— В «Ева, рожай!» вы сыграли маму главной героини в исполнении Елены Подкаминской. Как вам с ней работалось?
— К сожалению, у нас было не так много совместных сцен, но еще до съемок сериала мы были знакомы с Леной — когда-то очень давно мы снимались вместе в продолжении «Ландыша серебристого». Так что сами съемки проходили очень здорово. Я, конечно, немного удивилась, когда мне сказали, кто будет играть главную роль и, соответственно, мою дочь (улыбается).
— Да, у вас же разница в возрасте с Еленой всего 10 лет.
— Ну, так бывает в кино (улыбается). На самом деле — меня это совершенно не смутило, потому что у меня в принципе нет на тему возраста никаких комплексов. Я довольно в раннем возрасте начала играть мам взрослых детей в кино. Поэтому этот переход от ролей девочек до ролей мам этих девочек у меня был довольно плавным (смеется). Еще даже в «Ландыше серебристом» я играла роль мамы героя, а сыгравший его актер был младше меня всего-то года на три (смеется).
— Как вы оценили саму историю, когда впервые прочитали сценарий?
— Мне очень понравилась эта история, хотя, честно скажу, до съемок в «Еве», я не предполагала, что тема репродуктивного насилия в отношении женщин настолько обсуждаема. Я сама с подобным давлением никогда не сталкивалась, но оказалось, что эта тема очень актуальна.
— «Ева, рожай!» еще и редкий для нашей индустрии пример того, как проект, рассказывающий о женщинах, написан именно женщинами. Вместо мужской фантазии на тему, есть конкретные женские голоса, которым есть что рассказать, исходя из личного опыта. Есть ощущение, что таких проектов пока недостаточно? Или, напротив, индустрия стала чувствительней к запросам аудитории?
— Мне кажется, женских голосов сейчас стало намного больше. Причем они не только успешно пишут, но и сами снимают, режиссируют. И ситуация с репрезентацией женщин на экране тоже улучшилась по сравнению с тем, как это было когда-то.
— «Ева, рожай!» не только про сопротивление общественному давлению, но и про отстаивание своих границ. Вам самой в жизни легко отстаивать личное пространство?
— Не могу сказать, что нахожусь в какой-то борьбе за личное пространство, которое мне, несомненно, нужно. Думаю, что человек сам определяет и отстаивает рамки своего личного пространства. Но если говорить в контексте сериала и наших героинь, то, конечно, отношения мамы и дочери могут быть непростыми, особенно если мама — властная. Моя мама, например, тоже властная, и я очень хорошо понимаю все тонкости общения и выстраивания отношений с такими людьми (смеется).
Конечно, это не столько поколенческая проблема, сколько вопрос разных характеров. И моя героиня в «Еве» ровно такой же властный и даже экзальтированный человек. Но иронично, что с Евой она повторяет все те же паттерны, которые ей неприятны в отношениях с ее мамой, которую сыграла прекрасная Галина Польских.
— В конце января вышел сериал Netflix «С холода», в котором вы снялись вместе со Стасей Милославской в роли сотрудниц спецслужб. Как проходил кастинг в сериал, каким получился опыт съемок в голливудском проекте?
— Это были самопробы — мне прислали на выбор две сцены: одна была на русском языке, а вторая на английском. Она была короче, поэтому я, конечно же, выбрала ее (смеется). До этого у меня не было опыта съемок на другом языке, и, конечно, сперва этот языковой барьер очень ощущался. Уже на съемках эта проблема исчезла, но на пробах было непросто.
— Кстати, многие артисты к формату самопроб, который стал актуален во время пандемии, относятся негативно. Какое у вас отношение к самопробам, насколько легко подстраиваться под новые форматы кастингов?
— У меня тоже негативное отношение к самопробам. Мне кажется, что такой формат удобен для той стороны, которая собирает видео и потом их отсматривает для принятия решения. Но он очень дискомфортен для самих артистов. И дело не только в отсутствии живого общения между артистом и режиссером, а еще и в том, что сложно угадать ожидания второй стороны. Профессиональный актер или актриса могут сыграть одну и ту же сцену в десяти разных вариациях, но ты же не будешь отсылать десять разных роликов. И ты начинаешь делать наугад. Психологически это непросто. Мне кажется, в самопробах есть смысл только при отсутствии возможности увидеться вживую. Но если вы можете договориться об очной встрече, то лучше живой кастинг.
— Учитывая, что в «С холода» фигурируют КГБ, шпионаж и вот это вот все, не было опасения, что в сюжете будут стереотипы о русских, которых достаточно в западных проектах? Насколько авторы советовались с вами в спорных моментах — и был ли вообще налажен подобный диалог?
— В сериале речь идет о разведках разных стран, поэтому там представлены не только русские спецагенты. Что же касается «клюквы», то еще на этапе чтения сценария было понятно, насколько авторы серьезно подошли к написанию материала. Поэтому каких-то фактических ошибок там не было, но мы со Стасей немного помогали править текст в тех местах, где героини говорили на русском. Потому что чувствовалось, что текст был переведен с английского — и его нужно было для убедительности немного подправить. Так что диалог между нами и авторами был налажен: когда было надо, они к нам прислушивались.
— Да, кажется, что пройден большой путь от ставшего мемом паспорта героя Мэтта Дэймона в первом «Борне», где просто набор букв кириллицей, до сегодняшней репрезентации русскоговорящих героев на экране. В чем для вас главные отличия между съемками в России и на Западе?
— Я, конечно, могу судить только по одному проекту, но для меня ключевая разница заключается в подготовке западных артистов — они проделывают большую предварительную работу еще до старта съемок. У нас принято иначе — многое репетируется и разбирается уже непосредственно в процессе съемок.
— «С холода» попал в мировые топы стриминга, но в России, кажется, был встречен довольно прохладно. Был ли какой-то ценный фидбэк от ваших российских коллег?
— Да, нашим киносообществом был не сильно замечен (смеется). Сложно сказать, почему это так. Возможно, сказывается еще момент правильности выстроенного пиара. Например, сами Netflix особо не вкладываются в продвижение своих проектов, тем более когда речь идет о глобальном международном рынке. Поэтому мы со Стасей пытались собственными усилиями как-то продвигать сериал в своих соцсетях (улыбается).
— Сериал изначально был рассчитан на два сезона. Сейчас проект заморожен? Было ли обсуждение с создателями о том, что будет дальше?
— Да, изначально планировался второй сезон, который должен был развить киновселенную сериала. Но мы получили очень корректное, к слову, письмо, в котором сообщалось, что по понятным причинам продолжения не будет.
— Сейчас при выборе артистов изучают даже их соцсети, которые постепенно из личного альбома превратились в профессиональное портфолио. Насколько для вас важен ваш публичный имидж и есть ли в связи с этим внутреннее ограничение о том, что можно публиковать, а что — не стоит?
— На самом деле мои соцсети состоят из каких-то моих личных фото, а с прошлого года, когда я организовала свой благотворительный фонд «Звезда на ладошке», помогающий детям со спинальной мышечной атрофией, много публикую о работе фонда и его результатах. Поэтому одергивать себя в чем-то мне не приходится. Конечно, теперь в целом ситуация с соцсетями очень изменилась, что обидно.
— Ваша старшая дочь Александра, как я понимаю, планирует связать свою жизнь с кино и выучилась на режиссера. Насколько вам был комфортен ее выбор? И проявляет ли интерес к кино младшая дочь Ксения?
— Если честно, сейчас уже не ясно, как у нее дальше сложится с кино, потому что сейчас Саша больше увлеклась музыкой. Но с кино все еще может быть впереди, потому что она с детства часто бывала на съемочных площадках, став постарше -— даже работала вторым режиссером. Поэтому мы не загадываем (улыбается).
А младшая дочь Ксюша вообще пока не знает, чем хочет заниматься в будущем. Она снялась в сериале «Колл-центр», сыграла дочь героини Сабины Ахмедовой. Ей очень понравился процесс съемок, но я ей сам сериал не показывала, потому что там есть очень тяжелые сцены. Но, может, она и без меня уже все посмотрела, а я просто не в курсе (смеется).
— В одном из интервью, рассказывая о работе в театре и с различными театральными режиссерами, вы признались, что вам не близок стиль Константина Богомолова. Учитывая популярность Богомолова, насколько в современной артистической среде все еще сложно высказывать мнение, отличающееся от большинства?
— В том интервью я говорила с точки зрения зрителя — что во мне его стиль не откликается. Но как актрисе мне это дико интересно, потому что в нашей профессии всегда хочется пробовать что-то новое. А так, я же не говорила, что он не талантлив. Он талантливый режиссер, просто есть разница восприятия. В конце концов — это дело вкуса.
— Как вообще бороться со страхом кого-то обидеть, не сказать лишнего?
— Ну, слушайте, мы вообще не обязаны всем нравится. Я ведь тоже кому-то не нравлюсь, и у меня на этот счет нет никаких ложных ожиданий. Я никогда себе не позволю кого-то публично критиковать с точки зрения творчества, но восприятие — вещь субъективная. Как на это можно обижаться?
— И завершая наш разговор, что сейчас помогает восстанавливать внутренний ресурс?
— Сложный вопрос… Я знаю точно, что когда я работаю, то у меня появляются дополнительные силы, потому что интересная работа тебя наполняет. Очень заряжаюсь от общения со своими друзьями. Вообще люблю общаться со своими людьми. Знаете, сейчас особенно стали ценны свои люди. Теперь это важно как воздух. И даже в путешествиях для меня важны не только окружающие тебя красоты, но и окружающие тебя люди.