— Как будут строиться отношения нового президента с Россией?
— Отношения с Россией кардинальным образом не претерпят изменений, и тот европейский вектор, который избран Румынией, укрепится. Российскому бизнесу будет сложно в Румынии: недавно был скандал с «ЛУКойлом», который Понта пытался нивелировать и вновь допустить компанию на румынский рынок, что вызвало резкий протест оппозиции.
Его начали обвинять, что он хочет повести Румынию по путинской модели: есть пример Виктора Орбана в Венгрии, где харизматичный премьер-министр установил более авторитарный (по меркам Центральной Европы) режим, и многие утверждали, что Понта пойдет тем же путем.
Личность Понты многими воспринималась слишком радикально: образ, грубо говоря, «румынского Путина» — его заигрывание с националистами и контакты с Россией — многих отпугнул.
Думаю, что на президентском посту Йоханнис никаких резких шагов не будет делать, однако, учитывая тот факт, что у России нет никаких рычагов влияния на Румынию, никаких улучшений или, наоборот, ухудшений ждать не придется. Другое дело, что мы получаем более адекватного президента с точки зрения риторики и позиционирования.
Наши уже пытались налаживать отношения с Йоханнисом. В Москве были представители Понты и представители Йоханнеса: все крутилось вокруг пересмотра политики по отношению к Приднестровской Молдавской Республике, но пока радикальных изменений ждать не приходится. Йоханнис эксплуатировал тему объединения с Молдавией достаточно умеренно, в отличие от Понты, который, хотя и является социалистом, пытался перехватить националистический электорат и эксплуатировал лозунги немедленного объединения.
Но победа Йоханниса продемонстрировала, что националистическая риторика не является определяющей. И я думаю, что со стороны президента будет вестись более аккуратная линия, хотя он и говорил, что Румыния готова объединиться с «нашими братьями за Прутом», если они согласятся.
— А насколько вообще велика политическая роль румынского президента?
— Ну, скажем, он не может отправить в отставку премьера без согласования с парламентом Румынии. Достаточно вспомнить весьма сложные отношения уходящего президента Траяна Бэсеску с премьером Понтой, которого подвинуть он не мог. Между тем Понта с премьерского поста уходить никуда не собирается: у него большинство в парламенте. И положение будет довольно тяжелым. Но во внешней политике президент имеет приоритет, и это означает сохранение европейского вектора Румынии.
— А вообще результаты выборов стали для вас неожиданностью? Все-таки по итогам первого тура у Понты было на 10% голосов больше...
— Да, разница в 10% — это серьезно. Но Йоханнису удалось мобилизовать праволиберальный электорат. И несколько кандидатов, которые пришли вслед за Понтой и Йоханнисом (я имею в виду не националистов, а политиков-центристов), призвали поддержать именно его.
Второй фактор — большие протесты в диаспоре: многие люди, и в первую очередь представители румынской диаспоры за границей, в первом туре просто не смогли попасть на избирательные участки. Сейчас диаспора проголосовала, и была очень высокая явка. Йоханнис получил большинство в диаспоре с перевесом в три четверти. Это сыграло большую роль, и одно это сократило разницу между кандидатами. Диаспора помогла Йоханнису компенсировать то, что в самой стране он получил меньше голосов, потому что 4 млн — это примерно шестая часть населения страны: она уехала или постоянно проживает за рубежом.
Третий фактор — фактор столицы. Многие жители Бухареста, процентов двенадцать, в первом туре проголосовали за Монику Маковей (депутат Европарламента), и большинство ее электората перешло именно к Йоханнису — он взял столицу. Кроме того, венгерский электорат в Трансильвании и в ряде других уездов перешел целиком к нему.
Но страна разделена: если посмотреть на карты, запад, северо-запад и столица за Йоханниса, а восток и юго-восток за Понту. Интеллектуальный и имущественный ценз выше у тех, кто голосовал за Йоханниса. Те регионы, которые более развиты (венгерские регионы, столица), проголосовали в основном за Йоханниса.
— Оппоненты Понты сравнивали его чуть ли не с Чаушеску...
— Конечно, это образное сравнение. Понимаете, Чаушеску оказал такое огромное влияние на Румынию, что риторическое возвращение к его фигуре в политических баталиях является практически неизбежным. Ну и, наконец, многие люди старшего поколения до сих пор вспоминают его с благодарностью — не все здесь однозначно. Его можно ругать за интеллектуальный уровень, но это значительная фигура для румынской истории.
— Так в чем же секрет победы на президентских выборах Йоханниса, который до этого был всего лишь мэром города?
— Город Сибиу, который он возглавлял, — один из образцовых в стране. Тот факт, что его поддерживают три четверти горожан, свидетельствует о том, что они высоко оценивают его хозяйственную деятельность как менеджера и управленца. Это не просто политический проект, он еще и крепкий хозяйственник. Другое дело, что за ним не стоит серьезной партийной структуры, как за Понтой, — победа не сделает его единоличным правителем.
Если бы победил Понта, могли бы возобладать более авторитарные тенденции, потому что в парламенте большинство у него, то есть власть оказалась бы сосредоточена, по сути, в одних руках.
Европа, безусловно, поддерживала Йоханниса, и, конечно, внешнее давление сыграло определенную роль.