Пандемия коронавируса поставила перед мировыми политиками вопросы не только об эффективности функционирования систем здравоохранения, но и относительно критериев оценки качества работы правительств различных государств. В последний месяц политологи и экономисты активно обсуждают, каким будет мир после завершения пандемии и кто выйдет из этой ситуации победителем. И если экономические последствия уже относительно понятны — национальные экономики, как ожидается, сократятся, уровень производства и потребления может существенно снизиться, и больше всего пострадают предприятия среднего и малого бизнеса, — то политические эффекты от пандемии предсказываются не столь однозначно.
«Когда пандемия COVID-19 закончится, учреждения многих стран будут восприняты как потерпевшие неудачу. Реальность такова, что мир никогда не будет прежним после коронавируса», — писал американский дипломат Генри Киссинджер еще в начале апреля.
В основе нового миропорядка, о котором пишет Киссинджер, лежит снижение уровня конфронтации между участниками международных процессов, а также повышение роли отдельно взятых государств.
Глобализация под ударом
Вместе с тем главным вопросом в этих рассуждениях становится будущее глобализации. После первых шоковых реакций политических систем мир пошел по пути изоляции, что высветило две главные проблемы. Первая — насколько сплоченными оказались союзнические связи внутри объединений. Тот же Евросоюз как наднациональная структура потерпел ряд репутационных поражений перед лицом действий отдельных правительств европейских государств.
Вторая — вопросы эффективности органов власти в отдельных странах. Как показывает практика, централизованные государства с сильной властью оказались более способными к быстрому и скоординированному ответу на угрозу пандемии.
С другой стороны, пандемия коронавируса является проблемой трансграничной, а потому поиск решения в рамках конкретного государства не только не решает ее на глобальном уровне, но и не страхует от риска возникновения таких же ситуаций в будущем.
«Необходимость международной координации подтверждается тем, что в настоящее время подобной международной организации или эффективного механизма, действующего на мировом уровне, не существует. Неспособность ООН к выработке какого-либо решения по урегулированию данной кризисной ситуации вследствие разногласий по поводу названия вируса и отсутствие решения Совета Безопасности [ООН] о приостановке действия санкций в сложившихся условиях также являются подтверждениями того, что проблемы с сотрудничеством есть», — пишет для дискуссионного клуба «Валдай» Мехди Санаи, доцент кафедры международных отношений Тегеранского университета, старший советник главы МИД Ирана и бывший посол ИРИ в России.
Здесь, правда, стоит отметить, что санкционная проблема стоит для Тегерана достаточно остро — экономические проблемы уже приводили к массовым акциям протеста в конце прошлого года, а обострение конфронтации с США в начале 2020-го чуть не вызвало новый военный конфликт на Ближнем Востоке (по крайней, мере, такие перспективы достаточно серьезно обсуждались в экспертном сообществе).
При этом ряд политологов полагают, что именно взаимозависимость между континентами (та самая глобализация) как раз является гарантией того, что коммуникация между странами не сильно пострадает. Точнее, экономические аспекты — такие как торговля или финансовые потоки — сократятся, но политические последствия все же не будут столь драматическими, как об этом склонны заявлять политики различных уровней в разных странах. Так, например, считает профессор Гарвардского университета Джозеф Най-мл. (публикация в журнале Foreign Policy).
Некомпетентность Трампа
Впрочем, в Европе не все разделяют оптимизма американских политологов. Например, обозреватель итальянской La Stampa Маурицио Молинари утверждает, что
соотношение сил между государствами существенно скорректируется, причем связано это будет преимущественно с эффективностью реакции на распространение вируса в каждом отдельном государстве.
«Те государства, которые продемонстрируют наилучшую способность решать вопросы, связанные с пандемией, выйдут из этого глобального кризиса, став сильнее в политическом отношении, в то время как страны, проявившие себя хуже, ослабнут», — полагает он.
Таким образом, политические системы уже в ближайшее время будут оцениваться на основе новых критериев: эффективность системы здравоохранения, скорость административного реагирования, технологическое развитие и сплоченность общества, считает Молинари.
В этой конфигурации сильнее других пострадать может администрация Дональда Трампа, или — даже более широко — позиция США как единственного центра силы, способного оказывать влияние на все процессы, происходящие в мире.
Американские политологи не скрывают своего разочарования действиями Белого дома, называя ответ Вашингтона на пандемию некомпетентным, что уже нанесло определенный репутационный ущерб Соединенным Штатам.
С другой стороны, и Европа, которая в мировоззренческом плане составляет с США единое пространства Запада, также оказалась перед проблемой разобщенности своих действий перед лицом коронавируса.
И даже объединенные попытки создать фонд для борьбы с пандемией выявляют внутренние противоречия, которые годами накапливались в отношениях между членами ЕС — страны старой Европы не сразу смогли договориться о том, как и на каких условиях распределять финансы.
Новые центры силы?
Однако если допустить идею, что конфигурация основных центров силы изменится, то встает закономерный вопрос — какие именно государства могут стать ключевыми в мире «после коронавируса». При ближайшем рассмотрении в информационном пространстве снова намечается конфронтация США и Китая. Вашингтон обвиняет Пекин в том, что тот изначально скрывал данные о масштабах распространения инфекции, и даже пытается создать механизмы привлечения КНР к ответу за это.
Логика действующего американского правительства в этом смысле относительно ясна: от того, как Дональд Трамп сможет ответить на текущие вызовы и преодолеть последствия для экономики США, во многом зависит судьба его президентской кампании, которая уже идет в Соединенных Штатах.
Китай же пытается минимизировать репутационные издержки из-за развернувшейся против него кампании в западных СМИ. При этом и сам Пекин сталкивается с шокирующими последствиями, вызванными вспышкой коронавируса. В середине апреля КНР отчиталась, что ВВП страны уже снизился на 6,8% — отрицательной динамики Китай не фиксировал с 1992 года.
Вместе с тем Китай уже, в общем и целом, справился с задачей остановить массовое распространение инфекции, а также оказывает помощь пострадавшим странам (как, впрочем, и Россия, где на данном этапе удается избежать драматического развития событий). США в то же время обладают достаточно серьезным ресурсом, чтобы смягчить экономические последствия пандемии.
Именно поэтому, считает обозреватель South China Morning Post Ирвин Стадин, США, Китай, а также Россия в будущем могут сыграть решающую роль в восстановлении международного порядка после того, как страны справятся со вспышкой коронавируса.
«Эти три страны являются в наше время не только самыми мощными в стратегическом, военном, а в случае двух из них еще и в экономическом отношении, но это также те страны, руководство которых мыслит и действует определенным способом, — они настроены на «создание правил». Каждое из них обладает эффективным правом вето в отношении планов по изменению мира двух других», — пишет автор статьи.
Однако сотрудничество Вашингтона, Пекина и Москвы будет осложнено все большим ослаблением доверия между ними, а также повышением роли «идеологических убеждений» в структуре оценки действий своих оппонентов.
В целом, при таком раскладе все большее количество политологов укрепляются в мысли, что тенденции, на основе которых развиваются международные отношения последние несколько лет, лишь укрепляются и проявляются более отчетливо, а новых подходов в настоящее время не складывается. И связано это, прежде всего, с тем, что политическая жизнь во многих странах мира в настоящий момент отошла на второй план, а политические деятели сосредоточены на преодолении пандемии и попытках оценить экономические последствия, вызванные коронавирусом.
«Сейчас сложно судить, изменится ли мировой порядок после пандемии, поскольку падение промышленности и экономики пока не очень серьезное. Основные политические и социальные институты не повреждены, поэтому говорить о каких-то глобальных изменениях я бы не стал, — говорит «Газете.Ru» генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин. — Мне кажется, люди, которые сейчас делают такие прогнозы, берут на себя достаточно серьезные риски.
Система международных отношений рухнула еще до эпидемиологической угрозы, поэтому ее придется выстраивать заново в любом случае. Это будет зависеть от того, насколько долго США и Китай будут имитировать торговую войну и какие у них планы на весь остальной мир».
В то же время периодически высказывается мнение, что пандемия коронавируса стала «черным лебедем» — труднопрогнозируемым и редким событием, которое имеет значительные последствия. С этим мнением, правда, не согласен автор этой теории Нассим Талеб, утверждающий, что распространение инфекции можно было спрогнозировать, а негативных эффектов — избежать.
«Это не черный лебедь, а белый. Меня раздражают люди, которые говорят, что это черный лебедь. У нас были черные лебеди в истории. Теракты 11 сентября точно были черным лебедем», — отметил он.