Роберт Легвольд, заслуженный профессор кафедры политологии Колумбийского университета, директор Евроатлантической инициативы в области безопасности, член Международного дискуссионного клуба «Валдай»
«Разочарование — исключительное разочарование — вот чем оказался 2017 год для российско-американских отношений. Взаимоотношения в тупике, глубоком и темном — и темнота только сгущается.
Обе стороны надеялись на лучшее. Москва, отказавшись от развития отношений с администрацией Барака Обамы, сразу же ударилась в самообман, поверив в то, что сумбурные предвыборные заявления Дональда Трампа — это свежий подход США к российскому направлению.
Люди из новой администрации, включая самого Трампа, с некоторой горячностью предполагали, что они смогут заключить сделки с путинским руководством, снять санкции, провести четкую разграничительную линию между Россией и проблемными странами типа Сирии и Ирана и таким образом направить двусторонние отношения в более конструктивное русло.
Наиболее здравый из этих политиков, госсекретарь США Рекс Тиллерсон, заявлял по этому поводу:
«Наши взаимоотношениях находятся в самой низшей точке со времен «холодной войны», и эта спираль продолжает закручиваться вниз. Мы должны стабилизировать ее и начать поиски путей к восстановлению».
Но эти попытки провалились, и зерна этого провала проросли практически сразу же. Всего лишь спустя три недели после начала работы новой администрации США высокопоставленные представители кабинета начали выступать с заявлениями, в том числе с критикой в адрес России, которые мало чем отличались от слов их предшественников.
Когда же возникла токсичная проблема российского вмешательства в американские выборы 2016 года, она отравила все остальные направления двусторонних взаимоотношений.
Ущерб увеличился еще и потому, что российская сторона отказалась признать серьезность этой темы и восприняла ее исключительно как махинацию внутри американского политического процесса, — а конгресс США оказался полностью поглощен этим вопросом, но решил разобраться с ним самым непродуктивным — и даже контрпродуктивным — способом.
Проблему проигнорировали, и она сковала администрацию Трампа и парализовала любые мысли о поиске точек сближения с Россией. В свою очередь, российскую сторону ситуация еще сильнее убедила в том, что американцы неисправимы и менять что-либо в российской политике просто не имеет смысла.
В результате взаимоотношения спотыкаются от одной проблемы к другой — Украина, Сирия, договор об РСМД, Иран, санкции, Северная Корея, — и ни по одному направлению не удается достичь прогресса, обе страны все чаще обращаются к тенденциозной риторике прошлого.
Сложно представить, что 2018 год сильно изменит ситуацию и изменит ее вообще. Ни одна из двух стран не готова и не способна переступить через нынешнюю узкую повестку и взвесить последствия ситуации, в которой они не смогут сообща решить проблемы ядерного мира, грозящего выйти из-под контроля.
В этом мире система европейской безопасности вновь скатывается к опасной военной конфронтации, изменения климата грозят чередой конфликтов за ресурсы, а США и Россия трагичным образом предпочитают воспринимать появление новых великих держав, в частности, Китая, не как повод к стратегическому сотрудничеству, а как призыв к соперничеству.»
Андрей Кортунов, директор Российского совета по международным делам (РСМД)
«В ушедшем году, по крайней мере, в России были надежды, что новой американской администрации во главе с Дональдом Трампом удастся переломить негативную тенденцию в двухсторонних отношениях. Что мы начнем потихоньку возвращаться к нормальному сотрудничеству, уйдет негативная риторика и, может быть, удастся продвинуться вперед по целому ряду направлений — от Сирии до Северной Кореи.
Этого не получилось. Более того, 2017 год стал годом нового пакета антироссийских санкций, очень серьезного, отменить который вряд ли удастся в ближайшее время.
Самое печальное в том, что Россия стала фактором внутриамериканской политики.
То есть у разных политических классов и сил могут быть расхождения по целому ряду вопросов актуальной повестки, но антироссийский консенсус становится частью американской идентичности. А если это стало идентичностью, то с этим мало что можно поделать.
Задача 2018 года — добиться стабилизации российско-американских отношений, прекратить раскручивание санкционной спирали и снизить накал враждебной риторики. Необходимо договориться о восстановлении контактов, по возможности, на разных уровнях и сферах.
Очень важно не допустить развала режима российско-американского контроля над стратегическими вооружениями.
Эта задача распадается надвое. Во-первых, под угрозой договор об РСМД. Хотелось бы его сохранить: чтобы ни США, ни Россия не вышли из него. Во-вторых, надо договориться о продлении СНВ-3. Если это удастся, ты мы сохраним ту базу, на которой могут строиться дальнейшие соглашения, в том числе многосторонние.
Ну и, конечно, нужно сохранить сферы нашего позитивного взаимодействия. Например, российско-американское сотрудничество в Арктике. Оно существует и развивается по своей логике, и здесь главное не мешать, не превратить это взаимодействие в разменную карту политического торга.»
Андрей Быстрицкий, председатель Фонда развития и поддержки Международного дискуссионного клуба «Валдай»
«Мировая пресса, включая, кстати, российскую, переполнена мрачными прогнозами о том, что никакого общего будущего, никакого плодотворного сотрудничества между нашими странами ожидать не стоит. Однако эта мизантропическая картина противоречит не только заявлениям лидеров и России, и США, но и некоторым обстоятельствам, на которые стоило бы обратить внимание.
Российский лидер, невысоко оценив нынешнее состояние отношений между странами, тем не менее, сказал, что надеется на возможное улучшение отношений в перспективе.
Президент США, хоть и назвал Россию стратегическим соперником наряду с Китаем, но, если так можно выразиться, не вышел за рамки спортивно-политической терминологии.
Еще интереснее то, что практические отношения между США и Россией продолжаются весьма успешно. В сфере космических исследований, например, и даже в деле борьбы с запрещенным в России ИГ (организация запрещена в России). Сказанное совершенно не означает отсутствие трений, публичной полемики, колких взаимных обвинений, но, обратите внимание, это не мешает американским спецслужбам предупредить российских коллег об опаснейшем теракте и предотвратить его.
Характерно, что лидеры двух стран с откровенным одобрением высказываются об этом акте взаимопомощи.
Проблема, как мне кажется, в том, что обе страны, как это ни покажется странным, переживают в чем-то сходный момент своего развития. И российское, и американское общество переживает острейший момент самоопределения, момент выбора пути.
Так вышло, что для американского общества основным образом Другого, на противостоянии которому основывается самоидентификация, стало российское общество, а для российского – американское. Вопросом, насколько воображаемые образы совпадают с реальным положением дел, похоже, мало кто задается.
Это — следствие невиданного мирового прогресса: общества переосмысливают себя, выбирают свой образ будущего. Если этот образ появится, он станет великой интеллектуальной инвестицией.
Получается, что в мучительном размышлении о будущем и Россия, и США могут выбрать в том числе и новые отношения друг с другом, — иные, чем сейчас.
Очевидно, что элиты обеих стран не мыслят мир друг без друга. Осталось ответить на вопрос, какую роль они отведут другой стороне?»