— Как изменится ваша героиня Лера в полнометражном «Триггере»?
— В ходе жизни все люди так или иначе меняются. И персонажи «Триггера» — не исключение, особенно учитывая их жизненный путь рядом с героем-психотерапевтом. Лера всегда появляется подобно фениксу. Помимо того, что внутри нее происходят пертурбации, трансформируется и все вокруг. Конечно, моя героиня будет меняться, а вот как — зрители уже увидят в кино.
— Вы признавались, что на съемках сериала «Триггер» пережили эмоционально сложный момент, снимая сцену, в которой ваша героиня сжигает вещи мужа. На съемках полнометражной версии вы испытывали такие же сильные эмоции?
— Я в принципе испытываю сильные эмоции во время съемок в кино. Это и есть тот «наркотик», который держит в профессии. Но те эмоции, о которых вы говорите, — когда я почувствовала, прямо скажем, на себе, что такое триггер, — были именно в первом сезоне. В полном метре я таких эмоций не испытала. Мне бы не хотелось к ним возвращаться, потому что это очень болезненная история — и я до сих пор в ней не разобралась. Были другие очень сильные эмоциональные моменты, но таких потрясений душевных у меня не было.
— Профессиональные психологи критиковали сериал «Триггер», якобы он в искаженном виде показывает их профессию. Что бы вы им возразили?
— Они критиковали, да? Тут, вероятно, имеется в виду провокационный метод Артема Стрелецкого (героя Максима Матвеева. — «Газета.Ru»). Когда на первом сезоне нас курировал достаточно известный психотерапевт Сергей Насибян, мне, конечно, удалось с ним пообщаться. И тогда я поняла, что он тоже владеет провокационным методом. Общение наше было личным, и исходя из того, что он мне рассказал, я поняла, что для меня метод, который он предлагает, не подходит.
Что касается критики от психотерапевтов, во-первых — не надо забывать о том, что для удержания фабулы сериала или фильма нам необходим художественный вымысел. Насколько я знаю, кейсы были достаточно реальными. В первом сезоне так точно. Что касается метода непосредственно персонажа Артема Стрелецкого, то артист волен сыграть, режиссер волен поставить, а продюсер волен реализовать как душе угодно. Наша задача была в том, чтобы это попало в душу зрителей. И это попало. Если бы мы снимали все именно так, как кажется профессионалам правдоподобно, никто бы не стал на это смотреть. У нас была задача попасть в людей, дать им почувствовать те поведенческие паттерны, которые часто прослеживаются и в нашей жизни, чтобы люди, немножко так заглянув в себя, подумали: «Черт, это про меня, наверное, мне нужно как-то по-другому посмотреть на ситуацию или, возможно, даже обратиться к специалисту». Критика она всегда будет, это нормально, что она есть. Было бы плохо, если бы ее не было.
— Будет ли еще и «Триггер. Фильм 2»?
— Вот этого я не знаю. Ни для кого не секрет, что мы сняли после полного метра третий сезон. Дальше уж время покажет.
— Обращались ли вы сами за помощью к психологу?
— К сожалению, я не нашла в себе такой смелости — открыться чужому человеку. Скажу честно, я была в поисках несколько лет. И эти несколько лет я выбирала и из известных людей, и из неизвестных. Штудировала всю эту информацию, обзванивала знакомых, но не нашла в себе, как я уже сказала, смелости обратиться к ним. Поэтому стала сама изучать этот вопрос. И, в общем-то, нахожусь в изучении.
— Насколько вы эмоциональный человек в реальной жизни?
— Очень эмоциональный. Знаете, я скажу так, молчание — это тоже эмоции. Просто в кино молчать можно очень высокохудожественно. Для этого есть все возможности. Крупный план ваших глаз, когда видно, что вы переживаете... И это заставляет нас о многом задуматься. А в жизни иногда молчишь, и люди либо начинают бояться, либо задавать вопросы. Может быть, ты в этот момент выдыхаешь, но это тоже сильные эмоции. Так что я очень эмоциональный человек в жизни. И молчу я тоже эмоционально.
— Как вы восстанавливаетесь после съемочного дня?
— По-разному. Даже не знаю, что вам сказать на этот счет. Восстанавливаюсь ли я вообще, в принципе? Потому как моя жизнь все время на чемоданах, в самолетах, в поездах. Я не уверена, что слово «восстанавливаюсь» мне подходит, честно говоря. Мне кажется, я не восстановилась еще ни разу.
— А что вам помогает отвлечься, как-то отдохнуть?
— Отвлечься помогает многое. Я могу читать, причем абсолютно разные книги, каждую по чуть-чуть. Опять же — то же самое касается сценариев, но их я, как правило, все-таки дочитываю, чтобы не смешивать в голове информацию о разных героях. Я могу смотреть кино, отсматриваю очень много, практически весь наш, скажем, киноконтент. Слежу за тем, что происходит в индустрии. Ну, опять же, я не знаю, насколько это является тем, о чем вы спросили. Это отвлекает от профессии или нет? Мне кажется, я в ней постоянно. Хотя фанатиком не являюсь.
— Для многих звезд открытость относительно личной жизни — часть профессии, способ заставить людей говорить о себе. Для вас это не так, верно?
— Абсолютно. Вы имеете в виду бесконечные разговоры про себя по телевизору?
— Скорее нет. Именно в вопросах личной жизни, когда часто выходят в свет с партнером, показывают его в соцсетях.
— А у меня нет партнера, поэтому я с ним не выхожу в свет. Но, скорее всего, если бы он был и при этом не из индустрии, я бы, наверное, долгое время его скрывала. Потому как я очень охраняю свое личное пространство. О моей семье не знает никто, за исключением какого-то малого круга.
— Ваши родители артисты, а мама еще и режиссер. Означает ли это, что ваш выбор профессии был практически предопределен?
— Не совсем. Безусловно, я ребенок закулисья. Родители были всегда рядом, меня никто никогда не бросал даже в те моменты, когда шли тяжелые и длинные прогоны, репетиции, продленки. Я все равно всегда видела, слышала и чувствовала родительскую руку рядом. Но выбор профессии у меня был. Мне давали этот выбор — заниматься, чем я хочу, попробовать себя. Но когда стало понятно, что и профессия выбрала меня, и я выбрала ее, родители не стали препятствовать. Разговоров, как во многих других семьях актерских, мол, нет, это мясорубка, не лезь туда и так далее, со мной не проводилось. Меня предупреждали о том, что будет впереди, как больно будет падать и подниматься. Я была готова практически ко всему. Конечно, не ко всему, как выяснилось, но выбор у меня был. Просто так сложились обстоятельства, так сложились звезды, что я выбрала именно актерскую профессию.
— Бывает ли такое, что мама вас профессионально критикует?
— Конечно. И это очень ценно, потому что у нас вообще доверительные отношения в семье. Если что-то выглядело не очень хорошо или вовсе было плохо, мне об этом скажут, и я знаю это наверняка. Чаще бывает такое, что я могу быть не уверена в себе, потому как на ситуацию смотрю изнутри, а родители уже видят финальный результат. И тогда меня, наоборот, поддерживают, раскладывают все по полочкам, чтобы я не заморачивалась, не думала, что попала впросак. По-разному бывает. Я отношусь к этому нормально. Конструктивная критика всегда полезна.
— Есть ли у вас любимая героиня из всех сыгранных вами?
— Ну вот Леру я очень люблю. Она такая долгоиграющая героиня в моей жизни. Как сказала Саша Ремизова (продюсер проекта. — «Газета.Ru»), уж не знаю, говорила она тогда о Лере или уже смешала меня с Лерой как-то энергетически: «Она феникс, ты феникс, абсолютно точно». Я многому научилась у этой героини. Какой-то разумной смелости. В жизни я робкий человек — мне сложно порой сказать правду или пойти на какие-то поступки. Вот у Леры я этому училась. Еще очень люблю Милану из «Ивановых Ивановых» и нынешнюю героиню Ирину Градову. Она появится в сериале «Золотое дно», который мы сняли с продюсерской компанией «Среда», он выйдет в новом году на платформе Иви. Эту героиню я очень полюбила, потому что она неоднозначная, непохожая на всех остальных. На самом деле, я люблю всех своих персонажей. Потому что прежде, чем приступить к работе, я на каком-то подсознательном уровне стараюсь изо всех сил их полюбить, даже если они отрицательны. Иначе дальнейший наш путь невозможен — без любви друг к другу.
— Отвечая на один из предыдущих вопросов, вы уже сказали, что часто смотрите кино и сериалы и следите за тем, что происходит в индустрии. А какой ваш любимый жанр?
— Мой любимый жанр — психологический триллер, пока так. С точки зрения актрисы, потому что это интересно играть. И с точки зрения зрителя интересно, когда не знаешь, что тебя ждет за углом, не знаешь, что будет в следующем кадре, когда непонятно, как себя поведет герой.
— Вы не раз говорили, что ваш город это Петербург. Какие места там у вас самые любимые?
— Я очень люблю Петроградку. 12 лет подряд останавливаюсь там в одном и том же месте. Персонал отеля меня уже знает наизусть, с полувзгляда мы друг друга понимаем. Очень люблю Эрмитаж и раньше посещала его в каждый свой приезд. Это прямо у меня был план определенный. Я вообще люблю весь Петербург, Невский проспект. Сейчас уже реже там появляюсь, меня немного пугает наличие туристов, потому как я к этому городу отношусь отнюдь не туристически уже давно. На той же Петроградке у меня есть несколько переулков, по которым я часто могу бродить. Просто ходить, размышлять. Ну и, конечно, башня с пятью углами. Я всегда захожу туда к своему другу Сереже Семкину и пью с ним чай. И не только. И поднимаюсь на ее верх. Наверное, это для меня одно из мест силы, как принято говорить.
— Возвращаясь к вашей кинокарьере, скажите, есть ли роль, на которую вы бы никогда не согласились?
— Да, есть. Это роль, где мучают животных и детей. Насилие — все, что касается братьев наших меньших, и все, что касается деток — я абсолютно не могу для себя оправдать — никак. И не понимаю, как я должна это сыграть — мне нереально трудно.
— Новый год для артистов — это часто время активной работы. Есть ли у вас уже планы на 31 декабря?
— Планы всегда одни и те же. Я встречаю праздник с семьей. 31 декабря мы все вместе собираемся и нашим тесным кругом сидим за столом до боя курантов. А дальше уже кого на сколько хватит. Новый год для нас — важный семейный праздник, и бокалы в 12 часов ночи мы должны поднять все вместе. Это важно, и этот день всегда у меня забронирован под мою семью.