В понедельник в Госдуму внесены поправки в закон «О противодействии коррупции», принятый в 2008 году, а также в Уголовный кодекс РФ и в закон «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам» от 2012 года.
Нынешний антикоррупционный закон дополняется определением «коррупционного правонарушения» и «коррупционного преступления», также круга деяний, относящихся к коррупционным. В закон предлагается включить 41 состав таких уголовных деяний, уже отраженных в действующем законодательстве и характеризующихся корыстным мотивом и незаконным использованием должностного положения.
Использование чиновником служебного положения предлагается считать общественно опасным преступлением.
В пояснительной записке к законопроекту говорится, что расходы чиновников, заподозренных в коррупционных сделках, теперь будут проверяться на соответствие задекларированным в рамках возбужденного уголовного дела.
Кроме того, предлагается дополнить Уголовный кодекс новой статьей — «Хищение бюджетных средств».
За хищение бюджетных средств или активов госкомпаний и корпораций предусматривается наказание в виде лишения свободы на срок до четырех лет и штрафа до 500 тыс. рублей, а также в виде запрета занимать госдолжности сроком до пяти лет.
Если же хищение совершено в особо крупном размере (более 6 млн рублей), организованной группой лиц или при исполнении госконтракта, наказывать виновных предлагается от 7 до 15 лет лишения свободы и штрафом от 3 млн до 5 млн рублей. Нарушитель также будет лишен права занимать должности на госслужбе до 12 лет.
По данным Генпрокуратуры РФ, ущерб от коррупционных преступлений в 2012 году составил 20,8 млрд рублей.
Ряд поправок детализируют контроль за хищением бюджетных средств в сфере поставок товаров и оказания услуг для государственных и муниципальных нужд. В контракт предлагается в обязательном порядке вносить сведения о производителе товаров и основаниях перехода права собственности на товар от производителя к поставщику и субподрядчикам. Это позволит выявить посредников, «кормящихся» на госзаказе. В прошлом году объем заключенных контрактов составил более 6 трлн рублей.
У законопроекта один автор — глава комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Ирина Яровая. Она предлагала принять эти поправки еще в июне этого года, причем в срочном порядке. Депутат отказалась комментировать «Газете.Ru» законопроект и причину, по которой ужесточение законодательства по борьбе с коррупцией было отложено.
Между тем на среду намечено заседание совета при президенте по противодействию коррупции. Нынешняя думская инициатива затрагивает тему, которая будет обсуждаться в этот день в Кремле — итоги проверки деклараций чиновников и депутатов о доходах и расходах за 2012 год.
О том, что итоги декларационной кампании будут подведены в конце октября на президентском совете, ранее в интервью «Газете.Ru» рассказал глава администрации президента Сергей Иванов. Отвечая на вопрос, сколько чиновников не смогут подтвердить законность расходов, Иванов ответил, что немного: «Хватит пальцев одной руки». Но ни одной фамилии он при этом не назвал.
«Нельзя устраивать охоту на ведьм. Так можно до маразма дойти. Но есть и доказанные случаи, когда мы считаем, что нас заведомо обманывали», — уточнил глава администрации.
Ранее президиум совета по противодействию коррупции со ссылкой на данные Минтруда обнародовал информацию о коррупционерах рангом пониже, чем депутаты и чиновники класса А. Почти 200 госслужащих были уволены из-за коррупционных преступлений за первую половину 2013 года, сообщил 18 октября министр труда и соцзащиты Максим Топилин. В связи с утратой доверия было уволено в федеральных органах власти 163 служащих, в региональных органах и органах местного самоуправления — 32 служащих.
По данным Верховного суда РФ, в прошлом году за коррупцию были осуждены 6 тыс. человек, за первое полугодие 2013-го — 3,6 тыс.
В Думе не знают, все ли депутаты прошли проверку администрации президента на соответствие расходов доходам. «Мне неизвестно, будут ли названы на президентском совете имена депутатов Госдумы, чьи расходы не соответствуют доходам», — сказал «Газете.Ru» один из депутатов от партии власти, член комиссии Госдумы по контролю за достоверностью сведений о доходах.
Маловероятно, что очередная кампания по борьбе с коррупцией будет эффективна, считает глава российского отделения Transparency International Елена Панфилова. Посадок крупных чиновников она не ожидает, а между тем именно это стало бы индикатором намерений властей снизить коррупционную ренту на бизнес и граждан, считает она.
«Ну, объявят коррупционером какого-нибудь пятого заместителя восьмого помощника тридцать пятого департамента жилкомхоза. Если так и будет, борьбу с коррупцией можно было вообще не начинать», — говорит Панфилова.
Необходимость ужесточения законодательства в сфере борьбы с коррупцией эксперты оценивают по-разному. «Действующего уголовного законодательства вполне достаточно для противодействия коррупции. Дело не в законе, а в правоприменении. А здесь действует круговая порука. В коррупционеры записывают только тех, кто не чтит главный постулат морального кодекса чиновника — «делиться надо», — говорит Станислав Белковский, глава Института национальной стратегии.
По его мнению, депутаты намерены ужесточить нормы закона, которые все равно не действуют. И не будут действовать, если не будет на то политической воли. «А раз так, то это пиар, а не борьба с коррупцией», — убежден эксперт.
Законопроект нуждается в существенной доработке, возражает глава Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов. «Недостаточно увязать использование служебного положения только с извлечением материальной выгоды.
Выгода чиновника часто бывает нематериальной, но ощутимой для госбюджета. И это тоже необходимо зафиксировать в законе», — говорит Кабанов.
В качестве примера «нематериальной выгоды» он называет такую ситуацию: чиновник Минобрнауки просит ректора вуза устроить «нужного человечка» на обучение за счет бюджета. А в качестве благодарности обязуется положительно оценивать качество обучения в вузе.
Кроме того, по мнению Кабанова, в законопроекте Яровой не преследуется цель возврата незаконно израсходованных бюджетных средств.
«В законе должно быть сказано, что чиновник-коррупционер не вправе подать прошение о досрочном освобождении, если он не вернул украденное», — полагает Кабанов. Под амнистию такой чиновник тоже не должен попадать. Срок отбывания в местах не столь отдаленных следует увеличить до 20 лет. Но при этом для тех коррупционеров, которые вернули бюджетные средства, ввести право на помилование после отсидки половины или даже третьей части срока.
Введение прямой уголовной ответственности за хищение бюджетных средств приближает Россию к ратификации статьи 20 Конвенции ООН по борьбе с коррупцией. Конвенция была ратифицирована Россией, за исключением статьи 20, которая вводит понятие незаконного обогащения и предусматривает уголовную ответственность за несоответствие расходов доходам и необходимость должностных лиц доказывать это соответствие.
«Россия отказалась узаконить эту статью под предлогом нарушения презумпции невиновности и якобы неготовности правоохранительной системы. Поправки депутата Яровой сродни статье 20 конвенции», — говорит Панфилова, добавляя, что не понимает только одного: зачем ехать в Санкт-Петербург не прямым путем, а окольным, например через Калининград?
В чем состоит принципиальное отличие статьи 20 от поправок Яровой, пояснил «Газете.Ru» депутат Госдумы от КПРФ Вадим Соловьев.
«Если чиновник не может доказать законное происхождение средств, на которые куплена, например, вилла на Майорке, то наступает уголовная ответственность. Так требует конвенция ООН. Яровая требует: не доказал законность расходов — лишаешься поста на госслужбе. Есть разница!» — говорит Соловьев.
«Хищение, мошенничество и дача взятки наказуемы по УК РФ, причем достаточно сурово. Надо не создавать новый состав преступления, а совершенствовать методику расследования ситуаций с «откатами» и скрытыми долями чиновников в бизнесе», — говорит партнер John Tiner & Partners Валерий Тутыхин.
С точки зрения закона, после уплаты первому государственному подрядчику денежные средства перестают быть «бюджетными» и входят в обычный коммерческий оборот. «Если в попытке бороться с «откатами» к субъектам этого преступления отнесут еще и предпринимателей по всей дальнейшей цепочке прохождения бюджетных денег, это приведет к неоправданному давлению на бизнес. Субподрядчик может не знать, что деньги бюджетные», — добавляет Тутыхин.