— Недавно российский спецпредставитель по Афганистану Замир Кабулов публично заявил о том, что Россия ведет переговоры с представителями движения «Талибан» (организация запрещена в России). Как смотрят на это в США?
— В переговорах между Россией и «Талибаном» нет ничего нового: россияне вели их на протяжении нескольких лет и информировали об этом США. Я сам об этом говорил с Замиром (Кабуловым), мы были в постоянном контакте в то время, когда я был спецпредставителем США, мы много раз сотрудничали по различным вопросам. Наша страна также проводила переговоры с талибами в 2010–2012 годах, потом был перерыв. Китайцы тоже вступали с ними в переговоры, участвовали в них и представители Великобритании и Норвегии.
В самих переговорах нет ничего нового, правда, интересен сам факт придания этому факту публичности.
Сообщалось, что Россия ведет переговоры о поставке оружия правительству Афганистана, и я не думаю, что правительство США стало бы этому препятствовать. Мы поддерживаем правительство Афганистана и хотели бы, чтобы Россия делала то же самое. Если же переговоры с талибами для России имеют другую цель и рассматривают «Талибан» как альтернативу ИГ (организация запрещена в России) и использование его в качестве союзника, то это ошибка. Американское правительство и правительство Афганистана будут возражать против такого подхода. «Талибан» является радикальной организацией, хотя и имеет противоречия с ИГ в Афганистане.
— Россия и США воевали с талибами, а теперь ведут с ними переговоры. Это потому, что ИГ серьезно изменило ситуацию в регионе?
— Я не думаю, что такова логика правительства США, которое начало вести переговоры с талибами до того, как ИГ заявило о себе как о серьезной силе. Я также не считаю, что США рассматривают «Талибан» как альтернативу в борьбе с «Аль-Каидой» (также запрещенная в России организация). «Талибан» — это организация, которая тесно связана с «Аль-Каидой», а «Аль-Каида» является такой же ужасной группировкой, как и ИГ, хотя и уменьшилась в размерах. Поэтому я не думаю, что такая аргументация оказала влияние на политику США.
Для нас «Талибан» не является полезным инструментом в борьбе с ИГ, и если Москва его таковым видит, то это ошибка. Афганистан под контролем талибов будет приютом для радикальных групп, включая тех, кто хочет совершать нападения на Россию. Однако в отличие от ИГ, нацеленного на глобальный джихад, талибы ограничиваются лишь территорией Афганистана.
Одно из требований, которое выдвинуло талибам правительство США, — прекращение сотрудничества с «Аль-Каидой», однако «Талибан» этого не сделал.
Да, это националистическое, а не глобальное джихадистское движение, однако его идеологические постулаты смыкаются с глобальными джихадистскими движениями.
Оно дало этим движениям возможность использовать Афганистан как базу для своих операций — несколько недель назад афганские и американские военные в результате совместной операции обнаружили лагерь «Аль-Каиды».
— Вы отметили совместные операции афганских сил и военных США. Существует мнение, что, несмотря на подготовку США и НАТО афганских военных, они пока не в состоянии отражать атаки талибов самостоятельно. Считаете ли, что для США необходимо сократить присутствие американских военных в Афганистане?
— Продолжение американского присутствия в Афганистане важно, и администрация Обамы дала понять, что пребывание войск продолжится и при новой администрации. Большинство кандидатов в президенты поддерживают присутствие в Афганистане.
Президент США подчеркнул, что, если «Талибан» хочет, чтобы американские военные и войска других государств ушли, они должны достичь мирного соглашения с правительством Афганистана. Большинство кандидатов в президенты, скорее всего, поддержат продолжение присутствия войск в Афганистане. Думаю, что продолжение присутствия в Афганистане войск США и союзников необходимо вместе с продолжением финансирования, которое необходимо Афганистану. Добавлю, что средства идут не только из США, но и из других стран. Это финансирование идет не только из Вашингтона, но и из других стран. Это два необходимых условия, которые дадут Афганистану возможность сопротивляться атакам талибов, а также помогут с укреплением безопасности. Хочу также отметить, что, если Пакистан поменяет свою точку зрения и будет бороться с талибами внутри Пакистана, это сыграет очень позитивную роль.
— Вы вели переговоры с талибами. Насколько у них есть настроенность на достижение мира?
— Внутри «Талибана» есть те, кто выступает за политическое решение конфликта. Конечно, там есть и экстремистские элементы. Из-за их деятельности «Талибан» достаточно долго не хотел участвовать в политическом процессе. Правда, я не думаю, что мирный процесс может быть быстрым.
Переговоры займут долгое время, и, каким бы ни было соглашение, оно будет отражать ситуацию, которая сложится на данный момент непосредственно на земле.
Не думаю, что мы должны считать, что мир совсем близко.
— Каково ваше мнение о лидере талибов Ахтаре Мохаммаде Мансуре. Что он за человек?
— Он уже давно руководит «Талибаном», с тех пор как три года назад умер мулла Омар (предыдущий лидер «Талибана». — «Газета.Ru»). Этого времени было достаточно, чтобы составить о нем впечатление. Он владеет ситуацией, и его даже можно назвать прагматиком. В разное время он проявлял открытость к политическому процессу, однако никогда твердо не продемонстрировал свою приверженность мирным переговорам. Поэтому нам не остается ничего, кроме как ждать.
Мы были готовы говорить и с Омаром, если бы он хотел этого.
— Какой вы видите роль Ирана в Афганистане? Считаете ли, что его роль возрастет как игрока в Афганистане?
— С 2001 года политика Ирана в Афганистане шла параллельно с американской. Особого взаимодействия не было, однако отдельные случаи сотрудничества случались. Иран поддерживал афганское правительство, и ситуация в Афганистане не была раздражителем в американо-иранских отношениях. Возможно, если отношения обеих стран улучшатся, активизируется сотрудничество и по Афганистану. Однако я не предвижу, что такое сотрудничество возникнет в краткосрочной перспективе. Не хотелось бы, чтобы Иран пришел к выводу, что «Талибан» можно использовать в борьбе с ИГ. Мне бы хотелось, чтобы Иран видел правительство в Кабуле как основную силу в стабилизации Афганистана.
— Видите ли вы перспективы для российско-американского сотрудничества в Афганистане, несмотря на общее ухудшение отношений?
— Я всегда придерживался точки зрения о необходимости сотрудничества с Россией по Афганистану.
Я считаю, что мы не должны позволить разногласиям по Украине помешать этому сотрудничеству.
США недавно выделили средства для приобретения российской техники Афганистану. Поэтому, я думаю, мы готовы отделить наши разногласия по Украине и по Сирии от Афганистана. Для администрации Обамы Афганистан, как в свое время иранская ядерная программа, — одна из тех зон, где Россия и США должны сотрудничать.