На прошлой неделе принадлежащее Михаилу Ходорковскому (признан в РФ иностранным агентом) издание «Открытые медиа» опубликовало материал под заголовком «Позор для города». Что известно о «Черной сотне», открывающей в Москве магазин и лекторий для националистов», вызвавший большой резонанс в столичных кругах. В заметке приводятся мнения чиновников и политиков, оценивших деятельность книгоиздателей как «мракобесную» и в какой-то степени радикальную. В рассуждениях о том, какое идеологическое наследие представляют книгоиздатели, назывались не только черносотенцы начала XX века, участвовавшие в еврейских погромах, но даже Третий Рейх. «Газета.Ru» пообщалась с главным редактором «Черной сотни» Дмитрием Бастраковым, чтобы узнать, согласен ли он с таким взглядом на его детище, и чем сейчас живут националисты в России.
«Мы, безусловно, антисоветчики»
«Газета.Ru»: «Открытые медиа», рассказывая об открытии книжной лавки вашего издательства в Москве, пустились в рассуждения об экстремизме и погромах. Почему так? Вы — экстремисты и погромщики?
Дмитрий Бастраков: Это полный бред. Мы — книжное издательство, которое занимается восстановлением национального наследия, переизданием дореволюционных трудов, которые не издавались в советское время, возвращением наследия русской эмиграции. В Санкт-Петербурге у нас есть книжный магазин и лекторий, ставший заметной для города культурной площадкой. Ни к экстремизму, ни к погромам мы никакого отношения не имеем.
Мы ведем исключительно просветительскую деятельность. Ни одна из наших книг не была запрещена. По большей части мы занимаемся изданием мемуаристики или академической литературы. «Открытым медиа» стоит посоветовать внимательнее изучать объект исследования.
Откуда вообще берутся подобные ассоциации, когда речь заходит о вашей деятельности?
Исключительно наше прекрасное название.
Ждали подобной реакции, когда запускали издательство?
Эпатаж, конечно, абсолютно сознательный. У нас изначально был на это расчет: чтобы недоброжелатели устраивали нам бесплатную рекламу. Это продуманный с самого начала маркетинг.
Помимо маркетинга были другие причины выбрать такое название?
Вообще издательство родом из Нижнего Новгорода. Нам нравится, как всех корежит. Но еще больше нам нравится изначальный смысл термина «черная сотня», хотя от него их [либеральную оппозицию] тоже корежит. Ведь, по сути, наша традиционная либеральная оппозиция против гражданского [общества]. Обычно они выступают как какой-то тоталитарный флагман всегда.
Но черная сотня — это про что? Это все про демократию, про гражданское общество. На Руси города делились на черные сотни и белые сотни. Белые — те, кто не платил налоги: государевы люди, духовенство. Черные — предприниматели, купцы, ремесленники, которые платили налоги и выступали как субъект в отношениях с государством. По сути, черная сотня — это малая гражданская нация, которая как-то выстраивала отношения с государством, имела некоторую политическую субъектность.
И в момент смуты эта черная сотня, Минин с Пожарским на площади Нижнего Новгорода начали краудфандить на ополчение, накраудфандили, поехали в Москву и освободили ее от смуты.
Мы продолжаем тот же путь. Накраудфандили себе на издательство, боремся с информационной смутой. Сейчас мы разрушаем монополию столичных книжников левых взглядов, открывая книжный магазин «Листва».
И какие взгляды отражает деятельность вашего издания? Националистические?
Умеренно правые, национальные взгляды. Сейчас под «националистами» все понимают разное, поэтому нужно как-то очертить, обозначить, что это значит. Мы, безусловно, антисоветчики — в своих книгах мы опираемся на идеалы Российской Империи, традиционную русскую культуру. У нас половина книг издана в дореформенной русской орфографии: с ятями, ерами — так, как написал автор. Мы считаем, что это более академический подход для переиздания книг.
Вы видите какой-то потенциал для роста своей аудитории? Или вы исключительно для национально ориентированной публики существуете?
Мы давным-давно уже вне тусовки благодаря нашим флагманским книгам. Например, «Кодекс чести русского офицера» расходится везде. В том числе у нас покупают его оптом в правительстве. Регулярно мы возим его в… Не буду называть службу, а то вдруг перестанут заказывать.
Нас давно читают не только националисты. Мы — не издательство только для националистов. Это самое обидное, что о нас можно сказать.
Каким языком вы пытаетесь общаться с непривычной для себя аудиторией? С теми же людьми либеральных взглядов, для которых даже ваше название неприемлемо?
Тот же [книжный магазин] «Фаланстер», который нас ненавидит вообще и принципиально, как сам говорит, не берет наши книги, продает у себя изданный нами «Русский комикс». Мыши плачут, колются, но продолжают есть кактус.
Я считаю, что достаточно делать лучший культурный продукт. И никому ничего доказывать не придется, ни с кем, ни о чем говорить не надо. Мы и так занимаем свое место в этом культурном поле.
Молодые, образованные, городские
В глазах рядового гражданина национализм — это ксенофобия, бритые головы, бунт на Манежной площади. Когда такое положение вещей начало меняться?
Мне кажется, уже несколько лет все не так. То есть, рядовой гражданин, который считает, что националисты — это бритоголовые скинхеды, вымер как класс. Это все позади. Но когда мы открывали издательство в 2013 году, все действительно было по-другому: тогда даже слово «национализм» было ругательным. Но сейчас не так. Можно посмотреть на результаты недавних опросов «Левады-центра», которые показали, что среди молодежи национализм — вторая по популярности идеология. (По данным опубликованного в конце апреля опроса, большинство молодых россиян (28%) считают себя социал-демократами. Идеи русского национализма разделяют 16% опрошенных. — прим. ред.)
В конце концов, много ли сейчас на улице видно бритых чуваков в тяжелых ботинках?
Этот перелом, как мне кажется, произошел благодаря «Спутнику и Погрому». («Спутник и Погром» — интернет-журнал русской националистической направленности, запущенный в 2012 году. В июле 2017 года сайт был заблокирован на территории РФ по решению Генпрокуратуры, признавшей ресурс экстремистским. В октябре 2018 года прекратил свою деятельность. — прим. ред.) Он дал новое лицо национальному движению благодаря крутому дизайну, мощному пулу авторов, создав образ так называемого «интеллектуального русского национализма».
Но в целом, все рано или поздно встает на свои места. В такой огромной стране с преимущественно русским населением не мог не реализовываться запрос на идентичность. Этот запрос копился, рос. Все ждали какую-то адекватную форму, но все движения национальные были в основном маргинальными. И это наконец случилось — вместе с подъемом общего уровня культуры и образования.
Говоря о русском населении, ты имеешь в виду этнических русских? До идей гражданского национализма движение пока не доросло?
Нет, почему? Мы абсолютно конструктивистски настроены. Я считаю, что то, чем мы занимаемся — это абсолютно и есть гражданский национализм. О том, что русская гражданская нация сложилась, явно свидетельствует то, что 10-15% наших читателей — люди с нерусскими именами и фамилиями. И не только читатели. То же самое можно видеть на лекциях, встречах, которые мы устраиваем. То же можно сказать и о наших патронах — людях, которые спонсируют нашу деятельность через Patreon.
И это мы говорим об издательстве, которое имеет имидж экстремистов, ультраправых, «очень русских». Но их это совершенно не смущает.
Этнически нерусские люди считают себя русскими националистами. И в этом нет никакой проблемы.
Я считаю, что если даже по издательству «Черная сотня» мы можем наблюдать такую ситуацию, то и в масштабах всей России все то же самое. Это значит, что гражданская нация есть. Это и есть гражданский национализм, который здорово развивается.
Как сейчас выглядит типичный сторонник националистических взглядов?
Молодой, образованный, городской. Студент или предприниматель. Близкий к среднему классу, как минимум.
Это если судить по аудитории нашего издательства, а я считаю, что портреты нашего читателя и национально ориентированного человека сходятся. Хотя наша аудитория намного шире, но национальное движение оно и должно быть широким и всеобъемлющим — общегражданским.
О Донбассе, беседах с ФСБ и проблемах с властями
Вы открыто поддерживаете присоединение Крыма к России, ополчение Донбасса…
А как можно этого не делать?
Из-за этого оппозиция либеральных взглядов считает националистов лоялистами или, как минимум, удобным для властей движением. Так ли это?
Это очень интересная претензия. Во-первых, мы не ставим себе цель быть какими-то оппозиционерами. Во-вторых, если у нас какие-то проблемы и были с властями, то как раз из-за темы Донбасса и Новороссии.
У нас были проблемы с выпуском мемуаров ополченцев, были, скажем так, профилактические беседы в нижегородском ФСБ. Меня останавливали на границе, когда я возил гуманитарную помощь в республики Донбасса и прочее, прочее, прочее.
Все неприятные столкновения с властями происходили только из-за Донбасса и нашей излишней его поддержки.
Поэтому весь этот аргумент абсолютно бредовый.
Если мы поддерживаем русских Донбасса, это не значит, что мы поддерживаем все действия власти в Донбассе. Наше и их понимание, как там должно все быть, очень сильно разнятся.
Мы выступаем за то, чтобы русским оказывалась поддержка, где бы они не были. Если русское большинство Донбасса восстает, мы обязаны их поддержать.
Есть ли конфликты не с властями?
Периодически. Но опять же — кого считать властью? [Депутат заксобрания Санкт-Петербурга от партии «Яблоко»] Борис Лазаревич Вишневский — это власть или не власть? Вроде как власть, но при этом одновременно и оппозиция. Иногда все сходится в одном лице. От него были нападки, жалобы. После его постов в соцсетях наши вывески забрасывали синькой с тухлыми яйцами. Сейчас вот развернули кампанию травли из-за открытия московского магазина. Но больше, в общем, ничего конфликтного не было.
Одна из ваших книг называется «Записки террориста (в хорошем смысле слова)» (книга представляет собой мемуары ополченца самопровозглашенной Донецкой народной республики (ДНР) с позывным «Африка», — прим. ред.). Приходилось ли взаимодействовать с Роскомнадзором при ее подготовке?
С Роскомнадзором никогда взаимодействовать не приходилось. Но конкретно из-за этой книги нас и вызывали на допрос, но не из-за ее названия, а из-за содержания. Оно слишком неполиткорректное, в книге без купюр раскрывается «дэ-эн-эровская» кухня.
Вызывали, пытались мягко прессовать. Говорили, что издание такой книги — это антироссийская деятельность. Говорили, что освещать эти события не надо, потому что «книгу может прочитать враг, американец», что там слишком много правды. Дичь лечили.
Как вы фильтруете свои издания на предмет экстремизма, чтобы избежать подобных разговоров?
Спорными могут быть только мемуары с Донбасса. Все остальные наши книги — это либо академическая литература, либо какие-то общепризнанные в том числе и на мировом уровне историки и публицисты. То есть большинство наших книг, даже с таким громким названием как «Почему РФ — не Россия», написанная известным историком, профессором Сергеем Владимировичем Волковым, не нуждаются в каких-либо проверках.
В случае с мемуарами, мы конечно смотрим. Если есть какие-то спорные места, мы отправляем их юристам на всякий случай. Но это редко, если автор высказался как-то крепко, допустим. Но в основном ничего не обрезаем, потому что все наши авторы вменяемые.
Экстремизмом там и не пахнет. Если бы пахло, я думаю, какую-нибудь книжку у нас бы уже запретили.
Многие наши книги забирали на экспертизу. Но ни в одном случае ничего не нашли.
О будущем и политике
Как вы оцениваете нынешнее положение русских националистов в политическом поле и в обществе в целом?
В меня, наверно, сейчас будут бросаться камнями все националисты опять. Но сейчас, с одной стороны, русское движение как что-то слаженное, единое — оно растворилось. Кто куда, кто в лес, кто по дрова. Нет каких-то явных лидеров, умер тот же Константин Анатольевич Крылов, какие-то знаковые лица ослабевают. Но несмотря на это, количество сторонников националистических взглядов растет.
Я считаю, что русский национализм должен быть общей гражданской идеологией. В какой-то такой самой-самой мягкой форме.
Возможно, он и не нуждается во всех этих лидерах. Есть наш рост, есть спрос на наш продукт, есть наше расширение во время кризиса. Это все идет в правильном направлении. И это даст возможность для появления каких-то новых лидеров, новых лиц. И главное — для продолжения демаргинализации национального движения.
Видишь ли ты возможности для выхода людей ваших взглядов в легальное политическое поле?
Нет, точно не сейчас. Политики как не было, так и нет. Есть большие ставки на Романа Юнемана, который пока мало кому известен. Хотя он не позиционирует себя как националист, он вроде как близок к этим взглядам, насколько я понимаю.
Думаю, еще несколько лет в легальном поле не появится никого. Пока рано. Сама политика еще не появилась.
Какие политические силы сейчас могут рассчитывать на поддержку вашей аудитории? За кого будут голосовать русские националисты, например, на думских выборах в 2021 году?
Не за кого голосовать. Только по одномандатным округам за своих, независимых, беспартийных. Задача русского национализма — чтобы в Думе было больше независимых кадров, я считаю.