Штурм Мосула, второго по населению города Ирака, который террористы «Исламского государства» (ИГ, организация запрещена в России) удерживали с лета 2014 года, начался осенью прошлого года и теперь, спустя семь месяцев, подходит к своему логическому завершению. Уже в январе союзники взяли под контроль восточную часть Мосула — город разделен надвое рекой Тигр — а в середине февраля началась операция на западном берегу.
В середине мая спецпредставитель президента США Дональда Трампа по вопросам взаимодействия с другими странами в борьбе с террористической группировкой «Исламское государство» Бретт Макгурк заявил, что битва за Мосул входит в «завершающую стадию». В первых числах июня началась заключительная фаза операции по зачистке подконтрольных боевикам районов Мосула.
1 июня пресс-секретарь командования операции «Непоколебимая решимость» полковник Райан Диллон заявил, что ИГ удерживает меньше 10 кв. км города.
Иракский Мосул наравне с сирийским Дабиком имеет для ИГ символическое значение. Дабик — это маленький город (несколько тысяч жителей), который, согласно хадисам — преданиям о словах и действиях пророка Мухаммада, ознаменует «последний час истории», когда в этом городе «высадятся римляне».
Долгое время медиаактивисты халифата выстраивали вокруг этого пророчества мобилизующую риторику. Какое-то время главный пропагандистский журнал ИГ даже назывался «Дабик». Боевики захватили город в августе 2014 года, но силы коалиции отбили его в октябре 2016-го. Тогда же перестал выходить и журнал.
Мосул же важен, поскольку если в Дабике, согласно преданиям, должен наступить «последний час истории», то в Мосуле, наоборот, история зародилась. Именно со взятия этого города в июне 2014 года начался захват террористами ИГ территорий на Ближнем Востоке.
Через несколько дней после захвата Мосула — 28 июня 2014 года, в первый день Рамадана — с кафедры Мечети аль-Нури в этом городе лидер террористов Абу Бакр аль-Багдади провозгласил создание «халифата» ИГ.
Стремительное падение Мосула под натиском боевиков в 2014 году раскрыло внутренние противоречия региона. Успехи «Исламского государства» на ранних этапах его существования были во многом связаны с чрезвычайной разрозненностью его противников — в первую очередь, в суннитских районах Ирака.
Мосул, один из крупнейших иракских городов с многотысячным гарнизоном, захватил отряд джихадистов, по некоторым оценкам, состоявший из тысячи человек.
Этому способствовали и выход пропагандистского фильма «Звон мечей» (в России фильм внесен в федеральный список экстремистских материалов), и работа медиаактивистов ИГ в твиттере и фейсбуке. В свое время в эфире телеканала «Аль-Джазира» бывший советник по национальной безопасности Ирака Маваффак аль-Раби заявил, что во время осады Мосула просто сбежали или перешли на сторону боевиков около 30 тыс. солдат иракской армии, деморализованные пропагандой ИГ. Багдадские власти наглядно продемонстрировали неспособность контролировать суннитские районы страны.
Взятие Мосула не закончит конфликт в Ираке
Среди экспертов нет единого мнения относительно времени, которое может занять военная операция в Мосуле.
Востоковед Александр Игнатенко не исключает, что военные действия могут затянуться на неопределенный срок. «ИГ предпринимает все действия, призванные оттянуть штурмующих не только от Мосула, но и от Ракки. Под этими действиями нужно понимать в первую очередь террористические акты, которые в настоящее время осуществляют в разных концах света. От, условно, Багдада до Лондона», — говорит эксперт. Игнатенко подчеркивает, что ИГ не случайно вдохновляет на теракты жителей стран – участников коалиции.
И в данном контексте, считает эксперт, вполне вероятен сценарий, при котором мосульская операция перерастет в затяжное позиционное противостояние, которое осложняется тем, что боевики используют в качестве «живого щита» мирных граждан,
а также то, что террористы подготовили развитую подпольную инфраструктуру: подземные тоннели, склады боеприпасов, заминированные улицы — все, чем известны затянувшиеся конфликты на Ближнем Востоке.
С Игнатенко не согласен старший преподаватель кафедры общей политологии ВШЭ Леонид Исаев. По мнению эксперта, Мосул будет освобожден в ближайшее время. Однако это еще не означает, что проблемы Ирака на этом закончатся.
«Исламское государство — это лишь одна из проблем, которая стоит перед Ираком. Даже если ИГ покинет регион, остальные проблемы никуда не денутся.
Коалиция же не самораспустится. Остается открытым вопрос: куда денутся курды, шиитские подразделения, — рассуждает Исаев.
— В данный момент есть некий внешний враг, но дальше проблемы будут решаться по мере поступления. И не факт, что противоречия, которые есть сейчас внутри коалиции, будут решены в скором времени».
В коалицию, которая участвует в штурме Мосула, входят вооруженные силы Ирака, силы народной мобилизации, а также Иракский Курдистан. Поддержку с воздуха оказывают США, Великобритания, Франция и Канада. Кроме того, в войне на стороне коалиции принимают участие лояльные Ирану шиитские подразделения.
Игнатенко соглашается, что, даже если штурм Мосула завершится в ближайшее время, это еще не будет означать, что из региона уйдет война. «Здесь post mortem (дословно — «посмертная фотография», в данном контексте — «в конечном итоге». — «Газета.Ru») сыграет свою роль замысел ИГ. Имеется в виду тактика создания противоречий между составными частями антитеррористической коалиции. Это распространяется и на Мосул, и на Киркук (в этой иракской мухафазе также присутствуют боевики ИГ. — «Газета.Ru»), и на Ракку», — добавляет эксперт.
Собеседник «Газеты.Ru» добавляет, что в данном случае есть только фактор времени. «Вопрос стоит не в том, произойдут ли стычки и боевые действия между участниками коалиции, а когда это произойдет и в каких масштабах», — отмечает эксперт.
Мосул на фоне катарского кризиса
По мнению Игнатенко, наиболее вероятен конфликт между шиитскими формированиями и курдами или американцами. Он обусловлен бескомпромиссным характером обеих сторон.
«И шииты, и курды настроены единолично воспользоваться правами победителей-триумфаторов. Кроме того, народное ополчение обязательно вступит в конфликт с курдами, потому что шииты претендуют на Мосул, с чем не могут смириться иракские сунниты», — рассуждает собеседник «Газеты.Ru».
Также эксперт полагает, что проиранские силы не дадут США присвоить себе достижения в вопросе победы над ИГ в Ираке. «Здесь надо еще иметь в виду мощную антииранскую кампанию, в которой участвуют как внутрииракские, так и внешние силы, — говорит Игнатенко, подразумевая «катарский кризис». — И те, кто подогревает эти антииранские настроения, имеют и стратегические цели».
5 июня Саудовская Аравия, Египет, Объединенные Арабские Эмираты и Бахрейн объявили о разрыве дипломатических отношений с Катаром. Такое решение было принято из-за подозрений Дохи в поддержке исламистских группировок, включая «Братьев-мусульман» (организация запрещена в России), «Исламское государство» и «Аль-Каиду» (все перечисленные организации запрещены в России). Объявление о разрыве дипотношений прозвучало спустя всего две недели после того, как на саммите в Саудовской Аравии представители арабских стран продемонстрировали единство в присутствии президента США Дональда Трампа.
Американский лидер также горячо приветствовал демарш в отношении Катара в своем твиттере, выразив надежду, что эта мера «станет началом конца ужаса терроризма».
По версии Financial Times, поводом для дипломатической блокады Катара стал выкуп Дохой похищенных в Ираке в 2015 году членов королевской семьи. По данным источников, Катар заплатил террористам до миллиарда долларов.
Причем издание пишет, что около €400 млн осело в Иране. €300 млн должны были получить связанные с ним через «Хезболлу» иракские боевики. Остальное было передано связанной с «Аль-Каидой» сирийской группировке «Тахрир аль-Шам».
По мнению же Леонида Исаева, «катарский кризис», скорее всего, не повлияет на события в Ираке и Сирии.