«По-хорошему, надо было начинать значительно раньше»
— Вы неоднократно заявляли, что ваша партия намерена пройти в Думу и сформировать там фракцию. Как вы собираетесь это делать при рейтинге, который, согласно данным ВЦИОМ, составляет 0,4%?
— Вообще-то 0,7%.
— Небольшая разница. Узнаваемость партии крайне низкая. А до дня голосования осталось всего три месяца.
— А кто обещал, что будет легко? Конечно, по-хорошему, надо было начинать значительно раньше. К выборам должны быть сформированы внутрипартийные блоки, аудитория, регионы. Победа на выборах — это естественный результат партстроительства.
Если строить партию по науке, надо было начинать за год-полтора до выборов. А мы долго сомневались, стоит ли идти в эту историю. Меня звали в «Гражданскую платформу» еще в июне прошлого года, но я отказался.
Так что мы совещались-совещались и пришли к выводу, что идти надо, поскольку другого шанса уже может и не быть. «Мы» — это команда предпринимателей, группа близких людей, которые многие годы работают вместе. В основном речь о «Деловой России» (Титов является сопредседателем «Деловой России». — «Газета.Ru»).
<1>Сегодня в нашей стране закрывается дверь для думающих, самостоятельных людей. Это происходит по всем фронтам: в интернете, в бизнесе.
Это процесс медленного угасания, и все мы как овцы идем на заклание.
Да, чтобы создать партию, нужно много времени, но через пять лет уже и выборы могут быть совершенно другими, и это могут быть вообще не выборы. Все будут определять за нас. Поэтому мы решили: давайте все-таки попытаемся эту партию сделать, пусть и за очень короткий срок. Политическая дверь закрывается. Сейчас последний шанс придержать ее, подставить в нее ногу.
— Что вы имеете в виду под «закрывающейся политической дверью»?
— Пойдем строем, только так будем ходить... Ситуация в стране может полностью измениться. И причина будет экономическая.
Выход — или реформы, или назад в СССР: воздвигнуть барьеры внутренние и внешние, жить на колбасе, которую будут производить два завода. Могут быть совершенно разные решения, связанные с новыми реалиями.
— Говорите, «выборы будут не выборы». Но разве Кремль уже сейчас всех не построил? Власть практически полностью контролирует избирательный процесс, и вы лично не можете не учитывать фактор Кремля.
— Если у нас будет высокий рейтинг, никто ничего не сделает.
— Вот мы и вернулись к тому, с чего начали: высокого рейтинга у вас нет.
— Его надо добиться. Да, мы поставили сами себя в тяжелое положение. Из-за того что мы занялись созданием партии совсем недавно, наша кампания будет отличаться от кампаний других партий. И нам приходится над ней долго думать.
— Опять долго думать?
— Знаете, как Энгельс писал Марксу: «Я прошу прощения, что пишу такие длинные письма, но у меня нет времени писать короткие». Мы сначала искали партию для входа (Титов не создавал партию с нуля, а возглавил «Правое дело», которое позже было переименовано в Партию роста. — «Газета.Ru»). Потом формировали оргструктуру и основные направления в работе партии, нужные не только для выборов, но которые должны работать и после. У нас заработали штабы по малому и среднему предпринимательству, агропромышленный, женский, либеральная основа, по армии, социальный.
Мы также создаем молодежное крыло, поскольку считаем, что именно молодежь сегодня будет голосовать. Мы на это очень надеемся.
— На чем основаны эти надежды?
— Наши опросы показывают, что молодежь от 20 до 35 лет сегодня самая активная часть населения. Люди старшего возраста по-прежнему находятся в политической апатии. А молодежь обладает энергией, хочет движения, изменений. Для нас очень важно сделать выборы и вообще нашу партию созвучной их ожиданиям. Мы должны сделать современную, крутую, стильную кампанию.
При этом мы ориентируемся именно на активных, творческих, продуктивных людей. Наша аудитория не потребители, а производители, создатели нового. Мы идем к тем, кого я для себя называю «люди дела». Это самостоятельные и думающие граждане, которые связывают свое будущее со страной, инвестируют в это будущее, а не только тратят на себя.
«У нас есть куда развиваться демократии»
— Считаете, у нас много людей, которые имеют возможность инвестировать?
— Немного, но есть. Мы говорим о тех людях, которые, например, в свое время голосовали за «Яблоко», СПС и «Демвыбор», а после этого практически не ходили на выборы. Они по принципиальным соображениям не голосовали и не будут голосовать за «Единую Россию». Они еще однажды вышли в 2011 году и проголосовали за «Справедливую Россию» как единственную альтернативу. Тогда у эсэров было 2%, а за два месяца стало 12%. За эту партию голосовали потому, что там были перспективные политики — Оксана Дмитриева, Гудковы, Илья Пономарев (оппозиционные политики, ранее состоявшие в СР. — «Газета.Ru»). Но они были с людьми из власти — с Мироновым, что создавало перспективу эффективности на будущее. Сейчас это доверие, к сожалению, «Справедливая Россия» во многом растеряла.
— Но у вас-то нет Гудкова и Пономарева.
— У нас есть Оксана Дмитриева, и еще будут очень разные и интересные люди. И многие из них предприниматели, их только в генсовете партии 70 человек. По разным оценкам, аудитория, на которую мы рассчитываем, составляет 12–13% населения. Это очень много.
Мы создаем партию для тех, кто желает свободной жизни, как бы это громко ни звучало, кто хочет иметь возможность делать свое дело, ездить за границу, зарабатывать деньги, при этом готов платить за себя сам.
Мы те, кому не нужно, чтобы государство за нас платило.
— Но при этом вы в отличие от тех же Гудковых и Пономарева избегаете острых политических заявлений, осторожничаете. Почему?
— Разве? Спросите конкретнее.
— Хорошо. Вот небольшая цитата: «Программа, которую предложила партия, может быть реализована только при одном условии: если она будет подкреплена политическими лозунгами. Пока царствует монопольный политический режим управления, никакая экономика роста не состоится. Это коррупционный режим». Это сказал ваш соратник по партии и предстоящим выборам Виктор Похмелкин. Вы согласны с его словами?
— В том, что у нас проблема коррупции, абсолютно. В том, что не может быть экономических реформ без политических, не согласен. И опыт многих стран, где политические изменения шли вслед за развитием экономики, бизнеса, созданием среднего класса, это доказывает.
Что касается президента, то мы уверены: сегодня никакой другой альтернативы Путину нет и попытки хаотических политических изменений в отрыве от нынешнего состояния общества приведут только к негативным последствиям.
— Считаете ли вы Путина авторитарным правителем?
— Я бы сказал, что у нас есть куда развиваться демократии, но это развитие должно идти вслед за развитием экономики, и прежде всего среднего класса в стране.
— Иначе говоря, вы согласны с тем, что Путин — авторитарный президент?
— Сильный лидер, которого поддерживает большинство общества, не самая плохая конструкция в управлении страной. Но главное, чтобы вектор был выбран правильно — на демократию, на рыночную экономику, а не на возведение стен и изоляцию.
Наша демократия еще не набрала тех оборотов, которые необходимы. В стране со слабым средним классом голосование носит во многом спонтанный характер. К демократии все страны шли через эволюцию — постепенно создавались экономика, развивался бизнес, средний класс... И постепенно демократические институты начинали работать. Многие страны шли к этому веками, проходили даже через различные цензы — не голосовали люди без собственности, и женщины не голосовали. Ни в одной стране нельзя насадить демократию сверху, если общество не готово.
Но, как говорил Черчиль, «демократия — худшая форма правления, если не считать всех остальных».
— Вы считаете, демократические институты у нас только начинают работать, а не деградируют?
— Я уже говорил про закрывающуюся дверь.
Да, сегодня мы идем, делая шаг вперед и два назад! Но происходит это во многом потому, что у нас не развивается настоящая рыночная экономика, существует угроза деградации и слабого среднего класса.
— Намерены ли вы критиковать президента во время избирательной кампании, и если да, то по каким пунктам?
— Мы критикуем правительство. Ну и, конечно, силовиков, которые душат бизнес.
— Правительство критикуют все, это «мальчик для битья».
— Мы считаем, что политические изменения должны идти через экономику, это записано в наших программных тезисах.
— Так вы будете критиковать президента во время избирательной кампании? Вы не отвечаете на вопрос.
— Давайте, во-первых, скажем, за что мы не критикуем президента — за его внешнюю политику. Она должна быть сильной. Наша страна не может существовать при слабой внешней политике, мы все помним нашу немощь в 90-е и не можем себе это больше позволить.
Крым действительно дорого обходится стране. Но лучше поднять экономику для того, чтобы она могла обеспечить его содержание, чем уйти в минусовую внешнюю политику. Затраты на Крым не сравнить с теми затратами, которые мы несем каждый день в результате дурной экономической политики нашего государства.
— Мы поняли, за что вы не будете критиковать Путина. А по каким пунктам критика все же прозвучит?
— По нашему мнению, президент по-прежнему поддерживает жесткую финансовую политику в стране, и мы считаем, что это надо изменить.
Мы будем доказывать президенту, что его экономический блок проводит неправильную политику.
Мы за волевую и решительную политику президента, но критикуем старый курс в экономике. Мы критикуем президента за работу правительства.
— Таким образом, вы, по сути, не отличаетесь от других партий. Они тоже поддерживают внешнюю политику президента и критикуют экономическую.
— Ну не все, у одной из упомянутых партий лидер — председатель правительства. А у остальных общие слова. Конкретного плана нет. У них нет программы. Тогда как у нас существует четкий план — «Экономика роста».
«Я его просто уведомил его об этом»
— Вы обсуждали с президентом ваше решение возглавить партию?
— Пока нет. Мы встретимся, когда я приду к нему в качестве уполномоченного. Хотя пока я не вижу особой необходимости обсуждать партию. Что я должен сообщить президенту? Что мы создали партию? Он знает это.
— В интервью РБК вы говорили, что обсуждали партстроительство с первым замглавы администрации президента Вячеславом Володиным. После этого источник в Кремле заявил, что «Борис Титов не с того начал». И уже в интервью «Ведомостям» вы сказали, что с Кремлем не было никаких консультаций. Получается, вы говорили неправду либо в первом случае, либо во втором. Как было на самом деле?
— Я говорил правду каждый раз, просто СМИ интерпретируют мои слова по-разному. Изначально я сказал, что Володин — мой куратор как уполномоченного. При этом партия — наш проект. Вопросы ее формирования, приглашения кандидатов, финансирования — это наша головная боль.
— И что вы обсуждали с Володиным в контексте вашей партии?
— Для некоторых повторяю еще раз: как уполномоченный я нахожусь под его кураторством. И я сказал, что мы хотим сформировать партию.
Я его просто уведомил его об этом, поставил в известность.
— Как он отреагировал?
— Принял к сведению. Тут вопрос, скорее, не в том, что сказал Володин, а в том, что власти говорим мы. Мы их убеждаем, что партия правого фланга, демократии, открытости миру нужна в нашей стране, люди дела должны быть представлены в политическом спектре и в парламенте. И мне кажется, во власти многие это понимают.
— Вы не раз заявляли, что ваш главный оппонент на выборах — КПРФ, поскольку за нее голосует малый и средний бизнес. Для лидера правой партии довольно странное заявление. Почему вы не называете конкурентом «Единую Россию»? Разве бизнес не голосует и за нее?
— «Единая Россия» — это прежде всего партия чиновников, бюрократии. Они за все хорошее против всего плохого. Понятно, что и все предпринимательские организации скорее поддерживают ее. Предпринимательские союзы не будут портить отношения с правящей партией — это очевидная вещь.
С другой стороны, «Единая Россия» ведет работу с бизнесом вяло. Есть целевые аудитории, которые для нее поважнее, — пенсионеры, трудящиеся. Поэтому, как проголосует реальный бизнес, особенно малый, — это другой вопрос.
Мы боремся с очень активной электоральной работой в нашей целевой группе.
Коммунисты реально проводят серьезную целенаправленную работу, чтобы бизнес их поддерживал. Я вижу, насколько серьезен Зюганов.
У нас в «Деловой России» было заседание Столыпинского клуба, куда мы пригласили Рыжкова (политик Владимир Рыжков. — «Газета.Ru»), Зюганова, Глазьева (советник президента. — «Газета.Ru»), я тоже там выступал. Но все проголосовали за Зюганова! Мы видим силу этой партии и считаем, что коммунисты лучше всех работают с нашей бизнес-электоральной средой.
Хотя мы всегда бизнесу говорим: это сейчас они с вами заигрывают, а потом, если к власти придут, поведут нас строем обратно в планово-государственную экономику.
— Но пока ничто не предвещает приход коммунистов к власти. А «Единая Россия», которую вы не упоминаете в числе конкурентов, тоже работает на предпринимательском направлении. Создала предпринимательскую платформу, например.
— Мы пока не видели эту платформу, у них даже программа не вышла, а то, что они говорят, возможно, было актуально пять лет назад, но не сегодня в кризис. Это как говорить о цвете парусов на судне в идеальный шторм.
— И только потому, что вы не видели эту программу, вы не считаете ЕР конкурентом?
— В электоральном процессе мы считаем конкурентами всех, потому что должны занять место в Государственной думе. Но когда мы там будем, нам придется консолидироваться со многими партиями, и поэтому у нас есть конкуренты, но даже сегодня нет врагов.
— Ну прямо-таки со многими! Чтобы иметь возможность проводить какие-то законопроекты, вам придется консолидироваться именно с ЕР.
— Со многими!
«В результате пытался всех поставить на деньги»
— Раз уж мы заговорили о консолидации, как насчет непарламентской оппозиции? Вы планируете как-то сотрудничать с ПАРНАС?
— Я, честно говоря, никого там особенно не знаю. Наши люди в ПАРНАС не ходят. Хотя мы (имеется в виду аппарат омбудсмена. — «Газета.Ru») даже рассматривали запрос от Навального!
— Но он не совсем в ПАРНАС, просто до недавнего времени являлся их союзником.
— Да?
Мы рассматривали дело Навального по поводу «Кировлеса». Я могу сказать совершенно точно и однозначно: он виноват!
Мы провели юридическую экспертизу. Навальный попытался быть «разводчиком» между бизнесом и властью. В результате пытался всех поставить на деньги. В том числе поэтому разговаривать с ним не очень интересно.
И Касьянов для нас тоже не очень интересный собеседник. Мы понимаем и помним, что было в 90-е. Но вообще с правым флангом мы постоянно поддерживаем общение: и с Рыжковым встречались, и с «Гражданской платформой», и с «Яблоком». Я считаю, что объединение демократических сил — очень важная задача, и она вполне решаема.
Но в чем разница между нашей партией и большинством, скажем так, демократически настроенных сил? У них все основано на посыле «когда мы придем к власти».
Но дело в том, что уже нет времени ждать, когда кто-то придет к власти, пусть даже и с самой идеальной программой действий. Действовать-то нужно сейчас, и исходя из реальной, а не утопической ситуации.
С теми, кто это понимает, мы, конечно же, готовы объединиться.
— И с ПАРНАС тоже надо объединяться?
— Нет, с ПАРНАС нет. Там тотальное отрицание. Они считают, что у нас нет никаких достижений по сравнению с 90-ми: ни миллионов квадратных метров жилья построенных, ни улучшения уровня жизни людей, ни товаров в магазинах, и вообще ничего хорошего в стране нет.
И во всем виноват Путин. Не согласен я с этим.
— А с Михаилом Ходорковским или Григорием Явлинским следует объединяться?
— Ходорковского я не вижу в качестве участника электорального процесса. Явлинского сильно уважаю как политического деятеля. Но он очень жестко поставил вопрос, что Крым не наш. А мы категорически считаем, что присоединение Крыма было правильным решением.
— Если не пройдете в Госдуму, останетесь на должности омбудсмена?
— Если пройдем в Госдуму, то, естественно, на нынешней должности не останусь. Пока могу сказать, что наша задача — пройти пятипроцентный барьер, а там посмотрим.
5–7% для нас — реальная цель, но должен быть очень нестандартный электоральный выход, сама кампания.
Наша партия — сильный игрок, не сомневайтесь!
Мы строим партию особенным образом, мы вообще не партия в обычном нашем советском представлении. У нас другой стиль, другой подход. Дума для нас не единственная и не главная цель. Наш глобальный проект называется «Изменение экономики в России».
«Сегодня экономика медленно угасает»
— Большинство избирателей знают вас как бизнес-омбудсмена, поэтому в первую очередь встает вопрос, чего вы добились за те три года, которые проработали в этой должности?
— С этим вопросом надо обращаться не ко мне, а к бизнесу. Спросите, стало ему лучше или хуже от моей деятельности. Хотя в целом, что бы мы ни делали, становится хуже. Сегодня экономика медленно угасает.
Мы переживаем очень тяжелый ползучий кризис и еще отнюдь не достигли дна. Хотя Улюкаев (министр экономического развития. — «Газета.Ru») уже раз 28 говорил, что мы на дне.
У нас хорошая, кстати, карикатура художника Елкина будет на предвыборных билбордах — про «Му-му».
— На кого карикатура? На «Му-му»?
— Нет, на Улюкаева. Герасим говорит Му-му с камнем на шее: «Вот доберешься до дна, и тогда сразу начнется рост».
— Так и напрашивается вопрос, добралась ли уже до дна ваша партия, чтобы у нее начался рост?
— Мы вместе со страной добираемся, поэтому еще раз хочу сказать, что экономическая ситуация откровенно хреновая. У нас спрос в стране падает, а Центральный банк еще добавляет процентные ставки, которые увеличивают себестоимость. Повышение процентной ставки просто выбивает бизнес из экономики.
Ни сама ситуация, ни государство сегодня на бизнес не работают.
С другой стороны, как омбудсмен я пытался делать все возможное, чтобы ситуацию смягчать. И думаю, что у нас есть чем гордиться. По крайней мере, мы создали институт, на который работают 2,5–3 тысячи человек, причем на общественных началах. Мы поддерживаем формальные связи с европейскими структурами — Евросоюзом, Советом Европы, только что завершили трехлетнюю программу по борьбе с коррупцией. Я получил благодарственное письмо от Генсека Совета Европы Торбьерна Ягланда. Начинаем новую программу еще на три года.
Экономическую амнистию все-таки мы сделали, не забудьте. Вы скептически к этому относитесь, но 2466 человек и их семьи сразу почувствовали результат.
— А еще не сидевшие результат чувствуют?
— У нас есть центр общественных процедур «Бизнес против коррупции», который финансируется бизнесом. Причем там разный бизнес, в том числе крупный. ВТБ нам давал деньги, «Сибур». Этот центр общественных процедур проработал уже 800 кейсов, связанных с уголовными делами, и дал заключения. Сейчас мы помогаем Полонскому (Сергей Полонский — руководитель девелоперских компаний. — «Газета.Ru»). На днях дело Каменщика проработали (Дмитрий Каменщик — владелец аэропорта Домодедово, в настоящее время задержан. — «Газета.Ru») и решили, что будем помогать ему не только в отношении несправедливой меры пресечения, но и по сути дела.
— Вы сказали, государство сегодня на бизнес не работает. Но государство — это слишком обтекаемо. Какие конкретно структуры власти вы имеете в виду?
— В экономике это прежде всего правительство. Потому что президент, конечно, занимается в основном другими вопросами и слушает доклады своих приближенных министров, ссылается на главу ЦБ Эльвиру Набиуллину, Минфин, Минэкономразвития. Конечно, у него есть экономическая команда, которая несет ответственность.
Раньше эта команда находилась под чутким руководством Алексея Кудрина. Да и сегодня находится.
И могу сказать: мы считаем, что он был очень эффективным руководителем финансового блока, но очень неэффективным вице-премьером, который отвечал за развитие экономики.
В условиях гарантированных доходов от нефти их надо было заложить в закрома и по возможности использовать, чтобы сохранить финансовую и, конечно, социальную стабильность. Здесь ему не было равных, хотя с главной задачей инфляции они так и не справились.
Но нефть упала в цене в два раза. Главная задача сегодня не как правильно стоять, а как искать новые возможности заработать, задача двигаться, расти.
Главная ценность нашей программы «Экономика роста» — это инструкция, как стране заработать по-новому, доказать, что экономика может жить без нефти. Мы-то даем рецепты. А у Кудрина с рецептами не очень.
И еще — Путин сегодня по-прежнему поддерживает политику Центрального банка. Мы считаем, что эту политику надо менять.
«То, что делается сейчас, приведет нас в «совок»
— Вы против идеи Глазьева закрепить курс рубля, в то же время критикуете монетарную политику ЦБ в отношении ставки, таргетирования инфляции. Так вы за какой путь развития?
— За путь, который выбирают сегодня крупнейшие и не только страны мира, в том числе США, члены ЕС, Япония, Китай, — экономику роста через смягчение денежно-кредитной политики, мы за QE по-русски.
— Это хорошая политика…
— Политика правильная, к сожалению, наши либералы против. На самом деле либералами-рыночниками их можно назвать очень условно. Сегодня все полномочия и ресурсы сконцентрированы у федерального центра, нет финансовой самостоятельности ни у регионов, ни у муниципалитетов, нет средств у бизнеса. У нас мало рынка, мало конкуренции, мало самостоятельности. Потому что за нас решали Кудрин и Минфин. Это рыночная экономика?
И то, что делается сейчас, в результате может привести нас в родной совок. Потому что главная идея правительства и ЦБ — стабильность государственного бюджета. То есть нужно иметь резервы, чтобы в какой-то момент затыкать дыры, решать социальные проблемы, чтобы не было волнений и так далее. На бизнес и развитие экономики по большому счету наплевать, хотя заботиться денежные власти должны не только о бюджете государства, а о бюджете страны, который включает бюджеты домохозяйств и бизнеса.
— Ваш базовый тезис напоминает высказывания ряда наших бизнесменов, для которых ЦБ представляется главным виновником всех российских бед.
— Они, конечно, не главные, но свою лепту вносят. И эту тему мы будем обсуждать с президентом 25 мая на заседании президиума Экономического совета — без количественного смягчения (монетарная политика стимулирования экономического роста; проводилась США и Евросоюзом в период кризиса. — «Газета.Ru») не бывает развития. То есть в экономике должны быть деньги. За счет каких источников — другой вопрос. Но мы считаем, что нужно 1,5 трлн инвестиционных ресурсов, чтобы маховик экономики заработал.
— Напечатаем денег?
— Государство необязательно должно их печатать, оно может, например, выпустить ценные бумаги.
Мы же все равно занимаем, выпускаем ценные бумаги. Только надо увеличить их количество. И мы можем выпускать значительно больше, 50–60% от ВВП вполне. Развиваться без кредитов невозможно.
Второй вариант — снизить процентную ставку. Третий — снизить налоги. Дальше — эмиссия. Тоже вполне может быть, потому что это нормальный инструмент любого государства начиная с феодальных времен.
Сегодня небольшие объемы денег можно добавить в экономику, не боясь инфляции. Но это ни в коем случае не должно свестись к затыканию бюджетных дыр! Это не должно оказаться даже в военно-промышленном комплексе.
Только в конкретных окупаемых возвратных проектах.
Кстати, ЦБ и сейчас осуществляет эмиссию. Например, выдал крупным банкам в декабре 1 трлн рублей на обеспечение наличного оборота, а для развития экономики, причем на возвратной основе, денег жалко. Нам говорят: мы не сможем отследить денежные потоки, всё «убежит» или будет разворовано. Но послушайте, почему инвестиционные банки во всем мире могут уследить, а мы нет? Мы что, действительно такие убогие?!