«У нас — Москва, Санкт-Петербург, и все...»
Своим мнением об успехах медицины и медицинской науки в борьбе с раком с «Газетой.Ru» поделился заместитель директора Российского онкологического центра им. Н.Н. Блохина, академик РАМН Давид Заридзе.
— Какие прорывы, вы считаете, произошли за последнее время в лечении рака?
— Самое главное — это таргетная терапия. При этом выявляются особенности молекулярного строения той или иной опухоли и создаются препараты, которые прицельно направлены на измененные гены, специфические для этой опухоли.
Сейчас появились такие препараты, от которых мы ожидаем успеха в лечении.
— Что делается в российской медицинской науке?
— Своих препаратов у нас нет, все препараты производят транснациональные фармкомпании. А что касается лечения, то в США, например, в любой точке страны лечение одинаково доступно, а у нас — Москва, Санкт-Петербург, и все. В этом разница.
— А проводятся ли у нас научные исследования, которые могут привести к будущим прорывам? В частности, в Институте канцерогенеза в Онкоцентре?
— Ну, это единственный институт у нас в стране, который занимается фундаментальными проблемами онкологии. Конечно, в этом направлении много делается, но я не могу сказать, что на основании научных исследований, которые сейчас опубликованы, можно говорить о разработке новых препаратов или методов лечения. Мы, например, работаем совместно с нашими коллегами из Франции, Канады, изучаем генетический полиморфизм и связанный с ним риск развития злокачественной опухоли. Мы выявляем аллельные варианты, которые характерны для тех или иных опухолей. У нас была публикация в Nature о генетическом полиморфизме, связанном с раком легкого, раком почки и т.д.
Это потенциальные мишени и для профилактики, и для лечения злокачественной опухоли. Но для того, чтобы они стали реальными мишенями, еще очень далеко.
Но, я повторяю, это мы делаем совместно с нашими западными коллегами. И это нормально. Сейчас многоцентровые исследования — это обязательный компонент науки, только так можно быстро продвигаться вперед.
— А какие основные меры, вы считаете, могут снизить смертность от рака?
— Самое эффективное — это снижение распространенности курения.
Во всем мире — в США, Австралии, Европе — смертность от злокачественных опухолей снизилась в основном за счет форм, связанных с курением.
В первую очередь это рак легкого. Снижается заболеваемость и, соответственно, смертность. Единственное, в случае рака молочной железы и рака толстой и прямой кишки смертность снижается за счет ранней диагностики и улучшения методов лечения. При раке молочной железы большой эффект оказывают раннее выявление на маммографии и гормонотерапия (препарат тамоксифен). Для колоректального рака также ключевое значение имеют ранняя диагностика и улучшение методов лечения, та самая таргетная терапия, о которой я говорил.
Новый класс препаратов
О прорывах в своей области «Газете.Ru» говорит онкоуролог Баходур Камолов, Российский онкологический центр им. Н.Н. Блохина.
«В онкоурологии все новое связано с появлением новых препаратов при раке предстательной железы.
Это новый класс препаратов, который появился всего год назад, в России их зарегистрировали только в ноябре.
Они действуют на рецепторы андрогенов в опухоли простаты , — говорит доктор. — Сама опухоль вырабатывает ПСА (простатический специфический антиген), а препарат блокирует рецепторы к андрогену в опухоли и снижает ПСА. Другой новый класс препаратов — это вакцины. Классические же таргетные препараты действуют на факторы роста сосудов и таким образом блокируют рост кровеносных сосудов в опухоли».
Полноправное участие в мировом научном процессе
Картину научных исследований в области онкологии, которые проводятся в нашей стране, «Газете.Ru» представила Наталия Лазаревич, доктор биологических наук, профессор, завлабораторией механизмов прогрессии эпителиальных опухолей НИИ канцерогенеза Российского онкологического центра им. Н.Н. Блохина:
«Есть несколько областей онкологических исследований. Во-первых, это эпидемиология, изучающая закономерности возникновения и распространения заболеваний с целью их профилактики и раннего выявления. В этой области Онкологический центр занимает одну из лидирующих позиций благодаря работам отдела эпидемиологии, которым руководит член-корреспондент РАМН Давид Заридзе. Отдел принимает участие в огромном количестве различных исследований; они активно сотрудничают с зарубежными лабораториями, и у них очень хорошая сеть организаций в нашей стране, которые проводят эпидемиологические исследования на больших когортах онкологических пациентов и здоровых людей.
Есть большой пласт химиотерапевтических исследований. В Онкоцентре работают три больших отделения, которыми руководят академик Михаил Личиницер, профессора Сергей Тюляндин и Вера Горбунова, которые участвуют в крупных исследовательских проектах по изучению действия новых лекарственных препаратов на разные формы опухолей.
Вместе с фундаментальными лабораториями (сайт RosOncoWeb) они наладили скрининг мутаций конкретных генов, по нарушениям которых можно назначать оптимальные комбинации тех или иных лекарственных препаратов конкретным группам больных.
Они участвуют в работе крупных международных консорциумов и групп, поскольку все исследования действия тех или иных лекарств делаются совместными усилиями многих лабораторий. Это наше полноправное участие в мировом научном процессе».
Фундаментальный подход к раку
Есть в России и связанная с исследованием рака классическая фундаментальная наука.
«Здесь, конечно, все немного по-другому, потому что путь от фундаментального исследования к клинике существенно дольше, — продолжает Наталья Лазаревич. — Убедительнее всех, на мой взгляд, сочетать фундаментальные исследования с клиническими удается профессору Евгению Имянитову из НИИ онкологии им. Н.Н. Петрова в Санкт-Петербурге. Он в основном занимается генетическими факторами предрасположенности к возникновению тех или иных опухолей. В его отделе нашли новые гены, связанные с повышением вероятности возникновения наследственных опухолей.
Вообще, у нас таких институтов, где налажена цепочка от фундаментальных исследований к клиническим, довольно мало. Это в основном медицинские организации, в которых есть и подразделения, выполняющие фундаментальные исследования. В Санкт-Петербурге это Институт онкологии, в Москве в первую очередь Онкоцентр.
В тех случаях, когда удается провести непрерывную цепочку от модельных систем и клеточных культур до клинических образцов, удается получить самый достоверный результат.
Что касается Института канцерогенеза, у нас есть группы, которые занимаются самыми разнообразными аспектами опухолевого роста. Например, лаборатория Директора института Михаила Красильникова занята исследованием гормональной резистентности клеток рака молочной железы, это важно для выбора схем лекарственной терапии. Лаборатория члена-корреспондента РАН Юрия Васильева изучает особенности движения опухолевых клеток.
Потому что движение клеток, приобретение ими подвижности, утрата клетками эпителиальной морфологии и превращение их в фибробластоподобные — это важнейшая стадия, которая предшествует метастазированию.
Так, группа Антонины Александровой вместе с французскими исследователями участвовала в идентификации нового белка Арпина, который регулирует миграцию, они показали, что утрата этого белка встречается в клинических образцах и является очень неблагоприятным признаком. Это работа в минувшем году опубликована в журнале Nature .
Вообще, одна из главных тем нашего института — это исследование процесса метастазирования, потому что именно метастазы являются основной причиной смертности онкологических больных. Много лабораторий занимаются тем, что выявляют новые маркеры метастазирования на определенных типах тканей, исследуют, как они влияют на свойства клеток, сначала на клеточных культурах и экспериментальных животных, а потом все это проверяется на клинических образцах. Мы занимаемся этим для рака печени, поджелудочной железы, лаборатория Ирины Зборовской исследует для опухоли легкого и некоторых типов сарком, лаборатория профессора Бориса Копнина изучает механизмы метастазирования в опухолях легкого и при колоректальном раке.
Мы ищем маркеры, по которым можно предсказывать дальнейшее развитие опухоли, а также драйверы — белки, нарушение функций которых собственно и приводит к метастазированию.
А затем на экспериментальных животных учимся функцию этих белков либо блокировать, либо активировать, то есть приводить к нормальному уровню.
Лаборатории Павла Копнина, Евгении Степановой, Михаила Личиницера занимаются механизмами ангиогенеза, изучают, почему сосуды прорастают в опухоль, как уменьшить кровоснабжение опухоли.
Это, конечно, только часть исследований, которые проводятся у нас в стране, работы, которые ближе всего к моей непосредственной тематике. Параллельно в рамках фундаментальных исследований разрабатываются новые оригинальные подходы к уничтожению опухолевых клеток.
Так, например, профессор Петр Чумаков из Института молекулярной биологии им. В.А. Энгельгардта вместе с учеными из Новосибирска предлагает использовать для этой цели онколитические вирусы, которые, по некоторым данным, предпочтительно убивают опухолевые клетки.
Такие исследования начаты в рамках работы по мегагранту, сейчас они тоже носят прежде всего фундаментальный характер».