Сын подумал, что это салют, и спросил, почему он днем. Пришлось как-то объяснять. С ребенком там нереально.
Столько планов было, и тут — бац! Это я вот много вещей с собой взял, а некоторые люди схватили маленькие чемоданчики, документы и бежали. Обстановочка страшненькая. Мы сюда въехали ночью, а тут тишина. А там взрывы, только и слышишь автоматные очереди и бомбы с утра до вечера»,
— говорит он.
О возвращении на родину теперь уже почти не задумывается: средняя зарплата населения в ДНР, по его словам, несопоставима с ценами. Но в то же время надеется, что «теперь уже Россия поставит республику на ноги».
«На Украине я теперь в черном списке»
В полупустом автобусе, который везет беженцев в ПВРы, активно обсуждают, в каких условиях будут жить, пытаются выяснить это у волонтеров. Те лишь отвечают, что им ничего неизвестно. Но расспросы про холодильник, стиральную машину и кухню не утихают.
Один из пассажиров этого автобуса — 56-летний Кирилл из ДНР. Он приехал в Россию сам, семья — сын и дочь — осталась в Краматорске, «под бандеровцами», как выражается сам мужчина. Из Донбасса он едет с двумя контузиями, его комиссовали. В ополчение пошел добровольцем еще в далеком 2014-м, в первые дни конфликта, и отслужил четыре года.
«Если бы был здоров, и сейчас бы пошел воевать», — признается Кирилл.
Но теперь у него свое дело, он занимается покраской машин. Именно этот источник дохода у него и забрал обострившийся конфликт. Теперь он в России и уже думает, как будет искать работу в автомастерских. Тема возвращения в республику для него сложная — сам не знает, что будет дальше.
«Я не могу в Краматорск вернуться к семье, потому что воевал против Украины. Я начинал службу в разведке, возил на фронте секретную почту. Мою семью поставили на учет в Службу безопасности Украины. На Украине я теперь в черном списке», — заключил он.