Каждое утро я слушал разговоры женщины из соседнего номера с администратором гостиницы. Она жаловалась, что плохо спит из-за того, что «все вокруг чего-то хотят от России» и что у нее на этой почве начался гастрит.
— И дышать тяжело, – сказала она в одно утро, делая глубокий вдох. – Вот как будто воздух не доходит до легких.
Администратор, слушая ее, с таким же тяжелым вздохом и не отвлекаясь от монолога постоялицы, принимала у меня ключи.
Внутренне сочувствуя женщине, я отправлялся гулять по городу. Иногда в одиночестве, иногда ко мне примыкал мой коллега из Москвы, которого я пригласил в этот «замечательный и гостеприимный город».
Вероятно, после моего последнего посещения, что-то здесь изменилось, потому что в первый же день на моего коллегу наорал мужик в магазине.
Было это так.
— Разрешите пройти? – обратился коллега к забаррикадировавшему проход к кассе тучному мужчине.
--Ты чо меня унижаешь? – накинулся тот. – Не видишь, я тут стою!
Вероятно, на «вы» к этому человеку обратились впервые в жизни, и он воспринял это как оскорбление.
— В общем, такое тоже бывает. Вы не расстраивайтесь, – успокоил я коллегу, потомка Рюриковичей по одной линии и Пушкиных – по другой.
Однажды вечером выходим с подругами из ресторана и направляемся в сторону своих авто. На довольно высокой скорости в наши машины врезается черный джип.
Оттуда выходит женщина, внешне напоминающая молодого Фрунзика Мкртчяна и джина из мультика про Алладина одновременно. Очень интересное создание — низенькая, ручки будто прикреплены наспех, торчат, как воробьиные крылышки в разные стороны на довольно округлом теле, на злобном личике немного щетинки. Пока мы с подругами соображали, что вообще только что случилось, женщина решила, что пора действовать методами, которые, вероятно, приняты в этой округе.
— Сейчас я таких пацанов вызову, – потрясая телефоном в воздухе, забегала она вокруг машин. – Быстро вопрос решат.
Не получив той реакции, на которую она рассчитывала (то есть чтобы мы все разбежались от страха), она начала тыкать по клавиатуре телефона. Очевидно, хотела позвонить тем самым пацанам.
— Здравствуйте, – начал я. – Может, все-таки не пацанов, а страховую компанию?
— Ты чо думаешь, если вас трое, ты меня перебазаришь? – женщина-джин подошла ко мне вплотную.
Когда вы в последний раз видели людей, которые выпячивают указательный палец и мизинец в качестве аргумента, как это делали «новые русские» в 90-е?
Если вам интересно увидеть, где еще общаются в таком формате, то поезжайте в Кисловодск. Потому что эта женщина подошла ко мне именно с такими вытянутыми пальчиками.
— Женщина, ну во-первых, давайте на вы, – говорю ей, – Мы же не знакомы с вами.
— Я с тобой ни на ты, ни на вы не буду.
Женщина снова начала рассказывать про каких-то пацанов.
— А может, ну ее? – предложила подруга, сотрудник местных силовых органов. — Я бы уже поехала, дел много.
Этой идее были рады все. Женщина-джин решила, что мы испугались. Нужно было видеть какой довольной походкой она уходила в сторону своей машины. Ее наспех посаженые ручки живописно торчали в обе стороны.
Кисловодск — город дешевого шансона в ресторанах, попрошаек, выдающих себя за ветеранов афганской войны. Вечерами ты видишь рыскающих по городу хулиганистых пацанов в спортивках.
Они ходят стайками по пять-шесть человек, похожие на волчат, что вышли на первую охоту.
— А ведь когда-то мои предки сделали из этого места курорт, доступ в который был разрешен только привилегированному классу, – сокрушается коллега. — «Водяным обществом» себя называли – мечтательно продолжает он.
Мы гуляем по городу – навстречу нам огромное количество курортников – чаще всего это люди с больной печенью, то есть, скорее всего, алкоголики, которым посчастливилось получить на работе путевку. Такое ощущение, что попал в мир мамлеевских шатунов – они ходят с пустыми глазами, никакие красоты их не интересуют, вид их враждебен.
Я беру такси и еду в сторону Пятигорска. Таксист-армянин жалуется, что местные народы не находят общего языка. Их конфликты часто бывают на бытовой почве в ресторанах, из-за девушек и при дележе бизнеса.
— Раньше постоянно мы ходили на разборки то с русскими, то с карачаевцами, и они между собой постоянно выясняли отношения. Сейчас в городе много чеченцев и дагестанцев. Теперь мы вместе с карачаевцами и русскими ходим на разборки против них.
Я слушаю таксиста, который рассказывает о том, что когда-то у него был «Альфа Ромео» и вообще он игрок, мог за ночь в казино оставить пару лямов долларов, а такси это так – для того, чтобы не скучать.
В Пятигорске встречаюсь с местным писателем. Он рассказывает про то, кто первым основал Пятигорск и Кисловодск. Оказывается, еще до Александра I здесь была уникальная цивилизация. Очень высокоразвитая. Такие же истории мне рассказывали и кисловодские таксисты. Правда, каждый тянет одеяло на свою сторону. Местные народы этим и вызывают улыбку умиления.
Они очень хотят понравиться туристам, наперебой рассказывают о своих традициях и высокой культуре, о том, какие на самом деле были фамилии у Адама и Евы и какой народ от них на самом деле произошел.
Ни за что не спрашивайте у кисловодчанина о его происхождении. Как минимум, он – потомок Александра Македонского.
Пожалуй, единственная достопримечательность современного Кисловодска, ради которой стоит этот город посетить – работница общественного туалета на Курортном бульваре. Крикливая, как цесарка, злая, как сыч. Дело в том, что при входе в туалет хозяева установили счетчик, чтобы он фиксировал всех входящих и выходящих из этого заведения.
И вот эта героическая женщина, подробно Харону, охраняющему загробный мир, зорко следит, чтобы никто не прошел мимо счетчика без оплаты: «Ой, стойте! Ой, теперь вернитесь! Ай, не надо! Ну все, вас посчитали. Платите двадцать рублей».
— Женщина, ну я за компанию с подругой вошла, – говорит курортница.
— Ничего не знаю, у меня будет недостача. Двадцать рублей, пожалуйста, – вытягивает почерневшую от железных монет руку вперед.
Я каждый день хожу мимо этого туалета и каждый день вижу несчастную женщину, не пускающую людей внутрь и не выпускающую их обратно из-за того, что их зафиксировал счетчик.
— У вас на карте хоть деньги есть? – спрашивает меня таксистка, которую я вызвал через приложение по безналу. Я еду в сторону «Медовых водопадов».
— А вы хотите мне денег дать? – уточняю.
— Нет, просто я знаю какие махинации с этими карточками делают. Все эти технологии – один сплошной обман. Илон Маск скоро научит американцев перемещаться в пространстве. Это же можно любой банк прийти и ограбить ночью – рассказывает она.
— Не переживайте, с вашей карты они не украдут деньги – успокаиваю таксистку.
Вечером возвращаюсь в номер. На респепшне стоит моя соседка. Вид ее — удрученный и озабоченный одновременно. Администратор со вздохом передает мне ключи. Она увлеченно слушает острополитические выводы моей соседки.
В номере интернет ловит только у холодильника. Поэтому я включаю телевизор. В гостиной показывает телеканал «Россия 1». Ухожу в спальню – там еще один телевизор, который ловит тоже всего один канал – «Россия 24». Ведущий со своим фирменным хамским прищуром смотрит с экрана телевизора, как оруэлловский Большой брат, обращающийся к проллам. В Кисловодске начинается дождь.
Ночью я слышу крики пьяных курортников, сирены полицейских машин и вой шакалов в горах.