Наталья, 69 лет, про горы и любовь
Один из главных людей моего школьного детства – наш учитель географии, бывший альпинист Эдуард Евгеньевич. Мы с родителями жили в Душанбе и на каникулах ходили с ним и еще одним педагогом в горы. Он был взрослым, но не таким, как папы или мамы, а старшим другом, наставником, и к нам относился, как к равным.
Подростки очень восприимчивы, и при наличии яркого обаятельного лидера полюбят что угодно: хоть греблю, хоть танцы. И важно, чтобы такой взрослый прививал правильные ценности.
Помимо каких-то практических навыков – разбить палатку, разжечь костер, найти воду, он учил нас каким-то очень хорошим и верным вещам. И, конечно, во всех походах присутствовала романтика гор – разговоры у костра, песни под гитару.
Там зарождались дружба и первая влюбленность: с одноклассником, который мне тогда понравился, мы с тех самых пор вместе. И в свадебное путешествие тоже пошли в горы – со школьными друзьями и картой, которую нарисовал нам Эдуард Евгеньевич.
Михаил, 40 лет, про баскетбол и психотерапию
Вообще-то Николай Петрович вел у нас в школе компьютерный кружок. Но потом решил, что подросткам необходим спорт, и установил правило: в кружок ходят только те, кто посещает школьную секцию баскетбола.
Бегать по залу желанием никто не горел, но компьютер был великолепным стимулом, дома их почти ни у кого в то время не было, так что парни послушно купили форму и стали заниматься.
Мы сами не заметили, когда баскетбол стал таким же важным, как и компьютер, и мы проводили в зале почти все вечера.
Как сказал годы спустя на встрече выпускников мой одноклассник, благодаря Николаю Петровичу мы не пили вечерами паленую водку и не дрались в подворотне.
А еще один признался, что когда на приеме у психотерапевта его попросили вспомнить какой-то светлый момент из детства, в голову первым пришел мяч, который он забил в решающем матче.
Николай Петрович не был каким-то идеальным педагогом из фильмов, у него были свои недостатки, но для меня он стал примером человека, который готов тратить время и силы на других людей просто так, чтобы сделать что-то полезное.
Светлана, 44 года: про пироги и уют
Это были обыкновенные уроки труда в шестом, если не ошибаюсь, классе. Тогда мальчиков и девочек разделили на группы: мальчишки что-то там строгали и пилили, а мы занимались домоводством.
Учительницу звали Марина Витальевна – сейчас я бы оценила ее стиль как «американская домохозяйка пятидесятых», а тогда и слов подобрать не могла. Она была совсем не такой, как наши замученные мамы – стройная, улыбчивая, с идеальной прической, в фартуке в мелкий цветочек. В процессе приготовления программных винегретов и шарлоток на красивой тренировочной кухне рассказывала нам о том, как важны женственность и уют в доме.
Девчонки ее обожали – мы то и дело искали предлог зайти в кабинет после последнего урока. Иногда мы пили чай, разговаривали, просили совета, делились рецептами…
Думаю, сейчас бы ее обвинили в пристрастии к гендерным стереотипам, но тогда мы все мечтали вырасти и стать такими же, как Марина Витальевна. А песочное печенье по ее рецепту я пеку до сих пор – оно улетает просто мгновенно.
Оксана, 42 года, про патефон и английский
Все звали ее Француженка. Или Жаннет Борисовна. Худенькая, изящная, с великолепной осанкой, с короткой седой стрижкой и хрестоматийной красной помадой. Она постоянно курила папиросы в длинном мундштуке, у нее были сотни (казалось мне тогда) флакончиков с нездешними духами. И настоящий патефон, на котором она включала пластинки — они скрипели, пели гортанными французскими голосами, пепел падал, дым вился в воздухе.
Жаннет Борисовна была исключительно востребованной швеей и меня часто посылали к ней за выкройкой, отрезом ткани или чем-то еще — по делу.
Дело всякий раз занимало несколько часов: можно было сидеть в кресле-качалке, слушать музыку, листать зарубежные (в том числе очень старые!) журналы мод. Именно Француженка научила меня петь по-французски, вышивать гладью и читать Шарля Перро в оригинале. Курить я научилась позже, сама — когда вместо французского шансона начала слушать Цоя, стало интереснее не изучать фасоны моды, а гулять по городу с местными балбесами-панками.
Последнее, что она успела сделать — настоять, чтобы я начала изучать английский. И я его таки выучила под ее присмотром за лето, с нуля, занималась по три часа в день. До вполне приличного разговорного уровня.
Кем она была на самом деле? Немкой, француженкой или грузинкой, отставной балериной, переводчицей, тайным агентом или кем-то еще? Не знаю — в начале девяностых люди как-то очень быстро терялись. Но вспоминаю ее до сих пор с благодарностью и нежностью. Думаю, теперешняя я с ней бы точно подружилась.
Ольга, 25 лет, про понимание и социальные сети
Когда я училась в старших классах, родители несколько лет подряд отвозили меня в православный лагерь в Калужской области. В одну из смен у нас была очень чуткая и добрая вожатая, Ксения Александровна, на которую мне до сих пор хочется быть похожей.
Казалось, что она будто по волшебству угадывает наши потребности и желания, умеет поддержать так, как надо именно тебе. Секрет ее «волшебства» был прост: она умела очень внимательно слушать, даже вела записи по каждому ребенку.
Думаю, взрослый «со стороны» в чем-то делает это лучше родителей: у них уже есть определенные взгляды на детей и определенные методы, причем не всегда оптимальные.
Удивительно, но даже спустя несколько лет после окончания той смены она продолжала переписываться в социальных сетях со многими ребятами и поддерживать в трудных ситуациях.
Илья, 19 лет, про дисциплину и волейбол
Не помню, чтобы в школе с нами занимались чем-то, кроме уроков. Да и педагоги, к сожалению, не всегда были авторитетами – с подростками вообще в этом смысле непросто.
А вот человеком, который повлиял на мое становление, оказался тренер в спортивной школе, Ольга Ивановна. При ней ходили по струночке все – некоторые родители называли ее методы армейской дисциплиной и порывались забирать детей, но на моей памяти ушел только один.
Она была строгим, даже резким, но при этом добрым человеком – думаю, мы все это чувствовали и не обижались.
В спорте все вообще строго – в некоторых ситуациях важно безоговорочно слушаться, а не спорить. Плюс надо всегда думать не столько о себе, сколько о команде, о том, чтобы действовать сообща.
В обычной жизни ситуации, в которых эти принципы нужны, случаются нечасто, но в целом навык полезный, не знаю, где его еще можно было бы освоить вне какого-то форс-мажора. Делать спортивную карьеру после окончания школы начали далеко не все, но мы по-прежнему дружим. А еще никто из ребят не курит – Ольга Ивановна как-то заявила, что если увидит с сигаретой – отчислит. Проверять не хотелось.
Детей вдохновляет созидательная деятельность
Преподаватель русского языка и литературы Юлия Евстигнеева рассказала, чем можно заинтересовать школьников.
По словам педагога, современным детям не меньше, чем их родителям когда-то, интересна совместная работа вне школы. «Например, у нас в школе работает кружок «Медиацентр» для тех, кто хочет попробовать свои силы в журналистике. Я сама работала в СМИ, в том числе и на телевидении, поэтому дети спрашивают мое мнение, несмотря на то, что я стараюсь быть объективной и не только хвалю, но и критикую, временами довольно жестко. Я думаю, в этом возрасте им очень важна оценка не папы или мамы, а человека, который разбирается в вопросе», – рассказала педагог.
Она объяснила, почему дети могут рассказать учителю о чем-то сокровенном: «Просто так, по душам, мои ученики тоже любят со мной побеседовать. Педагог и наставник – сторонний человек, но в то же время не чужой, многое ему рассказать проще. Подростки приносят мне свои стихи, одна девочка даже роман. Считаю, что творчество в подростковом возрасте очень помогает справляться с эмоциями, лучше понимать их».
Юлия отметила, что детей вдохновляет созидательная деятельность, возможность помочь другим.
«В школе, где я работаю, сейчас развивается волонтерское движение, и среди старшеклассников оказалось много добровольцев. Думаю, для них важно сообща делать что-то доброе, полезное, и хорошо, если взрослые будут давать им такую возможность», – заключила Юлия.