В Греции сменилась власть: леворадикалы из партии «СИРИЗА» Алексиса Ципраса уступили большинство в парламенте правоконсервативной «Новой демократии» Кириакоса Мицотакиса. И это событие вновь заставило говорить об укреплении несистемных правых сил в Европе. Особенно ярко это видно по итогам последних выборов в Европарламент в мае 2019 года:
правые силы, которые разные специалисты называют по-разному — и националисты, и даже неофашисты, — выходят из маргинальной ниши и становятся все более активными участниками политических процессов в Европейском союзе.
И хотя «Новую демократию», представитель которой стал премьер-министром Греции, можно лишь условно отнести к правым партиям (все же политологи больше склоняются характеризовать ее как консервативную), здесь присутствует немало правых популистов, которые обещают грекам быстрые и существенные изменения к лучшему.
В предвыборной программе «новых демократов» было и привлечение иностранных инвесторов, и снижение налогов, и повышение уровня оплаты труда и пособий по безработице. При этом нынешнее положение греческой экономики оставляет предельно много вопросов. После кризиса, охватившего страну, электорат требует повышения уровня жизни, налоговые реформы, рост зарплат и социальных выплат.
Все это, надо отметить, обещали и «СИРИЗА», и «Новая демократия», но вот веры Ципрасу уже не было — с его именем ассоциируются практически все провалы экономической политики Афин. Если по долгам перед МВФ Греция уже расплатилась, то задолженности перед ЕС еще только предстоит погасить.
Соглашение с европейскими кредиторами, заключенное Грецией в прошлом году, откладывает выплаты по кредитам на общую сумму €96 млрд, что соответствует 40% общего долга страны, до 2033 года, а также продлевает срок выплат по ряду других кредитов.
Результат налицо: «Новая демократия» получила 158 мест (из 300) в новом составе парламента (39,85% голосов избирателей), «СИРИЗА» — только 86 кресел (31,53%). Основная борьба разворачивалась между этими двумя политическими силами. Ближайшие их оппоненты — «Движение перемен» — набрали лишь 8,1% голосов избирателей и заняли 22 места в парламенте.
Придя к власти на популистских обещаниях, «Новая демократия» начинает свое правление, по сути, с популистских заявлений. Например, новый министр финансов страны Христос Стаикурас пообещал уменьшить налоговое бремя.
«<…> Мы будем исправлять ошибки и исправлять упущения, стремясь к максимально возможному политическому, социальному и парламентскому сближению и консенсусу», — добавил Стаикурас.
Как именно новый министр собирается «исправлять ошибки» предыдущих властей, не особо понятно, но очевидно, что на политический курс новых сил будут оказывать влияние достаточно одиозные личности. Европейская редакция журнала Politico среди таких, например, называет бывшего министра Адониса Георгиадиса — ранее он был замечен в антисемитском настрое. Да и в целом автор статьи пишет, что Мицотакису будет достаточно сложно противостоять правым националистам внутри партии, хотя именно их наличие в составе организации способствовало в определенной степени успеху на выборах. Сам же лидер партии является довольно компромиссной фигурой.
«Мицотакис стал приемлемым лицом партии, содержащей жестко-правые элементы, которые, кроме того, ободрились благодаря глобальному успеху правых — повсюду — от Венгрии до Соединенных Штатов», — пишет греческий публицист Дэвид Патриокаракос.
Тем не менее, новому греческому руководству, вероятно, придется действовать в фарватере курса прежних властей во взаимоотношениях с Евросоюзом, который пытается максимально приглушить «правые голоса» на континенте. И первый шаг к этому Афины уже, кажется, сделали.
В частности, новое греческое правительство 12 июля выступило с громким внешнеполитическим заявлением — оно признало Хуана Гуайдо временным президентом Венесуэлы.
«Правительство Греческой Республики, в соответствии с общей позицией Евросоюза, выраженной от имени 28 членов в заявлении Верховного представителя Европейского союза по иностранным делам и политике безопасности Федерики Могерини, приняло решение признать председателя демократически избранного национального собрания Хуана Гуайдо в качестве временного президента Венесуэлы, для того чтобы он объявил свободные, заслуживающие доверия и демократические президентские выборы», — цитирует РИА «Новости» заявление греческого МИДа.
Прежнее руководство во главе с Ципрасом легитимным руководителем Венесуэлы считало Николаса Мадуро.
Равнение на центр
Успех в Греции условно правых вновь возобновил дискуссии о продолжении укореняющегося в Европе тренда на рост популярности правых сил. При этом Греция стала еще одной страной, где правые пришли к власти. Так, например, в Италии в состав правительства входят популисты из «Лиги», в Венгрии — «Фидес» Виктора Орбана, в Польше — правящая «Право и справедливость».
Достаточно в Европе стран, где правые фактически стали второй политической силой. Речь идет и о партийных проектах Марин Ле Пен во Франции, и об «Альтернативе для Германии», растет популярность евроскептиков (от всех политических спектров) в Великобритании — здесь эти силы уже практически подвели страну к Brexit. Даже можно выделить тренд на «более правое» правительство в Эстонии.
Евросоюз как может противостоит этим тенденциям. И, надо признать, пока у него это получается весьма успешно. «Несмотря на действительно объективный рост правопопулистских движений в Европе, он не трансформируется пока ни во что серьезное на уровне европейских институтов», — говорит в беседе с «Газетой.Ru» программный директор дискуссионного клуба «Валдай», профессор РАН Олег Барабанов.
Различного рода евроскептики (от правого и от левого флангов) на прошедших в мае выборах в Европейский парламент набрали от 150 до 200 мест — подсчет здесь зависит от того, как оценивать те или иные политические силы, которые периодически относят себя к центристам. Это количество больше, чем подобные партии получили на прошлых выборах в 2015 году.
Однако и тогда, и сейчас они раздроблены по нескольким фракциям: левые и правые силы, которые преследуют, по сути, одинаковые цели, не готовы к объединению. Более того, правые и сами дробятся по нескольким фракциям, которые конкурируют друг с другом.
«Первыми такое положение дел в Европе поняли, как ни странно, американцы. Стивен Бэннон — известный советник [президента США Дональда] Трампа, которого тоже можно отнести к несистемным правым, — перед выборами в Европарламент очень много ездил в Европу и обсуждал тему сплочения различных группировок евроскептиков в какую-то единую силу — в какой-то единый интернационал или хотя бы в единую фракцию в ЕП», — напоминает Олег Барабанов.
Понимают это и сами правопопулисты. Сразу после майских выборов итальянский политик из «Лиги» Маттео Сальвини и лидер французского «Национального объединения» (бывший «Национальный фронт») Марин Ле Пен обсуждали создание собственной фракции, однако переговоры зашли в тупик.
«Самая крупная фракция, сложившаяся из евроскептиков в Европарламенте, — 73 человека из 751, то есть это 1/10, а все остальные раздроблены по еще более мелким кучкам»,
— говорит программный директор клуба «Валдай».
Естественно, системные центристские силы не замечают голоса разобщенных правых, которые не могут договориться даже внутри собственного политического спектра. То есть правые, ставя под сомнение ценность единого Европейского союза, не могут воспользоваться легальными механизмами представления своей точки зрения.
Получается, что правые популисты, выходя из ниши маргиналов от политики, все же подчеркивают свое маргинальное происхождение на европейской политической арене. Это становится очевидным — и для них самих в том числе. Поэтому, вполне вероятно, они все же станут работать над консолидацией, что представляет опасность для будущей архитектуры европейской политики.
Тем не менее, пока что эти голоса игнорируются, что подтверждается и подбором руководящих кадров для ведущих управленческих структур Европейского союза.
«С одной стороны, ЕС пытался демократизировать этот процесс, поскольку всегда председателя Еврокомиссии, председателя ЕС, руководителей внешнеполитического блока ЕС выбирали кулуарно на саммитах глав государств, и это вызывало гражданские протесты — и правых, и левых, и даже системных граждан, которые говорили, что в ЕС наблюдается дефицит демократии», — напоминает Барабанов.
Однако дальнейшие политические баталии вокруг фигуры будущего председателя Еврокомиссии привели к тому, что верх все равно одержали центристские силы, и кресло, вероятно, достанется нынешнему министру обороны ФРГ Урсуле фон дер Ляйен.
«Поэтому, резюмируя, с одной стороны, мы видим такой реальный рост евроскептических настроений, прежде всего, что называется, на земле, в низовых структурах. С другой стороны, неспособность к объединению, неспособность преодолеть идеологические стереотипы и политическую конфликтность друг с другом приводят к тому, что они по-прежнему ни на что не влияют, и, видимо, в ближайшие пять лет эта ситуация не изменится», — говорит Олег Барабанов.