Субъективности новостной повестки посвящен новый доклад Российского совета по международным делам (РСМД). В преамбуле своего обобщающего исследования авторы пишут, что спустя месяцы после победы Дональда Трампа на выборах в президенты США остаются две причины подвергать сомнению легитимность прошедшего голосования. Первая из них — феномен fake-news, или «фальшивых новостей».
Значительная часть американцев узнают новости из Facebook и Twitter. В сочетании с повышенной политической поляризацией американского общества, которая достигла в этом году рекордных значений как на общественном уровне, так и внутри властных институтов, а также вместе с явлением, получившим название «пузырь фильтров», фейковые новости оказали значительное влияние на президентские выборы 2016 года.
Число репостов фальшивых новостей в Facebook превысило число репостов проверенных сообщений благодаря тому, что фальшивки больше соответствовали ожиданиям аудитории.
В середине ноября прошлого года Buzzfeed посчитал, что в течение последних и решающих месяцев предвыборной кампании 20 самых популярных фальшивых историй, связанных с выборами, собрали 8 711 000 «реакций» в Facebook (считались комментарии, лайки, репосты). За тот же период 20 наиболее популярных журналистских материалов, размещенных на 19 самых посещаемых новостных сайтах, собрали в общей сложности 7 367 000 «реакций».
Вторая причина, по которой подвергается сомнению легитимность прошедших выборов в США, по мнению исследователей, заключается в попытках найти в победе Трампа «русский след».
В самом исследовании авторы констатируют, что журналистика претерпевает серьезные изменения и постепенно начинает работать по законам рынка услуг на уровне контента.
По данным Pew Research Center, 61% миллениалов (рожденные между 1981 и 1996 годами) узнают политические новости из Facebook и формируют свое мнение об окружающем мире благодаря социальным сетям. В них за персонализацию новостной ленты отвечают автоматические алгоритмы, оценивающие новостное сообщение по критериям сенсационности и того, насколько они интересны конкретным читателям. «Однако однобокая информация искажает правду», — пишут авторы доклада.
В упрощенном изложении выходит, что отфильтрованный в соответствии с политическими или какими-либо еще предпочтениями аудитории канал информации и называется «постправдой». В 2016 году оксфордский словарь признал «post-truth» «словом года». Ранее для обозначения этого феномена чаще пользовались выражением «информационный пузырь» (media bubble) или «пузырь фильтров» (filter bubble).
В сентябре 2016 года Washington Post опубликовала электронную переписку между своим журналистом Крисом Киллизой и политическим экспертом Нормом Орнстейном, исследователем из American Enterprise Institute.
«Я думаю, что освещение кампании Клинтон можно назвать «глупым» — слишком много внимания уделяется пресс-конференциям, Фонду Клинтона, электронным письмам, последовавшим судебным разбирательствам», — пишет Орнстейн. Эксперт обращает внимание, что СМИ следовало сосредоточиться не на недостатках самых вопиющих предложений программ Трампа и Клинтон, а взвешенно проанализировать инициативы обоих кандидатов.
Киллиза возражает: пресса исходит из того, что интересно читателям. В ответ Орнстейн настаивает: газеты не проводили опросы среди своей аудитории, чтобы решать, что ей действительно интересно.
«Вы и ваши коллеги выносите оценочные суждения о том, что вы хотите осветить, часто исходя из важности историй (см. «В центре внимания»), но также и из того, что привлекает читателей, генерирует просмотры и клики», — пишет исследователь.
Несмотря на то что выражение «постправда» почти всегда употребляется с негативной коннотацией, у него есть и наиболее темные обстоятельства применения — когда фильтры новостных лент начинают выдавать желаемое за действительное.
В феврале этого года авторитетное издание Wired, описывающее влияние компьютерных технологий на современное общество, рассказало о том, как и почему в небольшом провинциальном городке в Македонии — Велесе — за время президентской кампании в США были зарегистрированы около 100 правых сайтов, поддерживающих Трампа.
Стилизованные под американские политические издания, они генерировали трафик за счет фальшивых сенсационных историй. Например, о том, что Клинтон продавала оружие «Исламскому государству» (организация запрещена в России) или что Трампа поддержал папа Римский. Всем этим делом руководила группа тинейджеров, плохо знающих английский язык, которая при этом зарабатывала на рекламе по несколько десятков тысяч долларов в месяц — в Македонии, где средняя зарплата колеблется в районе 350 долларов.
Основная проблема цифровых сообществ вроде Facebook заключается в том, что адекватность и допустимость контента, который в них циркулирует, контролируется самими сообществами и автоматизированными алгоритмами. И эта система иногда дает сбои.
Тезис наглядно подтверждается историей кливлендского убийцы, который 17 апреля этого года в прямом эфире на Facebook застрелил пожилого мужчину и заявил, что до этого убил еще 12 человек. «Единственная причина того, что видео убийства оставалось в сети спустя несколько часов после убийства, заключается в том, что никто не пожаловался руководству Facebook и не попросил убрать видео», — пишут исследователи.
В день убийства внук жертвы разместил в Twitter сообщение, в котором просил перестать распространять видео. «Это мой дедушка, проявите уважение», — написал он. Сообщение собрало несколько десятков тысяч репостов, прежде чем кто-то оформил жалобу.
Пресса мертва, а я еще нет
Примечательно, что процессам, которые сейчас переживают медиа, аккомпанирует общее падение доверия американцев к национальной прессе. В начале осени социологическое агентство Gallup, занимающееся исследованием доверия американцев к СМИ, зафиксировало беспрецедентное падение уровня доверия к СМИ.
В 2015 году 40% респондентов утверждали, что журналисты «сообщают новости точно и достоверно». В 2016 году этот показатель упал до 32%. За всю историю опросов Gallup, то есть с 1972 года, это самый низкий показатель. Более того, рейтинг доверия к прессе среди республиканцев упал с 32 до 14% за последний год. То есть ставка штаба Трампа именно на нетрадиционные каналы продвижения своей повестки была заранее продуманным стратегическим решением.
Авторы доклада РСМД обращают внимание на то, что если сначала термин «фальшивые новости» означал просто сфабрикованные новости, то со временем он расширился до уровня поддельных опросов общественного мнения и вышел за рамки политической повестки в сферу откровенного манипулирования представлениями читателей об окружающем мире.
В этом контексте особенное любопытство у исследователей вызывает соотношение потраченных на кампанию республиканца средств в сравнении с расходами проигравшей выборы Хиллари Клинтон: примерно $1,2 млрд у Клинтон против $650 млн у Трампа. Оперируя значительно меньшей суммой, команда Трампа сумела эффективнее ею распорядиться, осознавая, что распространение повестки через социальные сети значительно эффективнее, если правильно проанализировать массив «больших данных» (big data).
«Ведущий ученый Центра психометрических исследований из Кембриджского университета обнаружил, что по 150 лайкам можно лучше узнать человека, чем его знает его же супруга», — пишут исследователи.
Одна из самых значительных статей расходов кандидата-республиканца — относительно непрозрачная строчка «цифровое консультирование» и реклама в интернете: сюда было направлено больше $60 млн на финальном этапе кампании. Для сравнения: Клинтон потратила на онлайн-рекламу чуть более $3 млн при колоссальных тратах на «традиционную» рекламу в СМИ — на телевидении, в газетах, на «наружке» и так далее — $240 млн. Трамп же потратил на этот инструмент продвижения своей кандидатуры почти в 3 раза меньше.
При этом республиканец пользовался онлайн-каналом не только для того, чтобы мобилизовать своего избирателя, но и чтобы привлечь средства. Только благодаря интернету команде Трампа удалось собрать $250 млн — во многом эта сумма сформирована из небольших пожертвований по несколько долларов. В свое время главный советник Трампа по digital Бред Парскаль признался, что «самым большим инкубатором, который позволил привлечь средства, был Facebook».
После выборов Wired выдвинул гипотезу, что именно Facebook обеспечил Трампу победу. В одной из статей Wired цитирует директора по рекламе республиканского штаба Гари Коби: «Они (социальные сети. — «Газета.Ru») имеют преимущество платформы, состоящей из пользователей, которые могут кликать и участвовать, таким образом организуя обратную связь».
Коби рассказал, что его команда каждый день размещала 40–50 тыс. различных вариантов одного и того же сообщения в соцсетях, проверяя, как на них реагируют пользователи в зависимости от формата платформы и выбранной риторики. Во время третьих дебатов между кандидатами команда Коби разместила 175 тыс. вариаций сообщений, чтобы, как говорит специалист, хотя бы одно достигло своего потенциального адресата.
Ошибки будут учтены
Специалисты РСМД кратко формулируют выводы своего доклада. Во-первых, массированная кампания против Трампа не помешала ему выиграть, но сплотила его противников и усилила их голос. В конечном счете это заставило президента отказаться от самых громких и вызывающих инициатив. Похожая ситуация наблюдается и в Европе, где ведется информационная борьба против «жесткого» варианта Вrexit, за который изначально и проголосовали британцы.
Второй вывод прямо вытекает из первого: традиционные медиа по-прежнему остаются более авторитетными в вопросах общественного контроля за работой правительства, чем социальные сети. «Ирония заключается в том, что традиционные медиа, особенно в США, гораздо эффективнее, чем применение методов big data, в том, чтобы формировать политическую повестку, спекулируя темой российско-американских отношений», — полагают исследователи.
В-третьих, выборы создали множество возможностей для укрепления взаимного доверия между Россией и США, так как оказалось, что «американские консерваторы и правые уважают президента Путина и его приверженность традиционным семейным ценностям и патриотическому национализму».
И последнее, проблема fake-news заставила журналистов и правительства внимательнее относиться к факт-чекингу. Логическим шагом на этом поприще, считают исследователи, должен стать не только контроль за чистотой информации, но и создание механизмов удаления из медиа фальшивых фактов, рождающих ложные выводы не только на уровне простых читателей, но и властных институтов.