Соединенные Штаты, а вместе с ними и весь мир сейчас пребывают в ожидании смены руководства страны. Причем важным в сложившейся ситуации оказался не только приход к власти Джо Байдена, но и сам по себе уход с поста главы государства Дональда Трампа. Его политике дают разные определения, в том числе «феномен Трампа», «трампизм», но чаще всего его имя связывают с термином «популизм».
Еще в период предвыборной президентской кампании 2016 года, когда Трамп бился за пост с демократом Хиллари Клинтон, для многих он стал наиболее ярким примером политического популизма.
Одним из самых решительных заявлений Трампа было намерение построить стену вдоль границы с Мексикой, причем за счет Мексики. Таким образом он намеревался оградить сограждан от наркоторговцев и «плохих парней». Лозунг «Вuild that wall!» («Постройте эту стену!») стал одним из ключевых в предвыборной кампании Трампа едва ли не наравне с цитируемым по сей день «Make America Great Again» (англ. — «Вернем Америке величие»). Впрочем, едва ли можно сказать, что хотя бы один из этих лозунгов был реализован. В октябре издание Independent писало: «На нескольких октябрьских митингах Трамп утверждал, что стена «почти закончена» (нет), а ее строительство «оплатит Мексика» (тоже нет)».
Как обратил внимание в разговоре с «Газетой.Ru» замдиректора факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Дмитрий Суслов, Трамп пришел к власти на фоне некой волны популизма в Европе. В частности, незадолго до этого в Великобритании состоялся референдум по вопросу Brexit, многие лидеры партий евроскептиков выступали с решительными заявлениями о стремлении покинуть ЕС вслед за Великобританией.
За период своего президентства Трамп сформировал образ наиболее яркого популиста, ориентира для популистских сил Европы. Вместе с тем Дмитрий Суслов считает, что действующий американский лидер, наоборот, стал одной из причин некой модификации в этих политических кругах Европы. По его словам,
за последние несколько лет силы европейского популизма, особенно правого, существенно ослабли. Речь, в том числе, идет о странах, где популистские партии представляли наибольшую политическую силу — это Франция, Италия, Чехия, Польша, Венгрия и Великобритания.
Как обратил внимание эксперт, за последние два года популисты существенно ослабили радикализм своих политических взглядов и стали выступать с более центристских позиций.
Пример тому — итальянская партия «Лига», возглавляемая Маттео Сальвини, который был министром внутренних дел страны и заместителем премьер-министра в 2018-2019 годах. Именно он 30 апреля 2020 года вместе с 47 депутатами устроил забастовку против карантина в Италии из-за COVID-19. Сальвини обвинял власти в недостаточных мерах по поддержке граждан и невыполнении большинства обещаний итальянцам и бизнесу.
Как обратил внимание Дмитрий Суслов, если еще несколько лет назад «Лига» ратовала за выход Италии из ЕС, то теперь она выступает за глубокую реформу самого Евросоюза. Впрочем, стоит отметить, что идея о выходе из ЕС до сих пор не отпускает Сальвини: он говорил о такой возможности в марте текущего года из-за промедления союза при принятии мер по преодолению последствий пандемии.
Другим примером европейского популизма служит французская ультраправая партия «Национальное объединение» Марин Ле Пен. Она и ее сторонники ставят своей целью борьбу с легальной и нелегальной миграцией, мусульманским влиянием и глобализацией. Вместе с тем ситуация в отношении ЕС в этой партии изменилась так же, как и в Италии: если еще в 2016 году Ле Пен настаивала на выходе страны из союза, то уже на следующий год выступила за реформирование объединения.
В рядах европейских популистов пребывает и единственная ультраправая партия в ФРГ «Альтернатива для Германии». Изначально она следовала антиевропейскому курсу, но затем сместила акценты на борьбу с мигрантами на фоне потрясшего Европу миграционного кризиса. В 2017 году «АдГ» впервые прошла в бундестаг. С тех пор это крупнейшая оппозиционная сила в парламенте ФРГ. Но в последнее время эта партия борется с возникшим в ее рядах расколом, связанным с тем, что она сочетает в себе и людей с умеренным взглядами, и тех, кто придерживается откровенно националистических взглядов, и людей, близких по взглядам к нацистам.
Как утверждает Дмитрий Суслов, в целом, среди популистских сил наблюдается тенденция к ослаблению радикализма: они становятся просто частью политического ландшафта, занимая либо более правые, либо более левые позиции. Эксперт объяснил это стремлением таких партий выступать с более выполнимыми обещаниями. Он отметил, что
популизм в радикальном виде может выстрелить только единожды как протестное голосование против находящихся у власти партий.
«А тем партиям, которые выстрелили и пришли либо к исполнительной, либо к законодательной власти, нужно уже отчитываться о каких-то делах. А отчитываться о каких-то делах можно, выступая с более выполнимыми обещаниями. Если ты не хочешь быть партией-однодневкой или лидером-однодневкой, то тебе нужно занимать более ответственную позицию и выступать с более выполнимыми лозунгами. Именно это и наблюдается во всех ключевых западноевропейских партиях», — пояснил специалист.
Фактор Трампа, а именно результаты его политики, в том числе то, что США сейчас столкнулись с очень серьезным кризисом, «наверное, глубочайшим со времен великой депрессии», он назвал очень серьезным сигналом европейским полулистом о необходимости эволюционировать.
Впрочем, этот фактор, как полагает эксперт, не стал ключевым: в большей степени на преображение этих сил повлиял не приход к власти Трампа, а другой процесс, запущенный в том же 2016 году, — Brexit с его «нерадужными» для Лондона итогами.
Именно этот пример стал показательным для остальных популистских сил и способствовал их преображению, считает эксперт.
«Другое дело, что в условиях глубокого экономического кризиса, спровоцированного пандемией коронавируса, а также в случае, если будет новая миграционная волна и произойдет резонанс между новым миграционным кризисом с одной стороны и увеличением безработицы и, в принципе, социально-экономических проблем с другой стороны, то может подняться уже новая популистская волна. Я думаю, что здесь в наибольшей степени могут пострадать ключевые западноевропейские страны», — констатировал он.