— По итогам Совета министров иностранных дел (СМИД) ОБСЕ генсек организации Ламберто Заньер заявил о расколе среди ее 57 стран-участниц. Где пролегает основная линия разлома?
— Эта линия пролегает между теми странами, которые стремительно движутся от принципов к обязательствам, и теми, кто становится все более авторитарными. Об этом в том числе говорил на СМИД госсекретарь США Джон Керри. С другой стороны, остаются страны, которые придерживаются принципов ОБСЕ и стараются их укрепить. Так что Россия и небольшое число других авторитарных государств оказываются отделены от подавляющего числа других стран.
Но есть один момент, который часто ускользает из внимания. По большинству вопросов в ОБСЕ есть консенсус 55 или даже 56 стран. Обычно против один или два голоса. Если это один голос, то это, как правило, Российская Федерация. Если два голоса против, то это обычно Россия и кто-то еще.
Это не только усложняет процесс согласования. Например, на нынешнем СМИД ОБСЕ из-за противодействия России не смогла принять целый ряд нужных резолюций. Главная проблема в том, что подавляющее большинство стран – членов ОБСЕ согласны друг с другом и стремятся действовать в соответствии с принципами и целями организации.
Например, в рамках СМИД здесь, в Гамбурге, на столе переговоров лежал проект декларации для всех 57 министров стран ОБСЕ. Это было бы совместным политическим заявлением о необходимости срочного решения конфликта на востоке Украины и более широкого вовлечения России в этот процесс. Но российская делегация была единственной, кто заблокировал эту декларацию.
— Есть ли у вас понимание, получает ли сама Россия от нынешнего формата ОБСЕ то, чего она хочет?
— Я, по правде говоря, не уверен, чего хочет Россия от этого формата. Похоже, она с гораздо большей охотой обсуждает актуальные проблемы безопасности, которые касаются всех нас, не на общих переговорах, а в двустороннем формате, общаясь с представителями конкретных стран.
Кроме того, как подчеркнул госсекретарь США Джон Керри в своем финальном заявлении, Россия нередко сознательно выступает с предложениями, на которые другие члены ОБСЕ, очевидно, не могут согласиться. Делается это просто для того, чтобы «заболтать» повестку.
Глава МИД России приехал на СМИД, высказывал свою позицию. Его речи были хорошо подготовлены, прорепетированы и аргументированы. Лавров, очевидно, считал важным переговорить с рядом своих европейских коллег.
— Учитывая все вышесказанное, означает ли это, что Россию собираются удалить из состава ОБСЕ?
— Насколько мне известно, об этом не идет дискуссии. Конечно, это не отменяет возможность, что Россия изменит позицию и сделает резкий шаг со своей стороны. Сейчас мы находимся в ситуации, когда большинство стран – членов ОБСЕ, даже несмотря на очевидное сопротивление России по широкому спектру вопросов, готовы и заинтересованы в диалоге с этой страной — на основе уже согласованных нами принципов в рамках организации.
Нынешний период, конечно, не лучший для двусторонних российско-американских отношений, это не лучший период для взаимоотношений между Россией и рядом европейских стран и ЕС в целом.
Но в трудные времена, как мне кажется, нужно держаться общих принципов, быть честными и вести открытый диалог с Россией о том, где есть проблемы, а где есть решения. И те и другие тесно связаны с тем, что РФ делает и чего не делает.
— Какие основные противоречия сегодня сохраняются между Россией и другими членами ОБСЕ? Ситуация на Украине?
— Думаю, вы правы. Главное наше беспокойство вызывает нарушение международного права и пренебрежение принципами ОБСЕ в части уважения территориальной целостности соседей со стороны России. И речь не только о ситуации на Украине. Есть еще Грузия и Молдова.
Украина, конечно, — главный вопрос на повестке дня, я слышал об этом от многих министров стран – членов ОБСЕ за последние два дня. В заявлениях 53 из 57 министров стран ОБСЕ на СМИД упоминалась попытка аннексии Крыма со стороны России и/или российская агрессия на востоке Украины.
Это самый яркий пример нарушения международного порядка, который, по нашему мнению, допустила Россия.
— Полицейская миссия ОБСЕ в Донбассе — инициатива, которая уже давно и активно обсуждается общественностью. Продвинулись ли переговоры об этом на СМИД? Влияет ли на них та «линия разлома» между Россией и другими странами ОБСЕ?
— Об этом в ОБСЕ пока не было официальных дискуссий. Наша позиция сейчас заключается в том, что на востоке Украины действует специальная мониторинговая миссия (СММ) ОБСЕ, а также у нас есть небольшая миссия наблюдателей на двух КПП на украино-российской границе. В обеих участвуют гражданские специалисты, которым запрещено носить оружие согласно их мандату.
Если перемирие на востоке Украины будет достигнуто и будет прочным, а ОБСЕ сможет просматривать границы зоны конфликта на всей протяженности, появятся новые возможности для прогресса по другим пунктам минских соглашений.
И если на этом этапе потребуется дополнительная помощь от международного сообщества для поддержки соглашений, мы рассмотрим новые варианты. Сегодня же полицейская миссия или силы по поддержке выборов — как бы вы ни называли эту инициативу — обсуждается в основном на пресс-конференциях, а не на официальных переговорах.
В СМИ много обсуждалась позиция России по этому вопросу. Но на самом деле сейчас важно другое — достичь долгосрочного и соблюдаемого перемирия на востоке Украины, а после этого уже согласовывать дальнейшие действия.
Наша американская дипломатическая миссия готова активным образом участвовать в дискуссии и сближении позиций, направленных на перемирие. И судя по тому, что я слышал на СМИД от верховного представителя ЕС по иностранным делам Федерики Могерини, Евросоюз разделяет те же взгляды.
— Что известно об инициативе Германии предложить России в рамках ОБСЕ новый договор о контроле над обычными вооружениями? На какой стадии эти дискуссии?
— Глава МИД Германии Франк Вальтер Штайнмайер, конечно, дал бы вам больше деталей. Но мы разделяем взгляды германской делегации, которая сейчас имеет статус президента в ОБСЕ.
Ситуация с безопасностью в регионе сегодня является неудовлетворительной. И в качестве первого шага для решения этой проблемы лучше всего подходит широкий диалог, в ходе которого все 57 членов ОБСЕ имели бы право высказать свои идеи насчет угроз, с которыми мы все сталкиваемся, и как их избежать.
Говоря о новом договоре о контроле над вооружениями, с нашей точки зрения, пока не начался этот широкий диалог, преждевременно начинать обсуждение этой инициативы. Я не слушал полностью долгое завершающее выступление господина Лаврова на СМИД, но, по-моему, он сам высказывал мысль, что сейчас не пришло время для нового договора по вооружениям.
— Сергей Лавров рассказал о рассекреченных документах, согласно которым НАТО давало России конкретные обязательства о непродвижении альянса на восток. Вы видели эти документы? Не расскажете, о чем там речь?
— Я не видел их, и у меня нет никакой информации о том, что Россия передавала ОБСЕ какие-то документы. Но в этом контексте важно сказать следующее. От российских политиков вы услышите 70 версий того, почему они боятся НАТО и почему альянс — это угроза. Но НАТО — это оборонный альянс, самое успешное военное объединение в мире. Он не представляет угрозу для России.
Наоборот, вопреки всему тому, что мы слышим из Москвы, НАТО сделало много хорошего для России. Я знаю, что российскому руководству будет очень тяжело это признать. Но то, что на западе от границ РФ сегодня находится целый ряд стабильных демократических государств, — это положительный факт для России.
Если мы посмотрим на всю протяженность российских границ, то станет очевидным: основная угроза для страны исходит не от этой группы государств с запада. Кроме того, соседи России испытывали военную угрозу как раз от России, а не от НАТО.
Так что, мне кажется, нужно напомнить, что этот нарратив об угрозе НАТО ложен не только с точки зрения исторических фактов, но и с точки зрения того, что представляет собой альянс сегодня. Это стабилизирующая сила в регионе, которая укрепляет безопасность Европы, в том числе России. Даже несмотря на то, что Москве сегодня так тяжело это признать.