Следственный комитет окончательно отказал Сергею Удальцову, находящемуся под домашним арестом, в праве посетить Мосгоризбирком и подать документы, необходимые для выдвижения в мэры Москвы (по закону при подаче документов необходимо личное присутствие кандидата). В понедельник адвокаты Удальцова Виолетта Волкова и Николай Полозов получили документ за подписью Рустама Габдулина — руководителя следственной группы, ведущей «болотное дело». Свое решение следователь объяснил тем, что порядок содержания под домашним арестом лидеру «Левого фронта» уже определил Басманный суд и все исключения из этого порядка должен определять он же.
«Судом уже выбрана мера пресечения, все ограничения, а среди мер, избранных судом, отсутствует возможность посещения Московской избирательной комиссии. Соответственно, Удальцову полностью отказано в посещении Мосгоризбиркома», — объяснила «Газете.Ru» мотивы решения Волкова. Защитник отметила, что Габдулин посоветовал Удальцову обратиться в Басманный суд, несмотря на то что ранее суд направил кандидата в мэры Москвы в Следственный комитет.
Во вторник Полозов попытается передать от лица Удальцова документы в МГИК, однако особых надежд на то, что комиссия их примет, у адвоката нет.
«Примут — замечательно, не примут — ну, что поделать. Такой вот финальный акт», — сказал Полозов «Газете.Ru».
Удальцов по-прежнему может обжаловать запрет следователя на посещение Мосгоризбиркома, однако обращаться в суд адвокаты лидера «Левого фронта» не собираются. Как пояснила «Газете.Ru» Волкова, защитники считают разбирательство бессмысленным: до суда дело дойдет в лучшем случае в течение двух недель. При этом, даже если суд вынесет решение в пользу Удальцова, воспользоваться своим правом посетить Мосгоризбирком у него уже не получится — срок регистрации кандидатов в мэры заканчивается 10 июля. Так что адвокаты Удальцова намерены сразу играть по-крупному и «начинать с Конституционного суда».
Случай Удальцова обнажил лакуны в российском законодательстве: до сих пор в России не было прецедентов, когда бы на выборную должность претендовал человек, находящийся под домашним арестом.
Практика содержания подследственных по месту прописки стала применяться в России лишь с 2010 года, это было одним из решений в рамках либерализации Уголовного кодекса, предпринятой тогдашним президентом Дмитрием Медведевым. Однако за введением домашнего ареста не последовало изменений существующих норм, по которым не предусмотрено «пограничных состояний»: человек находится или на свободе, или в СИЗО.
Избирательный кодекс Москвы не предусматривает специального порядка подачи документов для граждан, находящихся под домашним арестом. Отсутствие кандидата при процедуре подачи документов, согласно п. 8 ст. 32 кодекса, может объясняться лишь тем, что он болен или содержится в следственном изоляторе. «Существующий закон четко описывает процедуру подачи заявления гражданина, находящегося на свободе, и гражданина, находящегося под стражей, — описывает проблему Волкова. — Как тогда отнестись к тем, кто находится под домашним арестом? Фактически получается, что это нарушает право гражданина Российской Федерации избираться и быть избранным».
Один из самых громких случаев выдвижения на выборах человека, находящегося под следствием, произошел в России осенью 2005 года. Тогда в депутаты Государственной думы на довыборах по Гагаринскому одномандатному округу пытался избраться экс-глава ЮКОСа Михаил Ходорковский. Адвокат Вадим Прохоров, представлявший тогда интересы бизнесмена, рассказывает, что Ходорковский передавал необходимые документы через начальника СИЗО «Матросская Тишина». Несмотря на затянувшуюся бумажную волокиту, документы все-таки поступили в ЦИК, после чего Ходорковский стал кандидатом в депутаты Госдумы (бизнесмена сняли уже впоследствии из-за вступившего в силу приговора по первому делу ЮКОСа). Удальцову Прохоров советует так же попытаться передать свои документы в МГИК через адвоката, а в случае отказа из-за неявки самого кандидата — обжаловать решение избиркома.
«Здесь можно поставить государственные органы в ту ситуацию, когда каждый из них всяко будет виноват, — говорит Прохоров. — Прежде всего, надо понимать, что и те, и другие ограничения введены государством, и именно таков подход Европейского суда: если государство что-то ввело, то все нестыковки — это проблема государства».
Юридическая коллизия в случае с Удальцовым заключается в том, что решение следователя фактически ограничивает пассивное избирательное право лидера «Левого фронта». Право избирать и быть избранным, согласно 32-й статье Конституции, имеют все граждане России, однако если Удальцова не допускают до подачи документов из-за его нахождения под арестом, то к нему, по сути, применяется тот же порядок, что и к гражданам, осужденным на лишение свободы.
«С моей точки зрения, здесь нужно исходить из 32-й статьи Конституции — это право избирать и быть избранным всем, кто не находится в местах лишения свободы по приговору суда. Опираясь на это, конечно, ему должны разрешить (посетить Мосгоризбирком), а если этого не произойдет, то мне кажется, что есть неплохие перспективы обжалования вплоть до Европейского суда», — продолжает Прохоров.
Председатель думского комитета по конституционному законодательству и госстроительству Владимир Плигин сказал «Газете.Ru», что не видит оснований для введения отдельной законодательной процедуры выдвижения кандидатов, находящихся под домашним арестом. «Я думаю, что в этой ситуации можно найти взаимоуважающую методику, чтобы дать возможность реализовать гражданам под домашним арестом избирательное право. Возможно, какие-то процедуры можно выполнить через представителя. Я сейчас не хотел бы комментировать конкретные заявления следователя, и тем не менее нахождение под домашним арестом не является нормой, препятствующей реализации избирательного права», — сказал Плигин.
При желании Габдулин мог бы решить вопрос с посещением МГИК в пользу Удальцова, считают юристы, опрошенные «Газетой.Ru». Адвокат Дмитрий Дубровин, представляющий интересы фигурантки «болотного дела» Александры Духаниной (она также находится под домашним арестом), пояснил, что вопросы о разовых изменениях условий содержания под домашним арестом могут решаться самим следователем. Такой же позиции придерживается и Павел Чиков, возглавляющий правозащитную ассоциацию «Агора»: «Следователь в любой момент может освободить человека из-под стражи, это в его компетенции. Без решения суда нельзя только ухудшать меру пресечения и заключать под арест».
«Это довольно тухлая попытка использовать Следственный комитет в решении абсолютно политических вопросов. Не дело ведомства Бастрыкина влезать в избирательное законодательство. Это просто по конфигурации никак не предполагается», — говорит Чиков.
Короткая история домашних арестов в России уже знает случаи «доброй воли» следователя и суда по отношению к фигурантам уголовных дел. Евгения Васильева, проходящая по делу о хищениях в «Оборонсервисе», имеет исключительные условия содержания под домашним арестом: в отличие от Удальцова, ей не запрещается пользоваться Интернетом и средствами связи, а также разрешены 3-часовые прогулки в пределах города. Во время одной из них Васильева посещала дорогие магазины в Столешниковом переулке — фотографии фигурантки уголовного дела в бутике Chanel в воскресенье широко обсуждались в социальных сетях.
«На мой взгляд, отказ (Удальцову) политически мотивированный. Почему подруга Сердюкова, находящаяся под следствием, получает право на трехчасовую прогулку по городу и реализует свое конституционное право на свободу передвижения, а Удальцов такого не получает?
Какие основания? Домашний арест считается содержанием под стражей, он даже полностью включается в срок наказания. К вопросу о Васильевой — она гуляет по Москве, а потом ей эти прогулки по Москве будут зачтены как срок содержания под стражей», — продолжает Чиков.
По мнению политолога Александра Морозова, особое отношение к Удальцову может объясняться самими статьями, по которым проходит оппозиционер (ему вменяются организация массовых беспорядков на Болотной площади 6 мая (ч. 1 ст. 212) и подготовка к другим беспорядкам (ч. 1 ст. 30, ч. 1 ст. 212). «Я думаю, отношение к нему жестче, чем к кому-либо, поскольку Удальцову все-таки вменяется организация беспорядков на иностранные деньги. История с Таргамадзе действует как основание для более жесткого поведения в отношении этих обвиняемых. Поэтому ему и не дают участвовать в мэрских выборах и не выпускают его из-под домашнего ареста», — считает Морозов.