Начальная стоимость перчатки — $80000. Для меня это немыслимые деньги, но будь я богат, то наверняка купил бы — как память о детстве, которое иногда так хочется вернуть.
О, Майкл Джексон... Здесь хочется произнести какой-то шекспировский монолог с черепом в руке, но от волнения перехватывает дыхание. Я сотворил тебя своим кумиром, вознес тебя на пьедестал, а потом сбросил.
Перчатку, как у тебя, я сделал сам. Я украл ее из пионерской комнаты — в оригинале это была перчатка знаменосца. Я приклеил к ней остатки маминой бижутерии и демонстрировал ее на школьных дискотеках, пытаясь подражать «лунной походке» поп-короля.
Я бежал к телевизору, чтобы увидеть отрывок из музыкального видео, и запоминал движения. Когда я жил в Болгарии с родителями, покупал пластинки фирмы «Балкантон» с твоими песнями. Помню, что нес одну на руках так же бережно, как знамя — пионер-знаменосец.
В моем пионерском детстве ты помогал мне. Когда я готовил политинформацию, то после пересказа речи в ООН Бутраса-Бутраса Гали и мирных предложений Горбачева в области разоружения я смог рассказать о том, как Майкл Джексон спит в барокамере и собирается сниматься в кино. Информацию об этом я добыл в югославском журнале, который дал мне один приятель. По улице я ходил в майке с Джексоном, портрет кумира на майку перевела утюгом мама.
Правда, мамина рука дрогнула — и нос Майкла оказался слегка поврежден.
Наша встреча состоялась в Москве в сентябре 1993 года во время его первого визита в Россию. Объятой политическим кризисом России было не до поп-идола. С ним не захотел встретиться ни Ельцин, ни тогдашний вице-президент Руцкой, ни глава Верховного Совета Хасбулатов. Единственным, кто снизошел до общения, был телохранитель Ельцина Коржаков, де-факто второй человек в государстве. Он подарил Джексону старинную саблю.
Я же стоял и ждал появления кумира возле гостиницы «Метрополь» и даже попытался подняться к нему на этаж, что было полным безумием — меня, естественно, остановила охрана. Однако мне повезло — с Джексоном мы познакомились буквально через одно рукопожатие: возле музея Ленина я увидел выступавших у него на разогреве дуэт Culture Beat. Чернокожие парень и девушка рассматривали лежащие у старушки на газете значки типа «60 лет ГАИ» и «Нефтихимия ГДР» вперемешку с черносотенными газетами со статьями про «Боруха Эльцина».
Я тут же предложил услуги переводчика, выбрал им несколько достойных значков и получил в подарок открытку с надписью: «Алекс, было приятно увидеться в Москве». Группа была тогда автором одного крутого хита «Mr. Vain» Слово «vain» означает «самовлюбленный, тщеславный», и это как будто было посвящение Джексону. Гений поп-сцены и enfant-terrible в душе, он уже тогда был одержим демонами, которые разрывали его на части.
Концерт 1993 года был потрясающим, хотя к его организации приложили руку совершенно посторонние люди.
Спонсором была канувшая в лету компания, торговавшая алкоголем, а постановщиком — режиссер Самвел Гаспаров, автор советского боевика «Хлеб золото, наган» о временах гражданской войны.
Через месяц Россия почти погрузилась в собственные гражданскую войну и ритмы музыки. Во второй раз Джексон приедет в Москву в 1996 году с альбомом History, на котором будет песня «Stranger in Moscow». Тогда лирика этой песни казалась мне примитивной. Что-то о «могиле Сталина», а также фраза «КГБ охотится за мной».
Однако там было и про «Армагеддон в моем мозгу», последнее «прости» человека, который медленно, но верно шел к своему концу. Обвинения в растлении малолетних были столь омерзительны, что я перестал слушать даже старые песни. Уже работая корреспондентом в США, я увидел, как его доставили в суд и экран перерезала красная черта CNN.
Он был понурым — в каком-то халате, как у петрашевца из советского учебника по истории. Живой мертвец, так похожий на тех, что танцевали в клипе «Триллер». Промелькнула шальная мысль: да застрелил бы его кто-нибудь, и тогда он ушел бы, оставшись в памяти великим певцом, а не уродливым посмешищем. Вспомнились давние слова Проханова в одной из редакционных статей о подарке Коржакова: «Эх Александр Васильевич, надо было не сабельку, а сабелькой!»
Позже, случайно попав на благотворительный прием в посольство Эфиопии, я увидел своего кумира на сцене. Он благодарил за поддержку «жителей Санта-Моники». Недалеко от меня стояли люди в темной одежде с шапочками, похожие на фески. Это были члены националистической организации «Нация Ислама» нового приятеля певца — Луиса Фаррахана.
Летом 2009 года, я, переключая каналы, увидел трансляцию похорон Джексона. Действо напоминало похороны члена Политбюро. Он и был членом Политбюро, который смотрел на нас с ретушированных портретов.
Недавно, проходя по переходу Курского вокзала, я услышал, как музыкант играл на синтезаторе Smooth Criminal. Я остановился — звуки мелодии пронзили меня насквозь, и на руке моей вдруг появилась воображаемая белая перчатка. Мой кумир звал меня, как когда-то джинны звали старика Хоттабыча, но, преодолев минутную слабость, я ступил на эскалатор и поехал в другую сторону.