Во вторник, 5 ноября, в Никулинском суде продолжился опрос свидетелей обвинения в рамках «дела двенадцати», выделенного из «болотного дела».
Сотрудник ОМОНа Илья Наумов, как и большинство опрошенных до него полицейских, сообщил, что с планом мероприятия его не знакомили, границ проведения митинга он не знал, погромов и поджогов на Болотной площади не видел. Кроме того, за неимением любых других, боец определил новый квалифицирующий признак массовых беспорядков — «начальство сообщило».
Выкрики, которые неслись из толпы, Наумов запоминать не стал: «Там было столько разных криков, что если бы я их все смог запомнить, у меня бы голова взорвалась!»
Причиной задержаний и конфликтов с полицией, по мнению сотрудника ОМОНа, стал выход за пределы «назначенной территории».
— Что вы имеете в виду под «назначенной территорией»?
— Оградительная цепочка.
— Воспринимали территорию как ограниченную цепочкой?
— Конечно.
А еще Наумов утверждает, что видел, как задерживали Александру Духанину, и даже знает, кто это делал.
Но попытка узнать хоть какие-то подробности успехом не увенчалась — полицейский ничего не помнит.
Стоит отметить, что это не первая массовая акция, на которой работал Илья Наумов. Он принимал участие в подавлении беспорядков на Манежной площади в 2010 году и даже получил там травму головы. Но просьбу адвокатов сравнить эти два эпизода отклонила судья Никишина.
Адвокат Вячеслав Макаров, очевидно связав былую рану и забывчивость омоновца, попросил провести медицинское освидетельствование Наумова на предмет амнезии: действительно ли правоохранитель страдает потерей памяти или же вводит суд в заблуждение? Но судья Никишина отклонила и это предложение.
После перерыва выступил замкомроты второго ОПП Владимир Ухин, который сразу же изумил собравшихся тем, что не смог вспомнить человека, который отдавал ему приказы.
— Какие приказы руководства вы выполняли?
— Не помню.
— А все эти приказы были законными?
— Да!
«Есть сотрудники, которым неприятно быть потерпевшими, и они ничего не помнят, а есть такие, которым нравится врать напропалую, — заметил в беседе с «Газетой.Ru» адвокат Сергей Бадамшин. — Ухин в этом смысле напоминает Моисеева — своего начальника, которого он не смог вспомнить».
Ухин сообщил, что участвовал в задержании Андрея Барабанова, который матерился и вырывался с помощью рук и ног.
— Как вы участвовали в задержании гражданина?
— Взял его за ногу и помог проводить в автозак.
Провожание за ногу в автозак вообще было достаточно типичным способом ухаживания за гражданами 6 мая. Однако на фото Андрея Барабанова несут в автозак, используя еще и жесткий удушающий прием.
«Есть видео жестокого задержания, когда его держали за волосы, держали на весу, — комментирует Сергей Бадамшин. — Они все говорят, что вежливо взяли и понесли. Вопросы от защиты: кто-то видел, каким образом он нарушал порядок? Все говорят: «Нет, сообщили по рации». Никто не смог сформулировать, в чем заключалась суть претензий полиции к нему. Прибежали толпой, схватили».
В среду, 6 ноября, слушания продолжились. Очередной свидетель обвинения — сотрудник 2-го оперативного полка Евгений Ванюхин, который в тот день прибыл на Болотную площадь на общественном транспорте и вел оперативную видеосъемку происходящего.
Он сообщил, что на Малом Каменном мосту началась сидячая забастовка, колонна остановилась и дальше не продвигалась. «Молодые люди начали призывать остановиться, так как людей якобы не пропускали», — сообщил полицейский.
По его словам, после этого некая группа лиц попыталась прорваться через оцепление, в ответ на что сотрудники полиции начали производить задержания. Самого прорыва Ванюхин не видел, но уверен, что митингующие «пытались прорваться».
Поджогов, погромов, переворачивания автомобилей и порчи имущества полицейский не видел. Зато обратил внимание, что
во время шествия демонстранты были настроены позитивно, кричали «Долой полицейское государство» и «Россия без Путина», а на митинге отчего-то произошел всплеск негативных эмоций.
Затем свидетель сообщил, что ему знаком Николай Кавказский и что он лично видел, как обвиняемый нанес удары сотруднику полиции. «Наблюдал глазами и через объектив», — пояснил он.
«Кавказский находился в группе лиц, которые вели себя более агрессивно, чем другие. Он перемещался в этой группе, которая кидала камни. Кидал ли Кавказский камни – не видел. Толпа была очень агрессивна, были выкрики «Бей ОМОН», — вспоминал Ванюхин.
Действия полицейского, которого якобы бил Кавказский, по словам свидетеля, были более чем законными. Он защищался от ударов руками посредством замаха дубинкой. Поняв, что руками с этим кунг-фу не справиться, Кавказский нанес удар ногой. Но попал или нет, Ванюхин не помнит. Ударов дубинками он, кстати, тоже не помнит — но помнит замахи.
«4 секунды видео, которые показывают Кавказского, противоречат пятнадцати минутам, которые он описывает устно, — отметил Бадамшин. — На вопрос, подтверждает ли он достоверность съемки (кто врет — полицейский или его камера. — «Газета.Ru»), он мялся, но ничего не смог ни опровергнуть, ни подтвердить».
Адвокат Кавказского Вадим Клювгант поинтересовался, смотрел ли Ванюхин видео вместе со следователем. Полицейский уверил, что не смотрел. На всякий случай Клювгант поинтересовался, насколько твердо Ванюхин уверен в том, что не смотрел, и свидетель «поплыл» — может быть, и смотрел, но точно не помнит.
Адвокат попросил огласить протокол отсмотра видеозаписи, протокол дополнительного допроса, протокол опознания и протокол очной ставки в связи с имеющимися противоречиями в показаниях, данных свидетелем ранее и в ходе судебного заседания. Но именно в этот интригующий момент судья Наталья Никишина объявила перерыв до четверга.
На следующий день, 7 ноября, она частично удовлетворила ходатайства адвоката — были зачитаны протоколы опознания Кавказского и очной ставки с Ванюхиным.
Уверенность свидетеля стремительно уменьшалась. Он, заикаясь, сообщил суду, что сразу после событий 6 мая мог ошибаться насчет того, какой рукой или ногой Кавказский пытался ударить его коллегу. В конце концов он перешел на краткие исчерпывающие ответы.
— Когда?
— Тогда.
«Блистательный допрос Вадима Клювганта можно было бы показывать как мастер-класс молодым коллегам и будущим юристам, — комментирует показания оператора Бадамшин. — Допрос человека, явно подготовленного гособвинением, как я понимаю, был проведен таким образом, что всем стало видно, что человек врет.
Гособвинение — у них такие лица были вытянувшиеся. Ничего не могли сделать, хотя постоянно пытались снимать вопросы.
Это не помогало».
Следующим заслушанным свидетелем стал полицейский 3-й роты 1-го батальона 2-го ОПП Андрей Горышин.
По его словам, разъяренная толпа ломала асфальт ногами и бросала куски в полицейских. Кроме того, он вспомнил, как Андрей Барабанов покусал его ботинок на правой ноге. На этапе следствия от острых оппозиционных зубов пострадал его бронежилет, но к суду травма сползла к берцу.
«Оказывается, полицейские наблюдали на Болотной монстров, — написал Клювгант в микроблоге. — Выламывали ногами асфальт, кусали за берцы и бронежилеты, метали крышки люков...»
«Люками швырялись, кусали за берцы и бронежилеты, хотя просто по логике гораздо удобнее было бы кусать за мягкие ткани», — удивляется Бадамшин.
Горышин рассказал, что лично видел, как Барабанов в составе «разъяренной толпы» неоднократно «бросал камни в сотрудников» и «оскорблял правительство». При задержании Андрей «продолжил выкрикивать лозунги», поэтому к «нему был применен болевой прием». Впрочем, уже через пять минут Горышин заявил, что болевых приемов не применялось.
«Со следующей недели переходим на 4-дневный режим работы, — подытожил очередную судебную неделю Бадамшин. — Так понимаю, что в принципе осталось немого свидетелей и потерпевших. В таком режиме пройдет еще немного заседаний, и суд передаст нашей стороне право предоставлять свои доказательства. Осталось дотерпеть немного».