О сервисе
Что такое сервис all'italiana? Например, вот.
11.00, звонок. «Синьора, это курьер. Какого лешего никого нет дома? Мы с холодильником уже здесь!» — «Но мы оформляли доставку на 14.00...» — «Нет-нет, в 14.00 нам с холодильником неудобно, так что давайте быстрее!»
Пять минут спустя. «Добрый день, синьора. По поводу доставки мебели. А что, дома никого нет? Совсем-совсем никого?» — «Почему же? Вон курьер с холодильником есть, — думаю я про себя, а вслух отвечаю: — Увы. Мы оформляли доставку на 14.00». — «Ну хоть кто-нибудь будет дома раньше 14.00, да? А то я уже тут...»
Итальянская доставка напоминает лотерею. Могут привезти посылку в срок. Могут без предупреждения привезти на день раньше.
Могут разбить заказ, состоящий из трех одинаковых товаров, на три посылки и привезти одну, через несколько часов другую, а третью вообще не привезти.
Могут отправить заказ с «открытой датой доставки». И спустя месяц на твой соответствующий вопрос ответить: «А нам почем знать, когда?»
При этом курьеры никогда не звонят заранее. Просто никогда. Только по факту, и то в исключительных случаях (например, как мы знаем, оказавшись в обнимку с холодильником у закрытой двери).
Но это курьер не считает своим долгом выходить с тобой на связь. А вот человек, галстуки которого носил Сильвио Берлускони, лично шлет электронные письма и SMS, чтобы спросить, связалась ли с тобой его помощница по поводу доставки и понравился ли галстук твоему мужу.
Цены в кафе, аптеках, магазинах и мастерских могут варьироваться в зависимости от того, насколько вы, по мнению владельцев, обеспечены, насколько вы им симпатичны, насколько хорошо говорите на итальянском и прочих «насколько».
Даже итальянские предрождественские торговые центры не страшны, если у вас маленький ребенок. Потому что на маму с младенцем смотрят практически как на Мадонну, которую надо немедленно провести на кассу, минуя всю очередь длиною с Тибр.
О разговорах
Вчера ходила на балет «Спящая красавица». Искусство по-прежнему в большом долгу, но сейчас не об этом. Стоило занавесу закрыться на минутку-другую на смену декораций, как соседние ряды как по команде тут же начинали в полный голос обсуждать увиденное: «Как тебе принцесса? Согласись, миленькая? Ведь миленькая?»; «Что думаешь про кошек? По-моему, молодцы. Браво кошкам!»; «Скажи, а как тебе костюмы?»; «А программка далеко?». Потом кому-нибудь из обсуждающих надоедало, что все говорят разом, и тогда на весь зал раздавалось возмущенное «Ч-ч-ч-ч-ч!». Через несколько секунд обсуждение возобновлялось.
Во многих кафе и ресторанах не играет музыка. Ее просто не было бы слышно, ведь за едой не смолкают разговоры — никто не сидит, уткнувшись в телефон.
Сталкиваемся в подъезде с соседом, дедушкой Марио. Он задает кучу вопросов, сам же на них отвечает, скороговоркой рассказывает про других жильцов и говорит, что ужасно рад, что мы стали его соседями. Что ему «отродясь так с соседями не везло. Просто мечта, а не соседи! Наконец-то можно поужинать, посмотреть телевизор и спокойненько лечь спать — сверху никто не топает, не играет в мяч, не кричит, не шумит...» (значит, он не слышал, как на той неделе мне приспичило среди ночи собрать стул и тумбочку? Grazie a Dio!) Мы с дочерью раскланиваемся, а он уже видит другого соседа.
Вернувшись домой, за час я успеваю покормить дочку, приготовить обед и ужин, поиграть в ку-ку, закинуть одно белье в стирку, снять другое белье с балкона, почитать дочери Джанни Родари на русском и на итальянском, созвониться с мужем, спеть песенку Колобка (не мужу, дочке), заварить чай, исполнить акробатический этюд, показать фокус, пожонглировать, выйти на балкон, чтобы развесить белье... и обнаружить, что дедушки-соседушки как стояли у подъезда и болтали, так до сих пор там стоят и болтают.
Пока детские комбинезончики и платьица перекочевывали из таза на веревки, внизу успели обсудить полицейских, ужин, футбол, папу Римского, прогноз погоды.
Итальянцы, в большинстве своем, и правда говорят много и быстро. Сначала узнаешь от другой покупательницы в супермаркете, что, когда ее сын был маленький, она тоже по привычке катала в магазине тележку вперед-назад, что ее троюродная сестра тоже так делала и что они ужасно давно не виделись, потому что та живет в Болонье, а еще, что твой ребенок — «tutta la mamma», то есть вся в мать.
Потом — в магазине со всякими милыми мелочами: «Вы хотите что-то конкретное или что-то посоветовать? Конкретное? Замечательно! Что именно? Вот эти чашки? Отличный выбор! И к ним сахарницу? Правильно! Ведь без сахарницы оно все как бы и на фиг не надо. И вот эту вот штуку под ложки из этой же серии? И как вы без всего этого жили раньше, а? Вы не пожалеете, превосходный выбор. Еще что-то? Ковер-паззл? Ммм... эй, Паола! Ты слышала? Синьоре нужен ковер-паззл. У нас есть ковер-паззл? Нет? Нет, синьора, ковра-паззла у нас нет. Зато смотрите какой есть. Что значит не подходит? Ковер — просто чудо. Вы только потрогайте. Потрогайте, вам говорят. Яркий, классный, моется легко. Нет? Ну и зря. Кстати, а у вас мальчик или девочка?»
В магазине косметики: «А ты не итальянка, да? То-то я смотрю, у тебя кожа бледная. Впрочем, у меня тоже бледная. Хотя я и итальянка. Бывает! А как зовут малышку?»
В общем, вы поняли. Нельзя зайти в кондитерскую и взять понравившийся торт, не прослушав обзор по всем остальным тортам.
Нельзя заехать в цветочный магазин и молча показать пальцем на букет.
И уж точно нельзя пойти в супермаркете на кассу самообслуживания, не поймав на себе недоуменный взгляд кассиров: «А пообщаться?».
О работе
«Нет, синьор, тире — это просто тире». Муж пытается выяснить у сотрудницы госучреждения, почему они не работали в среду, ведь у входа написано: «вторник — четверг». То есть вроде как — со вторника по четверг. А она ему: «Нет-нет, повторяю: тире — это просто тире». И миролюбиво добавляет: «Вот если бы там было сказано «вторник запятая среда запятая четверг», тогда б совсем другое дело, тогда бы мы, конечно, работали и в среду. Но там же как? «Вторник тире четверг». Потому мы и открыты по вторникам и четвергам».
Вот так вот: можно бросить семью, махнуть рукой на свой обед, поехать через весь город и оказаться перед закрытой дверью.
А потому что, во-первых, тире — это просто тире, а во-вторых, не надо никого бросать и, уж тем более, пропускать обед — это свято.
Складывается впечатление, что если в Риме кто-то работает без обеда, то это либо китайцы, либо арабы, либо все-таки итальянцы — но странноватые. Потому что все, что держат нормальные итальянцы, в семи случаях из десяти в середине дня закрывается и открывается только часа через три. Некоторые и вовсе работают только три–четыре часа в день. Про воскресенье и праздничные дни даже не спрашивайте (стоит ли удивляться, что на гипермаркете «Panorama» прямо под названием гордо красуется огромная надпись «Domenica sempre aperto», то есть «По воскресеньям всегда открыт»).
Я решила как-то на выходных сходить после обеда (своего) в аптеку, в химчистку, в детский магазин, а на обратном пути забронировать на ужин столик в ресторане — и потерпела фиаско по всем пунктам: что-то было закрыто до самого вечера, что-то не работало вовсе.
И хотя мне как покупателю все эти нюансы порой доставляют некоторые неудобства, все-таки это принципиальное нежелание монетизировать каждую минуту своего времени, завидное умение отдыхать и предаваться тому самому «сладкому ничегонеделанию» меня восхищает.