На фотогеничность музея «Зоя», построенного на месте казни Зои Космодемьянской в 2020 году в деревне Петрищево под Москвой, обратило внимание издание The Village, опубликовавшее статью под заголовком «Самый красивый музей Московской области. Место казни Космодемьянской и идеальный фон для фэшн-съемки».
Журналистка издания обратила внимание на то, что музей, построенный в минималистичном стиле и больше похожий на музей современного искусства, стал использоваться как фон модных фотосессий.
После этого в интернете разгорелся скандал: некоторые пользователи сочли подобные фотосессии неэтичными и неуместными, кто-то даже предложил уволить журналистку, которая обратила внимание на факт фотогеничности музея, за публикацию статьи с таким заголовком. Главный редактор The Village Татьяна Симакова заявила, что проблема раздута, ведь журналист издания лишь привел факты и никого не оскорблял.
«Никого не будем увольнять. Мы говорим о фактах, эти съемки уже там происходят, посмотрите в Instagram (владелец компания Meta признана в России экстремистской и запрещена) по геотегу. Я не считаю это скандалом, я считаю это флудом в комментариях», — прокомментировала она ситуацию вокруг публикации материала.
«Огромный белый лаконичный корпус современного музея стоит посреди полувековых изб. Еще недавно в них не было газа. Газ в деревне Петрищево провели только в 2020 году, сделали нормальные дороги и роскошный парк. Деревне просто повезло: инфраструктуры наверняка и дальше бы не было, если бы власти не выбрали это место для строительства образцового патриотического музея, — говорится в статье The Village про музей «Зоя». Помимо улучшения жилищных условий, у жителей деревни, а также фотографов и блогеров, появилось «идеальное общественное пространство для прогулок с семьей и создания качественных фотографий для инстаграма», считают авторы статьи.
«Ощущение от музейного комплекса исключительно такое: никакого трагизма, но надежда. В том числе на то, что патриотический музей может быть действительно модным, а чиновники будут чаще привлекать к работе молодых и независимых»,
— подчеркивают авторы материалы.
Директор музея «Зоя» Марина Роменская также считает, что ничего плохого в модных фото на фоне музея быть не может. «Очень много фэшн-фотографов приезжают к нам, делают фото здания, ландшафта. Мы приветствуем это, очень рады, потому что это — канал связи с молодежью, привлекается интерес к нашему музею», — отметила она.
Однако некоторым пользователям в интернете показалось неуместным устраивать модные фотосессии в музее, который построен на месте казни партизанки. «Да тянет плюнуть в авторов этого объявления», — высказался журналист и политолог Виталий Третьяков. «От заголовка статьи, рекламирующей место казни Зои Космодемьянской как идеальный фон для фэшн-съемки, — это что я вас спрашиваю? Люди, что с вами? Вы же не только совесть, вы и мозги потеряли», — писали пользователи.
В музейный комплекс в Петрищеве, помимо основного здания музея, входит старый музей, дом, где партизанка лежала измученная последнюю ночь перед казнью, памятник на месте, где она была повешена. Все эти участки объединены между собой белой пешеходной дорожкой, а на территории высажены вишневые деревья.
«Это место — чистый пример общественного пространства, где хочется гулять, пить кофе и кататься на роликах (как возле музея «Гараж» в парке Горького, например) — в общем, радоваться жизни, осознавая ценность этой возможности», — отмечают авторы материала.
«Нас критиковали за выбранный стиль, говорили, что подобная архитектура не олицетворяет трагические военные события, но мы считаем иначе: здание и не должно олицетворять их. На наш взгляд, в музее Зои архитектура не должна привносить дополнительные смыслы к ее истории», — считает автор концепции, архитектор Андрей Адамович, который работал над проектами спортивного центра Hartmann в Люксембурге, книжного магазина в Еврейском музее в Москве.
«Институция должна самостоятельно выстраивать свою пиар-стратегию и осознанно воплощать свою миссию, — считает Лия Чечик, куратор и руководитель отдела образовательных программ и спецпроектов Еврейского музея и центра толерантности. — Мы не можем полностью спрогнозировать поведение и реакции наших посетителей, но можем корректно и сознательно на него реагировать, выстраивая диалог, задавая тон для дискуссии и выступая модераторами в нами созданном пространстве». В интервью «Газете.Ru» Лия Чечик пояснила, что
речь идет не о запрете фэшн-съемок в местах памяти, но о правильном позиционировании и послании, которое транслирует музей в тематическом контексте.
«Нужно использовать прецедент для обсуждения важных, неоднозначных, болезненных тем, а не поощрять его. На нашей практике таких проблем не возникало: все профессиональные съемки внутри музея согласовываются с нашей пиар-службой. Кроме того, мы не мемориальный музей и в нашей экспозиции есть множество подходящих для селфи мест», — добавила Чечик.
Глава подмосковного министерства культуры Елена Харламова заявила, что музей «Зоя» находится в 200 метрах от места, где была повешена партизанка, поэтому ни о каких фотосессиях на костях речи не идет.
«Здание стоит в 200 метрах от места казни. Там никто вообще не подходит, никаких фотографий, кроме как мемориала, оттуда не появляется. Конечно, нерадивость автора дает поле для полемики. Может быть, просто автор молодой, не смог еще это все сформулировать, — отметила Харламова. —
Мы ведь совершенно не для этого музей строили. Мы не ставили себе задачу привлечь туда фэшн или другие аудитории. Но то, что здание стало привлекательным, что туда приезжают фотографироваться, это тоже хорошо».
Харламова пояснила, что изначально не хотела делать музей памяти ВОВ, а планировала посвятить его судьбе женщины.
Впрочем, музей «Зоя» не единственный неоднозначный памятник, который привлекает внимание фотографов.
«Действительно, неприятно смотреть, когда глупые люди не понимают, где они находятся, и полуголые девушки фотографируются на памятнике жертвам Освенцима в Берлине, — считает фотограф Елена Майорова. — Но если мы запретим людям фотографироваться и снимать такие места, они не станут умнее от этого. Ведь почему они так позируют? Они это делают от глупости. От запрета на фотосессии понимать историю они лучше не станут».
Фотограф полагает, что формальный запрет оградит аудиторию от некорректных фотографий, но вызовет непонимание и злость у другой части аудитории. «Мне как фотографу более продуктивным кажется другой путь: разрешить фотографироваться и делать любые арт-проекты. А вот если они не соответствуют нашему вкусу и чувству прекрасного, мы должны их обсуждать, устроить дискуссию —
это отличный повод возродить традицию культурной критики, которая сейчас в загнанном состоянии. Мы практически не обсуждаем фотопроекты в публичном поле, а только ругаем, не разобравшись», — настаивает фотограф.
При этом возможность фотографировать где угодно, по мнению Майоровой, будет также вдохновлять художников знакомиться с историей того места, где они снимают, и придумывать, как это сделать корректно.
«Запрет уменьшает творческий потенциал, а отсутствие запретов — увеличивает», — уверена Майорова. По ее словам, тотальный запрет на съемки во многих местах Москвы привел к тому, что снимать стало очень сложно. «Любой человек считает себя вправе подойти и запретить снимать, даже в общественном пространстве», — отмечает фотограф.