25 июля Владимир Путин провел переговоры с Нури аль-Малики. Несмотря на то что сегодня он занимает пост вице-президента, а исполнительную власть в Ираке контролирует премьер, аль-Малики — одна из наиболее авторитетных фигур в официальном Багдаде.
«Аль-Малики сохранил влияние в Ираке после того, как три года назад ушел с поста премьера, — объясняет Елена Супонина, советник директора Российского института стратегических исследований. — Он представляет шиитские круги Ирака, которые в том числе поддерживают связи с Ираном».
С 2006 по 2014 год, когда аль-Малики занимал премьерский пост, Ирак заключил с Россией ряд военных контрактов, напомнила собеседница «Газеты.Ru».
Очевидно, аль-Малики хотел бы продолжить. Накануне на встрече с главой Совфеда Валентиной Матвиенко он заявил, что хотел бы видеть мощное российское «политическое и военное присутствие» в Ираке.
Ранее сообщалось, что две страны уже готовят военный контракт на поставку в Ирак крупной партии танков Т-90.
«По направлению экономического сотрудничества еще предстоит много сделать. Но у нас есть другие направления, в частности, военно-техническое взаимодействие. Россия здесь ведет себя активно и помогает Ираку», — сказал Путин перед началом переговоров с иракским политиком.
Между тем у военного сотрудничества России и Ирака есть контекст, который делает это направление определяющим для региональной безопасности. Это сотрудничество с Иракским Курдистаном, автономным от Багдада регионом. Его лидер Масуд Барзани хотел бы вести дела с Москвой в отдельном порядке.
«Любые поставки оружия курдам сразу вызовут резкий негатив со стороны четырех государств — Турции, Ирана, Ирака и Сирии», — уверен Вениамин Попов, директор Центра партнерства цивилизаций МГИМО. Ситуация тем более напряженная, что на 25 сентября Иракский Курдистан запланировал референдум о независимости от официального Багдада. Решение о проведении голосования было принято в начале лета этого года без участия федерального правительства — и Эрбиль — центр власти в Иракском Курдистане — демонстрирует готовность решить вопрос в одностороннем порядке.
Последствия этого решения могут изменить всю карту Ближнего Востока. Недавний комментарий аль-Малики о курдских планах в интервью РИА «Новости» звучал угрожающе. «Масуд Барзани — мечтатель. Официальные границы стран рисуются кровью, он знает, что «пешмерга» (курдское ополчение, не сыграло никакой роли в борьбе с ИГ (организация запрещена в России). — «Газета.Ru»), что Эрбиль был бы сдан ИГ, если бы не помощь иракской, иранской и американской авиации. У них нет реальной силы», — заявил он.
Учитывая вышесказанное, объясняет Попов, линия России в данных переговорах прекрасно раскрывается цитатой министра иностранных дел СССР Андрея Громыко: «Лучше десять лет переговоров, чем один день войны».
«Порядок есть порядок»
Курды компактно проживают на пограничных территориях Турции, Сирии, Ирака и Ирана. Все они с большой тревогой следят за ростом сепаратистских настроений среди курдского населения.
В Турции, например, сторонников Рабочей партии Курдистана, выступающей за автономию курдских территорий с возможностью последующего отделения, считают террористами. В том числе этим объясняется вторжение турецких войск на территорию Сирии в прошлом году. Здесь об автономной Республике Северная Сирия объявили курдские районы, которые, впрочем, о независимости пока не говорят, сохраняя нейтральные отношения с официальным Дамаском и сражаясь против ИГ и их союзников.
На этом фоне независимость Иракского Курдистана может поднять новую волну курдского сепаратизма, что может подтолкнуть региональные государства к резким дестабилизирующим шагам.
Источник «Газеты.Ru», знакомый с сутью российско-иракских переговоров, утверждает: между сторонами есть понимание о том, на каких условия Россия согласится поставлять оружие Иракскому Курдистану.
«Мы тогда говорили, что будем дружить, но порядок есть порядок. Если вы договоритесь с центральным правительством, тогда мы можем что-то делать, а так мы не хотим подрывать доверительные отношения», — рассказывает он.
«Курды очень заинтересованы в закупке наших вооружений и одновременно настаивают на существенной самостоятельности от центрального правительства Ирака, — добавила Елена Супонина, которая неоднократно встречалась с руководством Иракского Курдистана и в этом году была в Эрбиле. — Вряд ли все эти военные контакты курды будут готовы координировать с Багдадом. Москва это понимает, но тем не менее считает, что баланс между этими силами можно сохранить».
Россия, как и большинство мировых стран, не поддерживает идею референдума в Иракском Курдистане. Об этом ранее заявляла официальный представитель МИД РФ Мария Захарова. Тем не менее Москва является одним из ключевых посредников в переговорах между Багдадом и Эрбилем.
«Проведение референдума не означает автоматический выход региона из Ирака, — считает Супонина. — В таком развитии событий мало кто заинтересован».
Границы автономного региона Иракский Курдистан — тема долгого спора между Багдадом и Эрбилем. Эрбиль претендует на мухафазу Киркук с ее гигантскими запасами нефти и газа.
Нефтяные запасы Иракского Курдистана считаются шестыми в мире по величине и насчитывают 45 млрд баррелей. Кроме того, курдистанская нефть составляет 60% всей добываемой нефти в Ираке. Относительная безопасность и стабильность в регионе позволяет Эрбилю подписывать инвестиционные контракты с иностранными компаниями.
В интервью телеканалу Rudaw глава МИДа Сергей Лавров рассказал о том, что Россия принимает участие в разработке двух месторождений в Иракском Курдистане.
Стенограмма интервью размещена на сайте МИД РФ. «Мы относимся к нему (референдуму. — «Газета.Ru») как к проявлению чаяний курдского народа. Как мы понимаем, подавляющее большинство жителей КАР поддерживают проведение референдума, — говорил Лавров. — Рассчитываем, что при принятии окончательных решений будет просчитано все, что касается политических, геополитических, демографических и экономических последствий этого шага, в том числе с учетом того, что курдский вопрос шире границ современного Ирака и затрагивает ситуацию в целом ряде соседних государств».
Кроме того, он выразил надежду на то, что «воля курдского народа будет выражена мирно», однако так и не ответил на вопрос о том, станет ли Россия поддерживать отношения с независимым Курдистаном в случае положительного исхода плебисцита.