— Если сериал «Жизнь по вызову» описывать одним предложением, как бы вы его охарактеризовали?
— Это история о том, что у всего есть цена — и у всего есть последствия.
— В основе сюжета стоит история сутенера Шмидта. Почему вы решили вести повествование через него, а не от лица девушек?
— Наверное, по той причине, что я — мужчина. И мне понятнее вести повествование от лица мужчины. Я никогда не скрывал, что люблю мужское кино и, как мне кажется, хорошо с ним справляюсь. Мои проекты «Непрощенный», «Чикатило», «Землетрясение» — во многом мужские фильмы, в них много судеб страдающих мужчин. Я иногда люблю говорить, что страдающий мужчина — это мой любимый жанр. К тому же, я не видел смысла повторять чужие структуры и рассказывать историю через женщин. Женщин в этом сериале очень много, как и мужчин, но горизонтальная линия — безусловно, о мужчине.
— В России уже выходили сериалы на похожую тематику — «Happy End» про вебкам-модель и «Чики» о девушках, задействованных в секс-индустрии. Чем кардинально ваша работа отличается от перечисленных проектов?
— Как мне кажется, мой сериал менее молодежный, чем те, которые вы назвали. Он более откровенный, брутальный и честный. Мы не церемонимся и не врем зрителю. У каждого успешного контента есть свое обаяние. Уверен, что обаяние нашей истории отличается от предыдущих работ на эту тему.
— Почему вас заинтересовала тема эскорт-услуг?
— Я живу в одном из самых больших городов мира и понимаю, что вокруг меня, где-то на улице, в кафе или в соседней гостинице, одни люди продаются другим в прямом смысле. Разве не интересно понять, что привело этих людей к этому — и к каким последствиям приводит?
— Встречались ли вы с представителями эскорт-индустрии, чтобы более детально разобраться в теме?
— Лично я — нет. Наш сценарист и продюсер проводили интервью и опросы большого количества женщин на условии анонимности. В силу своей скромности я не нахожу силы слышать то, от чего в реальности очень далек. Я — режиссер, моя работа создавать для зрителя интересные истории на экране.
— Говоря о проекте, вы писали в соцсетях, что впервые сериал на тему эскорта «снят не больными артхаусниками, феминистками и горе-продюсерами, а натуралами и мужчинами с остатками былого тестостерона». Что вы имели в виду?
— Я говорил о подходе к эротическим сценам. Мы провели большую работу, снимая их. Это целый ряд раскадровок и хореография. Задача была сложная! Надо быть очень откровенными, креативными и при этом возбуждать зрителя, а не вызывать у него отторжение. Мы вдохновлялись качественными фотографиями великих фотографов, «Основным инстинктом» и «Калигулой». Снимать эротическую сцену намного сложнее, чем даже каскадерские трюки или погони. За голыми телами стоят люди, а также мощный этический и человеческий фактор. Мы были деликатны!
— К слову, чем отличаются съемки эротических сцен?
— Мы писали актрисам письма, встречались, рассказывали, как будем снимать. И при этом бывало, что уже на самой площадке актриса говорила: «Я этого делать не буду». Представьте, что на вас смотрит 100 человек. Да, это профессионалы, которые делают свою работу, но они тоже люди и испытывают смущение. Человек должен доверять создателям, чтобы обнажиться. Мы проявили максимальное уважение ко всем участникам эротических сцен. Абсолютно все гениталии были прикрыты специальными закрывашками. У нас не было задачи оказаться в центре каких-либо скандалов. Мы делали контент, соответствующий жанру и литературе, которую мы экранизируем.
— Первоначальное название сериала — «Рынок шкур» — вы решили заменить на более, скажем, цензурное. Почему?
— Я живу не только в мире идей и желаний Сарика Андреасяна, но и в мире зрителей и заказчиков. Я считаю, что «Рынок шкур» — идеальное название для этого сериала, и дело не в хайпе или броскости названия, а в том, что оно идеально отражает суть сериала.
— При этом вы писали, что рады жить в «пуританской стране с традиционными ценностями, где такое название неприемлемо».
— Я отец двух детей и не собираюсь на этом останавливаться. Уважаю зрителя, который мог бы подумать, что я его дразню или выражаю какое-то пренебрежение женщинам этим названием. Поэтому, когда было предложено сменить название, отнесся с пониманием и уважением. Я командный человек, и если платформе комфортно работать с моим контентом под другим названием, то иду навстречу.
— Почему вы уверены в успехе проекта?
— Я занимаюсь этим много лет, мое чутье выводило меня к успеху намного чаще, чем к разочарованию. У меня есть глаза, уши и интуиция. То, что я вижу, — талантливо, то, что я слышу, что написано и сыграно, — талантливо, а при просмотре все это щекочет мое сердце. Значит, успеху быть.
— Давайте поговорим о касте сериала. Почему вы решили позвать на главную роль Павла Прилучного? Как он справился с этой ролью? Кого еще рассматривали на роль?
— Мы больше никого не рассматривали! Паша был первым и единственным, кто получил это предложение. Я ненавижу кастинги и всегда знаю, кто мой артист, кого хочу снимать. Есть такие сценарии, которые оживают моментально в твоей голове, когда ты читаешь, и мое воображение с первой же страницы увидело там Павла. Роскошный артист, я работал с ним впервые. Полностью понимаю, почему Павел — большая звезда и всегда ею будет. Природная энергия, харизма и актерский талант не оставляют шансов зрителю не влюбиться в него. Обожаю противоречивых героев, так как в жизни мы все противоречивы. Для кого-то мы хорошие, а для кого-то — нет. Павел идеально подходит на эту роль, и я уверен, что без него это был бы другой сериал, который не обладал бы такой брутальностью и обаянием.
— Были ли у вас сложности в подборе актеров на другие роли?
— Я в своей карьере пришел к той точке, что практически не бывает артистов, которые отказываются у меня играть. Бывают сложные графики, иногда не получается снять того или иного артиста, но в целом я не испытываю сложности получить того, кого вижу в своей голове.
— В сериале также снимается ваша невеста Лиза Моряк. Как вам удается разделять рабочие и личные отношения на площадке?
— Мы никогда не обсуждали с ней какие-то правила игры. Мол, дома мы ведем себя так, а на площадке иначе. Она потрясающая актриса и хорошо понимает, что такое профессионализм. Для меня большое счастье, когда Лиза играет у меня, так как я получаю невероятно красивую женщину в кадре — и знаю, что все будет сыграно убедительно. Кроме того, я много работаю, а совместные съемки — это хороший повод чаще видеться. У людей с таким плотным графиком это настоящее чудо, когда вы можете провести вместе целый день, пусть и на работе.
— Были ли у вас какие-то сложности во время съемок?
— Не каждая локация хочет впускать к себе съемочную группу, которая снимает эротическую сцену. Люди разные — и не всегда знают и понимают, что такое эстетика и профессионализм. Мы не снимали чернуху, но многие боялись. Приходилось искать пространства и места, где нам были рады или не мешали.
— Может быть, что-то шло совсем не по плану?
— В кино всегда что-то идет не по плану. Мы снимали сцену оргии в кукурузном поле в сентябре и специально двигали график, чтобы было тепло. Но именно тогда случился самый холодный сентябрьский день за 70 лет. Около 30 голых людей при нулевой температуре снимались на улице 12 часов. Это настоящий героизм, и я всем этим актерам очень признателен. Это большой труд.
— В 2020 году вы говорили, что кино как бизнес умирает, перестало быть рентабельным. По прошествии двух лет ситуация стабилизировалась, стала лучше или хуже?
— С полнометражными фильмами ситуация стала еще хуже. Зритель, как мне кажется, окончательно выбрал платформы. Безусловно, всегда будут «Аватары» или «Движения вверх», которые взбудоражат на поход в кино, но это редкое явление. У работающего зрителя совершенно нет времени, а более молодой аудитории кинотеатр как место досуга уже неинтересен.
— У вас теперь большинство проектов выходит на онлайн-платформах. А как вы относитесь к тому, что некоторые российские кинотеатры нелегально выпускают в прокат западные картины ради выживания в новых условиях?
— Я считаю, что российские кинотеатры совершили большую ошибку, поддерживая исключительно Голливуд последние 20 лет, а российское кино брали по остаточному принципу. В итоге многие производители ушли из этого бизнеса разочарованными, так как не получали ни сеансов, ни рекламы от кинотеатров, а просто отдавали 50% стоимости билета. Логично, что сейчас все рухнуло. Показывать пиратский контент нельзя, даже если нет последствий. Я за честный рынок. Мы все уже взрослые, и быть авантюристами ни кинотеатрам, ни производителям лично я не рекомендую.
— Вернемся к вашему кино. Вы осознанно отошли от экспериментов с фантастикой после провала «Защитников» и сконцентрировались на драме и комедии?
— Я ушел из сферы, где финальный результат зависит не от меня. Не хочу ждать годами специалистов по компьютерной графике, которые вымогают из продюсеров деньги и не соответствуют должному качеству. 1 декабря мы выпустим фильм «МЫ» — это экранизация антиутопии Замятина. Cняли фильм в 2018-м, но COVID и работа над компьютерной графикой привели к тому, что делаем фильм четыре года. Не хочу делать кино четыре года. Я не так сильно люблю фантастический жанр, чтобы тратить на это такие нервы и силы.
— Есть ли планы экспериментировать в других жанрах?
— Только в тех, где нет необходимости в компьютерной графике. Я спродюсировал фильм под названием «Слон», где весь фильм герой едет в машине. Абсолютно весь фильм! Это чистый эксперимент. Когда я вчера его монтировал, проплакал половину фильма. У нас получился шедевр. Я не шучу. Это лучшее кино в замкнутом пространстве в мире! Кстати, главную роль играет Павел Прилучный, и я думаю, что это его лучшая роль. Он просто гениален в этой картине. В общем, я готов к экспериментам, но лишь к тем, где меня не обманывают.
— К слову, о комедии. Связана ли ваша любовь к этому жанру с тем, что вы раньше увлекались КВН?
— Думаю, что да, но это было очень давно. КВН научил меня быть частью коллектива, умению коммуницировать со зрителем. Очень важно понимать реакцию зрителя. Стоя на сцене, ты чувствуешь энергетику и дыхание. Понимаешь, где получилось, а где нет. Думаю, это качество помогло мне развить интуицию и чувствовать зрителя у экранов.
— Если вбить ваше имя в поисковиках, то сразу же высвечивается слово «скандал». Речь идет о перепалке с Лерой Кудрявцевой, которая во время эфира на «Новой волне» осудила ваши картины. Почему вы решили отреагировать на ее слова? Ведь, например, на том же шоу «ЧБД» с вашим участием вы сами смеялись над шутками в свой адрес...
— На «ЧБД» они смеялись вместе со мной, и часть этих шуток мы придумали вместе в гримерке. Наша задача — веселить зрителя! Все вокруг нас — это шоу! Но есть разница между шоу, которое ты делаешь сам, и шоу, в котором тебя просто решили оскорбить.
— Вы часто критикуете авторское кино и его режиссеров. Почему они вызывают у вас раздражение? Кажется, именно благодаря таким режиссерам в мире заговорили о современном российском кинематографе.
— История о том, что фестивальные режиссеры каким-то образом двигают российское кино на мировой рынок, — абсолютный обман. Авторское кино — переписанная история, которая создана для того, чтобы определенное количество людей зарабатывало на этом деньги и, сидя в ресторанах в центре Москвы, объявило себя элитой. Это пустые люди и пустые фильмы. Безусловно, не все и не всегда, но зачастую авторское кино — это кино, которое не удалось, и создатели решили назвать его авторским, чтобы не было стыдно за провал.
В целом — я таким кино не занимаюсь и не собираюсь. Не мешаю собираться авторам на фестивалях и щекотать амбиции друг друга. Люблю исключительно зрителя и искусство для зрителя, в котором я проводник.
— И напоследок, для вас кино — это больше искусство или бизнес?
— Кино для меня — это вся моя жизнь и все, что меня окружает! В своей голове я даю шанс любой идее. Ищу кино во всем. И стал бизнесменом, потому что успешно снимаю кино. Эти вещи взаимосвязаны. Нельзя быть успешным и бедным. Если это так, значит, вы неуспешны. Кино для меня — это основа. Искусство повествования в том или ином жанре — это основа. И я рад, что умение это делать привело меня в бизнес. Тот, кто приходит в кино заработать, уходит с пустыми руками.