Через несколько дней после трагических событий глава JAFI бывший советский диссидент Натан Щаранский заявил о росте панических настроений среди французских евреев. При этом он призвал Израиль не поощрять французских евреев к репатриации из страха перед антисемитизмом: «Мы не имеем права говорить им, что они обязаны немедленно покинуть Францию. Мы должны сказать, что сделаем все для обеспечения им комфортной жизни и что Израиль — прекрасное место для евреев. Репатриация не должна быть продиктована давлением извне. И если евреи Франции все же захотят покинуть свою страну, они должны делать выбор осознанно, а не в состоянии паники и запугивания».
Не поддаваться панике призвал и глава французского правительства Мануэль Вальс: «Я никогда не скажу, что Франция не будет Францией, если ее решат покинуть 100 тыс. французов испанского происхождения. Но если ее покинут 100 тыс. евреев, Франция никогда не будет прежней. В этом случае республика будет обречена на провал».
Между тем эти слова резко контрастируют с высказываниями израильского премьер-министра Биньямина Нетаньяху. Прибыв во Францию на марш солидарности и памяти жертв террористов, он в своем твиттере призвал французских евреев к эмиграции в Израиль. «Израиль — это не только место, куда вы обращаете свои молитвы, но и ваш дом», — написал премьер.
Интересно, что эти слова вызвали резкую реакцию со стороны части лидеров европейских еврейских общин. В частности, глава Европейской еврейской ассоциации ребе Менахем Марголин заявил, что подобные высказывания Нетаньяху «серьезно подрывают еврейское сообщество».
А газета Haaretz, близкая к израильским левым, и вовсе заявила, что высказывания главы правительства играют на руку исламистским группам. «Если сам премьер Израиля призывает евреев бежать, то он делает за террористов их работу», — пишет издание.
Впрочем, по мнению политолога Бенни Брискина, директора международных программ Российского еврейского конгресса, израильский премьер лишь стремится подчеркнуть, что Израиль — это государство, которое защитит евреев в любых обстоятельствах.
Брискин напоминает, что и до террористического акта Франция уже была среди лидеров по числу евреев, которые отправились в Израиль.
Согласно данным JAFI, в минувшем году наблюдался рост еврейской иммиграции сразу на 32%. Члены 650-тысячной еврейской диаспоры Франции, второй в мире по величине после американской, заняли первое место по числу уехавших — 7 тыс. человек, вдвое больше, чем в 2013 году.
Помимо Франции евреи активно покидали и Украину: в прошлом году оттуда уехали 5840 человек, в том числе 1300 — из зоны боевых действий. Это почти в три раза больше, чем в 2013 году. По словам Брискина, алия из этих стран будет расти. «У евреев растет страх: сказывается историческая память», — отмечает эксперт.
Подобное же мнение выражает и глава Института Ближнего Востока Евгений Сатановский. «После этих терактов, той беспомощности, которую продемонстрировали французская полиция и власти, после пяти еврейских жертв еврейская община во Франции является объектом номер один для исламистов'', — считает эксперт. По его словам, в этом году в Израиле ожидают как минимум 30-тысячного потока евреев из Франции.
«Миграция евреев — достаточно точный маркер. Можно назвать это лакмусовой бумажкой, по которой определяется уровень экономической и политической безопасности в стране. Сегодня никакой безопасности во Франции больше нет», — говорит Сатановский.
Брискин уверен, что выражаемая (среди прочего) участниками французских маршей солидарность с евреями — реакция, скорее, ситуативная. Сочувствие к евреям, которые могут подвергнуться атаке исламистов, связано с масштабностью событий в целом. Подобного резонанса не было, когда в 2012 году в еврейской школе от рук боевиков-исламистов погибли малолетние дети, напоминает Брискин.
На самом деле антисемитские настроения, катализатором которых стали прошлогодние события в секторе Газа, растут по всей Европе.
Согласно опросу американской антидиффамационной лиги, которая занимается изучением антисемитских настроений в мире, в феврале прошлого года 24% из 332 тыс. опрошенных европейцев признались, что испытывают какие-то негативные чувства к лицам еврейской национальности. И на первом месте как раз Франция, где положительный ответ дали 37% респондентов; за ней следует Германия с 27%, на третьем месте Италия.
Дело дошло до того, что даже в Берлине в сентябре прошлого года собрали специальный митинг против антисемитизма, на котором Ангела Меркель вынуждена была еще раз подтвердить категорическое неприятие Германией любых форм ксенофобии.
В Европе идут два параллельных процесса: распространение радикального ислама среди иммигрантов и рост национализма среди коренных жителей. В результате евреи сегодня оказались «между молотом и наковальней», говорит Брискин. В этих условиях, отмечает эксперт, евреи могли бы искать союза с теми правыми партиями, которые хотя и выступают за ограничение миграции, но не поднимают на щит ксенофобию и антисемитизм. Известно, что диалога с еврейскими общинами ищет в том числе лидер «Национального фронта» Марин Ле Пен, но околофашистские корни этого националистического движения препятствуют диалогу.
Интересно, что Россия, где нет ни боевых действий, ни заметного роста антисемитизма, сегодня находится на третьем месте по количеству уезжающих на постоянное место жительства в Израиль, совсем немного уступая объятой гражданской войной Украине.
Правда, Евгений Сатановский полагает, что причины отъезда российских евреев в большей степени экономические: «Россия настолько серьезно вступила в конфликт с Западом, что люди, у которых есть крупный бизнес за пределами страны, крупная недвижимость, приходят к мнению, что могут сохранить ее, а также возможность свободного передвижения по миру, исключительно если принять гражданство Израиля».
По мнению Брискина, Россию также может ожидать рост исламистских групп, которые будут угрожать еврейскому населению. Пока рост радикальных исламских настроений сдерживается властями, которые демонстрируют нетерпимость к антисемитизму, отмечает Брискин.
«Подобное поведение демонстрирует российский президент Путин, но пугает именно то, что это зависит от конкретного человека», — размышляет Брискин.