Союз падения торговли
Договор о создании Евразийского экономического союза (ЕАЭС) вступил в действие почти год назад — 1 января 2015 года. Главной задачей нового образования на постсоветском пространстве декларировалось налаживание взаимовыгодной торговли между странами бывшего Таможенного союза (Россия, Белоруссия, Казахстан), к которым добавились Армения и Киргизия. Однако вот парадокс: лидеры этих стран намного больше говорили о ЕАЭС в 2013–2014 годах, чем после начала работы Евразийского союза.
Создатели ЕАЭС были уверены, что новый союз позволит национальным производителям выводить товары на новые рынки быстрее, дешевле и в большем масштабе. Однако, спустя год после того, как союз начал работать, и статистика, и текущие экономические события показывают: экономическая ситуация в каждой отдельно взятой стране-участнице ухудшилась, а взаимная торговля сократилась.
Так, комитет по статистике министерства национальной экономики Казахстана утверждает: за январь — сентябрь 2015 года оборот внешней торговли снизился на 36,4% в сравнении с тем же периодом 2014-го. Экспорт страны снизился на 42,5%, а импорт — на 3,8% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.
Схожая картина наблюдается и в Белоруссии. Оборот внешней торговли с января по сентябрь 2015-го составил $42,7 млрд. Внешнеторговый оборот за тот же период 2014-го — $57,9 млрд, то есть падение составило 26,7%. Отрицательное сальдо торгового баланса — $1,7 млрд. При этом если в 2014 году товарооборот между Белоруссией и Россией составил $35 млрд, то за десять месяцев 2015-го — всего $22 млрд.
Не лучше дела и у Армении: за январь — сентябрь 2015 года Армения экспортировала в Россию товаров на сумму $158,5 млн, тогда как аналогичный показатель 2014 года — $219,5 млн. Падение составило 27,8%. Россия за девять месяцев 2014 года импортировала из Армении товаров на сумму около $795 млн, а в 2015-м — на $712,7 млн. Падение около 11%. В результате в декабре Армения объявила, что возобновляет переговоры с Европейской комиссией о подписании соглашения о свободной торговле с ЕС. Год назад она отказалась от этого соглашения ради вступления в ЕАЭС. Теперь же отыгрывает назад.
Но наибольшее падение продемонстрировала главная страна ЕАЭС — Россия. Ее внешнеторговый оборот с января по сентябрь 2015-го составил $403,7 млрд, это всего 65,7% от показателя за аналогичный период прошлого года (данные Банка России). Сумма экспорта составила $260 млрд (68,2% от показателей 2014 года); сумма импорта — примерно $143,7 млрд (61,5% от уровня 2014 года).
При этом именно Россия — главный деловой партнер для всех без исключения стран Евразийского союза, основной потребитель их экспортной продукции. В условиях санкций и падения цены на нефть страны ЕАЭС оказались в своего рода ловушке: они понадеялись на значительные российские рынки, а в результате падения российской экономики остались у разбитого корыта. Это признал и Владимир Путин, который заявил, что предстоящие два года станут временем жесткой экономии.
Вопрос политики
На протяжении 2013–2014 годов — пока готовился договор о создании ЕАЭС — Александр Лукашенко и Нурсултан Назарбаев регулярно повторяли, что этот союз создается исключительно в экономических целях. Владимир Путин в свою очередь видел в ЕАЭС более глобальную цель: «модель мощного наднационального объединения, способного стать одним из полюсов современного мира». Так писал президент России в одной из своих программных статей, опубликованных в «Известиях». Когда ЕАЭС заработал, стало понятно, что в Москве его рассматривают как опору в политическом противостоянии с Западом. Более того, Кремль попытался резко подстегнуть интеграцию стран — членов ЕАЭС.
20 марта в Астане на саммите глав государств Евразийского экономического союза Владимир Путин неожиданно высказал идею введения единой валюты. «Думаем, пришло время поговорить о возможности формирования валютного союза, — сказал Путин на пресс-конференции, говоря о координации монетарной политики. — Работая плечом к плечу, легче реагировать на внешние финансово-экономические угрозы, защищать наш совместный рынок».
При этом партнеров по ЕАЭС россияне особо и не спрашивали. Еще незадолго до встречи в Астане президент России поручил Центробанку и правительству РФ проработать вопрос о целесообразности создания валютного союза в Евразийском экономическом союзе. Результаты этой проработки премьер-министр Дмитрий Медведев и глава Центробанка Эльвира Набиуллина должны были представить до 1 сентября 2015 года.
Получилось, что Лукашенко и Назарбаева поставили перед фактом. И это им совсем не понравилось. Ведь еще 29 января на пресс-конференции в Минске Александр Лукашенко говорил, что вопрос введения единой валюты в рамках ЕАЭС не актуален. «Это не обязательно российский рубль. Может, будет какая-то валюта. Дебаты шли на эту тему, и мы сошлись на том, что придет время и мы придем к этому вопросу, — сказал Лукашенко. — Не думаю, что это будет завтра, и не думаю, что это будет при моей президентской жизни. Потому что, чтобы подойти к единой валюте, надо решить очень многие вопросы. Поэтому сегодня мы не напрягаемся решением темы единой валюты».
С точки зрения Кремля, первый шаг к единой валюте на постсоветском пространстве — предложенные странам ЕАЭС соглашения об интеграции валютных рынков. Для начала Владимир Путин предложил отказаться от американского доллара как средства пересчета торговых контрактов, и с этим никто особо не спорил. Следующим шагом должно было стать использование российского рубля в качестве универсальной валюты ЕАЭС, что активно продавливал Кремль. Но сразу стало понятно, что и Лукашенко, и Назарбаев не согласятся перевести свои страны на российские рубли, не получив доступ к эмиссионным рычагам. Достаточно вспомнить, что именно из-за спора вокруг эмиссионного центра закончилась, так и не начавшись, история единой валюты Союзного государства Белоруссии и России.
«Первый год работы Евразийского экономического союза, скажем прямо, не задался. Торговля между странами только сокращается, Россия пытается наложить ограничения на поставку продукции, в первую очередь продовольственной, из Белоруссии и Казахстана, — говорит эксперт аналитического проекта Belarus Security Blog Виктор Евмененко. — Все эти конфликты стали возможными благодаря разному видению целей данного союза.
Если российская сторона рассматривает ЕАЭС как политический проект, который должен укрепить образ России как «собирателя земель», то Беларусь и Казахстан видят проект исключительно как экономический союз, который должен помочь им решить их текущие проблемы — в первую очередь за счет преференций со стороны России».
Пока все выглядит так, что Евразийский экономический союз оказался постсоветским образованием с неопределенной и неэффективной концепцией. Главы стран-участниц стараются как можно реже упоминать ЕАЭС в своих выступлениях по той причине, что их экономики выглядят как жертвы этого союза. В результате сегодня никто не может определенно сказать, продолжит ли ЕАЭС существовать и далее, и если да — то в каком качестве: как полноценная бизнес-платформа для улучшения экономики или как геополитическая декорация.
«ЕАЭС во многом похож на ЕС и базируется на обеспечении «четырех свобод»: свободы движения товаров, услуг, рабочей силы и капиталов, — объясняет Дмитрий Болкунец, эксперт Высшей школы экономики. — С появлением ЕАЭС обострилась конкуренция между Западом и Россией за право доминирования на постсоветском пространстве. Некоторые участники союза, в том числе Беларусь, пытаются паразитировать на этих противоречиях и извлекают выгоду».
Нет денег — нет авиабазы
Одно из свидетельств того, насколько сильны сегодня противоречия между членами ЕАЭС, — нынешние проблемы Белоруссии с получением нового кредита от Евразийского фонда стабилизации и развития (ЕФСР) на $2 млрд. Хотя фонд и называется «евразийским», в реальности его контролирует Россия.
Российский министр финансов Антон Силуанов еще 8 декабря дал понять, что как раз Москва блокирует выделение этого кредита официальному Минску. «Мы хотели бы получить конкретные результаты от реализации программы мер экономического развития, которые были заложены в план действий при получении этого кредита. Пока необходимых решений по реализации этих планов мы не увидели, поэтому отложили принятие решения об оказании финпомощи до того, как увидим конкретный результат, — сказал Силуанов, отвечая на вопрос о решении совета фонда по кредиту Белоруссии. — По Белоруссии мы видим отклонение от первоначальных показателей по росту зарплат бюджетникам, невыполнение ряда показателей, в том числе по динамике тарифов по услугам ЖКХ и по транспорту, по индексации тарифов и ряду других».
И даже визит Лукашенко в Москву, состоявшийся 14–15 декабря, не помог решить вопрос с выделением Белоруссии «евразийского» кредита — из России белорусский президент вернулся без денег. Ответ последовал быстро: уже 18 декабря министр обороны Белоруссии Андрей Равков заявил, что вопрос о размещении в Белоруссии российской авиабазы до настоящего времени не решен и вообще ситуация по данному вопросу не изменилась.
«Ничего не изменилось. Вопрос не обсуждался (во время визита Александра Лукашенко в Москву) и не будет обсуждаться, наверное», — сказал глава белорусского минобороны. Между тем накануне отъезда Александра Лукашенко в Россию 14 декабря начальник оперативного управления главкомата Воздушно-космических сил России Александр Ляпкин сказал, что на российской авиабазе в белорусском Бобруйске будут базироваться 12 истребителей и четыре вертолета. «На аэродроме Бобруйск планируется содержать одну авиационную эскадрилью истребителей (12 боевых самолетов) и вертолетное звено (четыре транспортно-боевых вертолета Ми-8)», — сообщил генерал. По его словам, состав российской авиабазы и ее организационно-штатная структура уже утверждены. В том же заявлении Ляпкин призвал Белоруссию ускорить подписание договора о размещении российской авиабазы, уточнив, что он согласован с Минском.