Мечты о театре
Ида Рубинштейн появилась на свет в Харькове 3 октября 1883 года. Ее дата рождения, впрочем, стала известна публике лишь после смерти танцовщицы — когда были найдены архивные записи харьковской синагоги. Сама она никогда не отмечала день рождения и никому не называла свой точный возраст.
Ида рано осиротела. Отец, почетный гражданин Харькова Леон Рубинштейн, скончался, когда девочке было 9 лет. Мать Эрнестина Исааковна — еще раньше, в 1888 году. После кончины обоих родителей их единственная дочь получила в наследство огромное состояние — ее дед был основателем банкирского дома «Роман Рубинштейн и сыновья», а отец вместе с братом Адольфом занимался крупнооптовой торговлей и владел тремя сахарными и одним пивным заводом. С уходом родителей Ида оставалась на попечении дяди, а когда скончался и он, родственники перевезли ее в Санкт-Петербург, где девочка получала лучшее воспитание из возможных и не знала нужды ни в чем.
Рубинштейн прекрасно говорила на четырех языках, училась в престижной гимназии, изучала с преподавателем-эллинистом историю Древней Греции, брала уроки декламации и драматического искусства у актеров императорских театров, занималась хореографией, часами отрабатывая позы.
Из-за увлечения Иды театром в семье даже разразился скандал. Когда девушка отправилась продолжать театральное образование в Париж, родственники, жившие во Франции, немало обеспокоились таким решением и попытались передать девушку в дом для душевнобольных людей. От незавидной судьбы Рубинштейн спасли возмутившиеся подобным поступком родные из Петербурга.
Интерес к театру в Иде, разумеется, не угас. Реализовать стремление к независимости ей помог брак — она фиктивно вышла замуж за двоюродного брата Владимира и развелась с ним после медового месяца, сохранив хорошие отношения. Теперь она могла тратить собственные деньги на свою настоящую страсть. Она мечтала поставить трагедию Софокла «Антигона» и сыграть в ней главную роль.
Первая неудача
Ида реализовала эту идею, сумев привлечь к оформлению спектакля, поставленного на собственные деньги, художника объединения «Мир Искусства» Льва Бакста (с ним она познакомилась на светском приеме и стремительно очаровала). Критики, однако, постановку почти не заметили, запомнив лишь плохую дикцию и истеричную декламацию артистки.
Зато у Рубинштейн была интересная внешность. По канонам красоты прошлого она была скорее некрасива — плоская грудь, большой рот, острый нос, слегка раскосые глаза. Однако художников красота Иды вдохновляла, что отчасти стало причиной ее успеха в будущем. На сцене Рубинштейн будет притягивать к себе внимание и внешностью, и необычной худобой, и яркими сценическими костюмами, которые создавал Бакст.
Несмотря на то что «Антигона» прошла лишь раз и без успеха, Ида лишь укрепилась в желании строить карьеру актрисы. Причем она могла бы стать даже артисткой Художественного театра — впоследствии ее приглашал в труппу сам Станиславский. Но Рубинштейн отказалась — она поступила в Театр Комиссаржевской, где должна была сыграть в спектакле по пьесе Оскара Уайлда «Саломея» в постановке Всеволода Мейерхольда.
В 1907 году постановку запретили, увидев в ней оскорбление чувств верующих. И все же в 1908-м публика увидела часть спектакля — в Театре Комиссаржевской показали номер «Танец семи покрывал» на музыку Александра Глазунова. На сцене Рубинштейн последовательно снимала с себя покрывала, оставаясь в итоге в том, что сегодня мы назвали бы «голым» платьем — наряде из множества ниток бус. Номер, кстати, поставил балетмейстер Михаил Фокин. Будущий хореограф дягилевских «Русских сезонов», благодаря которому Ида через пару лет окажется на одной сцене с Анной Павловой, Тамарой Карсавиной и Вацлавом Нижинским.
От Клеопатры до своей антрепризы
В 1909 году Рубинштейн оказалась в Париже — по совету Фокина и при поддержке Бакста антрепренер Сергей Дягилев пригласил ее в труппу «Русские сезоны». В числе прочего в столицу Франции он вез спектакль «Клеопатра» — но Клеопатры у него как раз не было. Ида подошла на роль восточной царицы идеально.
Во время спектакля Иду-Клеопатру выносили на сцену в саркофаге — и доставали замотанной, как мумию, в покрывала. Ее постепенно разворачивали — и, как в «Танце семи покрывал», артистка представала перед публикой в откровенном наряде работы Бакста и голубом парике.
В Россию Ида больше не вернулась. Она купила особняк в Париже — оформил его, и роскошно, тоже Лев Бакст.
В 1910-м Рубинштейн вновь станцевала в спектакле «Русских сезонов» — на этот раз она исполнила роль Зобеиды в «Шахерезаде». Партнером артистки вновь стал Вацлав Нижинский. Как и «Клеопатра», «Шахерезада» имела оглушительный успех, и трудно назвать какую-то одну его причину. Публика рукоплескала Нижинскому, прославившемуся, в частности, необыкновенной высотой прыжков. А также необычайной красоте и угловатой пластике Иды. И не в последнюю очередь — костюмам и декорациям Бакста. Дошло до того, что благодаря «Русским сезонам» в Париже вошло в моду все восточное — на светских раутах гости появлялись в бархатных халатах, шелках и тюрбанах.
Смелая красавица
Пресса писала о роскошной жизни Рубинштейн и ее экзотических путешествиях. «Смелая красавица только что вернулась из Северной Родезии. Окружив себя «преданными африканцами», она пробиралась по экзотическим лесам, — то верхом, то на своеобразных африканских носилках. […] Трофеями ея путешествия оказались шкуры трех львов, убитых ее черной свитой, кожа носорога, пять слонов и маленький леопард, которого она настолько приручила к себе, что даже кладет его спать у своих ног, водит на цепочке и т. д.», — писал в России «Синий журнал».
Художники же — писали ее портреты. В образе Клеопатры Ида позировала Жаку-Эмилю Бланшу, Антонио де ла Гандара, Жоржу Барбье, Кесу Ван Донгену. Но самый известный портрет Рубинштейн принадлежит русскому художнику Валентину Серову, который писал ее в 1910-м для афиши «Русских сезонов» — но выставил отдельно в 1911-м.
Портрет Серова оказался скандальным. И не из-за того, что художник изобразил ее обнаженной — к слову, он хотел писать девушку только так и быстро получил согласие. Дело в том, что портрет с искаженными линиями фигуры, отчего она кажется плоской, публика сочла уродливым. А сегодня он считается шедевром русского модерна.
В 1911 году Ида покинула прославленную труппу — и открыла свою антрепризу, оказавшись конкуренткой Дягилева, а не его артисткой. С импресарио она конкурировала, например, за Бакста — художник сотрудничал с обоими и едва справлялся с заказами от конкурентов.
В то же время у Рубинштейн начался роман с писателем Габриэле Д'Аннунцио, продлившийся с 1911-го по 1915-й. Итальянский литератор написал для нее пьесу «Мистерия о мученичестве святого Себастьяна». Спектакль, к слову, опять получился скандальным. Святого Себастьяна играла сама Ида — женщина и иудейка. Д'Аннунцио был за это произведение отлучен от церкви.
Для своей антрепризы Рубинштейн заказывала музыку у крупнейших композиторов своего времени — Игоря Стравинского, Мориса Равеля (именно для нее он создал знаменитое «Болеро»), Клода Дебюсси. После того, как в 1924 году скончался Бакст, Рубинштейн начала сотрудничать с Александром Бенуа — и несмотря на некоторые расхождения в художественном видении, работа, а она длилась с 1928-го по 1935-й, была вполне плодотворной.
В своих воспоминаниях о работе с Рубинштейн Бенуа подчеркивал, насколько роскошно она жила. «Появляется Ида в пышном наряде. Золотое и серебряное газовое платье. Она сияет блестками, и т. п.»; .«Половина шестого. Ида принимает меня в роскошном дезабилье из белого атласа. Она окружена огромными букетами далий», — писал он в разные годы. Бенуа отмечал, что Ида кокетничает, умеет сказаться больной, когда ей нужно, напрашивается на комплименты своей красоте и молодости.
Труппа Рубинштейн существовала до 1938 года. В 1939-м из-за надвигающейся нацистской угрозы она покинула Францию и уехала в Великобританию, где организовала госпиталь для французских и английских солдат. Поддерживать привычный образ жизни ей помогал новый возлюбленный, наследник империи Guinness Уолтер Гиннесс.
В 1945 году Ида вернулась во Францию. Она больше не выступала: в последний раз она вышла на сцену в 1935 году — в спектакле на ораторию Онеггера «Жанна Д'Арк на костре». После войны она некоторое время работала переводчицей в ООН, перешла в католичество, а потом удалилась в особняк на Французской Ривьере, где и скончалась от сердечного приступа в 1960 году.
Согласно завещанию, оставленному Идой еще в молодости, о ее смерти не известили газеты, а друзьям не рассказали о дате похорон. На могиле Иды Рубинштейн — только две буквы, «I.R». Дат на ней нет.