Гибель богов
Современная политическая история Южной Кореи видела не одну смену режима. Будь-то революция или военный переворот — лидеры, шедшие к власти на протяжении десятилетий, теряли бразды правления за считанные дни.
Один из архитекторов южнокорейского государства — Ли Сын Ман — был отправлен в изгнание после вскрывшегося факта фальсификаций на президентских выборах 1960 года. Автор «корейского экономического чуда», президент Пак Чон Хи, получил пулю от ближайшего соратника.
Чон Ду Хван и Ро Де У отсидели в президентских креслах положенное, но получили внушительные сроки по делу о коррупции, а последний и вовсе был приговорен к смерти с последующей заменой приговора на пожизненное заключение.
Уже в XXI веке президент Но Му Хен стал фигурантом коррупционного дела, не справился с давлением и свел счеты с жизнью. Дочь Пак Чон Хи — Пак Кын Хе — избежала участи отца, но все-равно оказалась на скамье подсудимых, что обернулось тюрьмой — и вновь по обвинению в коррупции.
«Сочувствие господину месть»
Существует большое различие между тем, как власть менялась до 1980-х годов и после. По словам профессора Сеульского университета Кунмин Андрея Ланькова, в Южной Корее авторитарной эпохи военные перевороты были в порядке вещей.
«Это был феноменально успешный режим с точки зрения экономического развития и в целом стабильный по меркам таких режимов.
Периодически происходили массовые революционные всплески с требованием демократизации, которые обычно кончались сменой одного авторитарного режима на другой.
Это была обычная для того времени политика третьего мира. Если посмотреть на произвольно выбранную страну Азии, Латинской Америки или Африки в этот период, то там наблюдалась похожая картина», — отметил Ланьков.
В конце 1980-х годов в стране началась демократизация. На смену Чон Ду Хвану, которого многие обвиняли в жестком подавлении демонстраций и узурпации власти, пришел его соратник — Ро Де У — причем транзит власти произошел в результате первых в истории страны демократических выборов. Однако в начале 1990-х оба политика оказались на скамье подсудимых.
Был создан прецедент судебного преследования президента — инструмент, которым корейские политики воспользуются еще не раз, чтобы расправиться с оппонентами.
«До этого страна была в чем-то более-менее консенсусная, несмотря на недовольство авторитарным режимом, столкновений «стенка на стенку» не было. Однако в начале 1990-х сложилось два противостоящих друг другу непримиримых лагеря — правоконсервативный и лево-националистический, — объяснил Андрей Ланьков. — Разбирательство в отношении Чон Ду Хвана и Ро Де У стало сигналом, когда с точки зрения правых был создан прецедент судебного преследования президента».
Новый виток внутриполитических разборок с участием правоохранительных органов случился в 2008 году, когда в отношении президента Но Му Хена открыли дело по подозрению коррупции. Политик, не выдержав давления, покончил жизнь самоубийством. По словам Ланькова, левые болезненно восприняли смерть своего лидера и решили отомстить:
«Левые вернулись к власти на фоне импичмента Пак Кын Хе в 2017 году. Они ее, естественно, посадили — однако до сих пор неясно, сколько денег положила Пак в свой собственный карман. И, тем не менее, она оказалась в тюрьме»
Такая же участь ждала бывшего президента Ли Мен Бака, во время правления которого было инициировано разбирательство над Но Му Хеном. В результате серии антикоррупционных дел за решеткой оказались сразу два видных представителя правого крыла, и оба — президенты.
«Левые исходили из того, что они взяли власть надолго и навсегда. В тот момент казалось, что правый консервативный лагерь окончательно разгромлен. Они не только посадили двух президентов. Арест Ли Мен Бака был четким сигналом — его заставили ответить за смерть Но Му Хена», — рассказал Ланьков.
Традиция против модерна
Уязвимость южнокорейских политиков перед лицом закона обусловлена сразу несколькими причинами. Желание двух лагерей отомстить друг другу лишь отчасти объясняет злоключения президентов этой страны. Андрей Ланьков обратил внимание на традиционную коррумпированность южнокорейских политиков, которая, как правило, и становится предметом разбирательств и позволяет правоохранительным органам инициировать уголовные дела.
«Работа корейского президента так же опасна, как работа летчика испытателя в 1920–30-е годы.
Заниматься корейской политикой, не имея, условно говоря, сундука с наличностью невозможно. Даже если депутат парламента тратит деньги по минимуму, ему все равно понадобится в три-четыре раза больше денег, чем он может получить в официальном порядке», — отметил эксперт.
Расходы южнокорейских политиков, подчеркнул Ланьков, выходят далеко за пределы содержания аппарата и включают в себя лоббирование интересов определенных бизнес-кругов, что также чревато последствиями. Но основная проблема заключается в слишком жестком и отчасти «популистском» законодательстве Южной Кореи, которое предусматривает серьезное наказание за коррупцию, не учитывая традиционные методы ведения политической деятельности в стране.
«Проблема в том, что корейское законодательство сильно ограничивает корейских чиновников. От политика ожидается, что у него будет аппарат, который надо содержать. Более того, их постоянно приглашают на мероприятия, на которых большой человек не может появится без конверта с подарочными деньгами. При желании практически к любому корейскому политику можно придраться, сославшись на нарушение антикоррупционного законодательства, и неважно, тратил он деньги на себя или нет», — подытожил Ланьков.
«Борьба на истребление»
Традиционная коррумпированность южнокорейских политиков, а также политическая поляризация внутри страны грозят обернуться еще не одним громким делом в отношении первых лиц государств в будущем.
«Оба лагеря стремятся отомстить — это борьба на истребление. Уровень личной неприязни таков, что он заставляет людей бороться. Сейчас в южнокорейской политике нет ориентации на совместное сотрудничество. Вместо этого — радикализация политики и желание полностью раздавить оппонентов», — отметил Ланьков.
Маховик мести может быть запущен и в обратную сторону, поскольку южнокорейские правые хотят отомстить «левому» президенту Мун Чже Ину за посадку Ли Мен Бака и Пак Кын Хе. Ситуация для левого крыла южнокорейских политиков осложняется тем фактом, что за последние годы они растеряли значительную часть электората.
«При том, что в 2017 году левые были уверены, что останутся надолго, сейчас они обнаружили, что часть народа не за них. Впервые за 40 лет левые потеряли молодежь, что также стало для них большим ударом. Студенчество, которое в основном симпатизировало левым, впервые с 1960-х годов отдает предпочтение правым. Им больше не интересны социал-демократические преобразования и националистические лозунги», — заявил Ланьков.
Одна из причин помилования президента Пак Кын Хе — попытка смягчить накал на случай поражения левого блока,
считает Андрей Ланьков. Лидеры левых отдают себе отчет в том, что в случае поражения на президентских выборах они сами могут оказаться за решеткой.
«Кандидат от правых — Юн Сок Ель — бывший прокурор, который сделал себе имя на борьбе с коррупцией, причем на коррупции среди правых политиках. Если во главе страны встанет человек, который исторически был расследователем коррупционных дел с репутацией национального героя, правые могут припомнить своим оппонентам дело 2017 года», — отметил Ланьков.
В то же время если у власти останутся демократы, они решат, что правые разгромлены не до конца, и попытаются их додавить. «У корейского политика всегда найдутся скелеты в шкафу», — заключил эксперт.