Число случаев COVID-19 растет с каждым днем, ставя все новые рекорды: только за последние сутки ВОЗ зарегистрировала новый показатель, оказавшийся самым высоким за время пандемии — коронавирусную инфекцию обнаружили более чем у 470 тыс. человек. Правительства стран вводят новые меры, чтобы направить, наконец, распространение вируса на спад, однако далеко не все согласны менять свой образ жизни и ограничивать себя из-за неведомой болезни.
В прошлое воскресенье, 18 октября, в Чехии прошел митинг против повторного карантина — из мирной акции он превратился в жесткое столкновение. В демонстрации участвовали около 400 футбольных и хоккейных фанатов, которые требовали продолжения сезонов в местных лигах. А днем ранее акции протестов прошли в Братиславе у дворца правительства. Протестующие также требовали возобновить спортивные матчи и не соблюдали мер безопасности во время несанкционированной акции.
Похожие протесты также прошли в Великобритании, Польше, Австралии, Германии – люди отказываются носить маски, соблюдать дистанцию и терпеть ограничения из-за коронавируса, который многие считают заговором правительств.
Многие митинги были организованы по экономическим причинам – например, в Испании гостиничный и ресторанный бизнес просил поддержки властей, в Брюсселе медики требовали увеличения финансирования здравоохранения, в Польше владельцы фитнес-клубов призывали не закрывать тренажерные залы. Представители сфер бизнеса и работники здравоохранения не отрицают опасность распространения болезни — но хотят, чтобы учитывали их интересы. Однако вопрос, чем руководствуются люди, принципиально отказывающиеся соблюдать меры безопасности, остается открытым.
Еще в конце марта для тех, кто не верит в существование или опасность коронавирусной инфекции, появилось название «ковидиоты»: согласно Urban Dictionary, это люди, которые не соблюдают меры безопасности.
Тогда в соцсетях начала распространяться идея, будто COVID-19 — болезнь не более опасная и неприятная, чем грипп, а многие и вовсе считали, что ее не существует.
По рассказам Насти, студентки 3 курса РНИМУ им. Пирогова, которая работала медсестрой во время первой волны пандемии, многие поступавшие пациенты считали коронавирус не опаснее гриппа. «Когда они попадали в больницу, они действительно удивлялись и спрашивали у всех вокруг, а существует ли коронавирус на самом деле?» — сказала она.
Студентка-медик вспоминает, что люди, не верившие в вирус, были даже среди тех, кто оказывался на больничной койке: они поступали с двухсторонней пневмонией и поражением легких на 50% и 60%, но продолжали отрицать опасность инфекции, хотя «им нужно было уже на ИВЛ».
Психологи уверены: отрицание оказалось основным защитным механизмом человека против стремительно меняющегося окружающего мира. Казалось бы, люди на собственном примере получают прямое доказательство того, что коронавирус существует. Но и это не может их разубедить.
«Такое поведение – не что иное, как способ защитить свою психику», — считает член Российского общества психиатров Ольга Маркина. По ее мнению, такие механизмы «позволяют нам снизить долю присутствия стресса в нашей жизни и не дать ему перейти в страдания». «В ряде случаев такой защитой может становиться отрицание наличия угрозы», — объясняет психиатр.
Похожей точки зрения придерживается и Марина Петрищева, клинический психолог, нарративный психотерапевт команды Анастасии Бутенко kukuha.team. По ее мнению, ковид-диссидентство — это психологический ответ на нарушение привычного хода вещей. «Все эти меры [эпидемиологической безопасности] — не только выступают почвой для снижения заболеваемости, но и неизбежно рождают в людях чувства незащищенности, тревоги, изоляции, не только физической, повышенной озабоченности своим здоровьем, «всматриваемости» в состояние свое и других», — рассуждает психотерапевт.
По мнению Ольги Маркиной, «отрицание — это достаточно грубый, но надежный механизм защиты от лавины негативных эмоций, и степень этой защиты будет прямо пропорциональна уровню напряжения».
Однако многие люди не просто отрицают опасность болезни или само ее существование — популярность набирают разнообразные теории заговора, которые пациенты с COVID-19 даже рассказывают медикам. Например, студентка-медик Настя вспоминает, что в одну из смен в больницу поступила пациентка, «которая всем рассказывала истории о том, что это заговор» — ее смущало, что закрыли все церкви, и она убеждала всех вокруг, что это «нападение на веру».
Марина Петрищева объясняет такое поведение желанием людей применить к происходящему вокруг логику. «Теорию заговора создают люди, а вирус ничего и никому не объясняет, тем, он и страшен. Поэтому теории заговора, согласно которым вирус — выдумка, — это логичный, во многом, для психики ответ на такие переживания», — говорит психотерапевт.
Сторонники теории заговора делают проблему «более понятной и контролируемой для самих себя» — но почему они предпочитают верить авторам постов в Facebook (владелец компания Meta признана в России экстремистской и запрещена), а не медикам?
«Очень большую роль в такой форме диссидентства играет то, в каких взаимоотношениях мы находимся с другими людьми, чувствуем ли мы, что можем доверять властям, экспертам, просто – знакомым и близким. Если эти чувства подорваны, то теории заговора становятся способом, который позволяет адресовать вину тем, кто это доверие «не оправдал», – считает Марина Петрищева. — Нахождение простой причины в поведении других — это не просто убежденность в какой-то теории, но еще и трансляция таких чувств, как обида, злость, отверженность».
Причиной диссидентства могут стать банально плохо выстроенные отношения в семье и, возможно, неумение прислушиваться друг к другу. Эту мысль подтверждают истории из практики Насти, когда не только сам больной отрицал свою болезнь, но и его родственники были абсолютно в этом уверены. «Даже пролежав в больнице две или три недели, некоторые продолжали отрицать свою болезнь, считали, что болеют чем-то другим. А самое шокирующее, что их семьи тоже ее отрицали. То есть ты смотришь на своего умирающего мужа, и тебя вообще не пробивает», — делится воспоминаниями студентка.
Причиной такого крайне безучастного поведения со стороны родственников больного также может быть когнитивное искажение, когда человек «в качестве защитного механизма просто создает свою субъективную реальность», уверена Анна Крымская, сооснователь и генеральный директор онлайн-сервиса психологической помощи YouTalk, клинический психолог. «Довольно легко поверить в то, что вируса нет, когда вас окружают здоровые люди, так же, как вы, избегающие ношения маски. Когда враг невидимый, пространство для сомнений безгранично», — объясняет она.
Каким образом можно помочь ковид-диссиденту? Во-первых, советует Марина Петрищева, не осуждать людей за то, что их мнение расходится с более распространенным — это подкрепляет ощущение отчуждения. По мнению специалиста, нужно «пробовать выслушать точку зрения человека, и услышать – что беспокоит». Вполне возможно, этот человек окажется не настолько уверен в своей позиции, как это могло показаться.
Во-вторых, важно делиться открытой и проверенной информацией, чтобы опровергать противоречивые суждения о заговорах.
В-третьих, подытоживает психотерапевт, нужно «создавать условия для доверия людей властям, медицинским организациям и вообще – друг другу». Несогласных людей сразу оттесняют, делают их «исключенными и незначимыми – это подтверждает их же опасения».
Психолог Анна Крымская советует воздействовать на людей в зависимости от их типа мышления. Так, например, на рационально мыслящих могут повлиять доказанные аргументы, конкретные цифры и факты, например, что болеют и умирают от вируса не только пожилые люди. Тогда как на людей с эмоциональным восприятием информации могут подействовать ролики с переживаниями и личными историями тех, кто пострадал от вируса.