— Вы хорошо знали Асада. Он не похож на типичных диктаторов Ближнего Востока. Что помогло ему удержаться у власти столь долгое время?
— Башар аль-Асад гораздо больше похож на своего отца Хафеза Асада, чем его старший брат, который был назначен преемником отца до своей смерти в автокатастрофе в 1994 году. Последний был гораздо более харизматичным и ярким военным человеком. Башар, как и его отец, более спокойный и интеллигентный. Правда, в первые несколько лет своего правления он пытался продемонстрировать себя более общительным и более доступным, чем его отец.
Мои самые лучшие воспоминания об Асаде связаны как раз с ранним периодом нашего знакомства, когда я нашел его непритязательным, скромным и даже склонным к самоуничижению, что было совершенно не похоже на типичный карикатурный образ ближневосточного диктатора.
— Что способствовало его политическому выживанию?
— Он смог удержаться у власти столь долго потому, что спустя некоторое время после начала своего президентства он окружил себя лоялистами — как в партии «БААС», так и в военном аппарате.
Даже несмотря на все проблемы и неприятности гражданской войны, его окружение придерживается принципа «плывем или утонем вместе».
В то же время режим показал свою устойчивость к переворотам и оказался гораздо более долговечным, чем ожидалось, когда началось восстание. Наконец, Башар продолжал развивать и улучшать отношения с Ираном и Россией в течение своего первого десятилетия, что оказалось полезным, когда ему понадобилась их помощь в нынешней войне.
— Насколько правдоподобными могут быть утверждения о том, что Асад действительно использовал химическое оружие?
— Конечно, на первый взгляд трудно представить, что Асад отдает такой приказ. Однако, с его точки зрения, провинция Идлиб подвергается бомбардировкам как российских, так и американских самолетов, там активно действует «Аль-Каида» (организация запрещена в России), которую преследуют США. Так что если он действительно и отдавал приказ на этот счет, он думал, что сможет выйти сухим из воды. Уже более шести лет происходит демонизация обеих стороны конфликта. Когда кровопролитие происходит с обеих сторон, пойти на такой шаг гораздо легче, появляется рациональный подход в духе формулы «цель оправдывает средства». К тому же сирийские власти не располагают достаточными силами или ресурсной базой, чтобы брать город за городом, поэтому асимметричная война становится для них более практичной.
Хочу добавить, что в Сирии происходят две войны: первая — с пулями и бомбами, вторая — информационная. На этой второй войне фактической информации так мало, что мы никогда не сможем понять, что именно произошло в Хан-Шейхуне.
— Насколько Асад контролирует ситуацию в Сирии?
— Асад, безусловно, все еще владеет ситуацией, но ни он, ни сирийское правительство уже не имеют того контроля, который был до войны и в ее первые несколько лет. Произошла определенная фрагментация власти между сирийским правительством и проправительственными силами, чтобы решать многочисленные вызовы войны. Связи, которые сирийское правительство скрупулезно создавало до войны, были разрушены в результате конфликта.
Если Асад надеется остаться у власти в долгосрочной перспективе, ему придется перестроить свою управляющую сеть таким образом, чтобы признать изменившиеся обстоятельства Сирии из-за войны и тот факт, что власть перешла от центра к периферии. Асад должен в конце концов предпринять серьезные политические реформы, если он все еще лелеет надежду на восстановление страны.
— Каким вы видите будущее Сирии? Есть ли опасность распада страны?
— Я думаю, что страна останется единой как географическая единица, но она будет децентрализованной. В какой степени, сейчас предсказать невозможно. Но должна произойти передача власти от центрального правительства провинциям и муниципалитетам, как это будет предусмотрено любым потенциальным политическим урегулированием.
Почти все сирийцы по-прежнему хотят, чтобы Сирия продолжала оставаться географически в тех же границах, как это было до войны.
Но одновременно сирийцы хотят и политических реформ, которые формально отражали бы существующее в связи с войной действительное самоуправление — по существу, большинство населения несколько лет жило без государства. Выходит, что Сирия не может выжить как государство, в котором доминирует алавиты. Система должна стать более инклюзивной, потому что никто не хочет повторения Ирака.
— Существует ли возможность переворота в политической системе Сирии?
— Я не думаю, что может произойти какой-то переворот. Режим скорректировал тот политический класс, на который теперь опирается, что отразило процесс фрагментации Сирии в целом. Восстание может наступить, только если режим попытается восстановить ту же самую систему правил, которая существовала до начала восстания. И такой переворот могут осуществить не только оппозиционные элементы, но и представители нынешних проправительственных сил, которые остались верными режиму и захотят получить справедливую награду после войны.
— Какой вы видите политику президента США Дональда Трампа в Сирии и будет ли она успешной?
— Несмотря на удар американских крылатых ракет, я не думаю, что политика при администрации Трампа коренным образом изменилась. Я считаю, что он по-прежнему будет ориентироваться на исламские государства и не предпримет никаких действий, которые могли бы подорвать режим Асада в краткосрочной перспективе — если только не будет нового удара с применением химического оружия.
Трамп обозначил четкую красную линию по этому вопросу.
Если это так, как я предполагаю, и «игиловцы» (члены ИГ (организация запрещена в России), запрещенной в России организации. — «Газета.Ru») потерпят поражение как территориальное образование, то в конечном итоге США захотят работать с Россией и региональными заинтересованными державами с целью скорее добиться устойчивого политического урегулирования.
— Большими возможностями в Сирии обладает Иран. Нет ли у вас ощущения, что Иран, опасаясь США, может оставить Сирию?
— Из-за действий США Иран не откажется от Сирии, потому что Тегеран знает, что США вообще не заинтересованы во втягивании в военные действия, кроме как в форме ограниченного, целенаправленного удара, такого как на прошлой неделе. Иран в некотором роде уже достиг своих целей — как и Россия, потому что отношение к Асаду изменилось. Даже несмотря на предполагаемую химатаку. Он теперь рассматривается Западом как наименьшее из зол. Его падение приведет к большей нестабильности и хаосу.
— Способен ли Асад пойти на компромисс и покинуть страну?
— Я думаю, что Асад уедет, чтобы укрыться в другой стране, только если у него не будет иного выбора. Если он поймет, что он и его семья находятся в серьезной опасности, то он, скорее всего, согласится покинуть страну. Особенно если он получит гарантии, защищающие его от судебного преследования в Международном уголовном суде.