Голливудская актриса Мира (изумительная Алисия Викандер) пытается привести свою карьеру к желаемому балансу — в перерыве между большими студийными проектами (конечно же, кинокомиксами) соглашается сниматься в авторском кино. Таким оказывается проект «Ирма Веп» — своеобразный ремейк классического немого сериала 1915-го года «Вампиры», в котором речь шла не о буквальных упырях, но о не менее опасной банде преступников, держащих в страхе половину Парижа. Лицом этого коварного клана была Ирма Веп (анаграмма на слово «вампир») — одетая в черный костюм воровка-обольстительница, сражающая наповал не столько оружием, сколько своей внешностью и грацией кошки (ее черный костюм впоследствии ляжет в основу образа Женщины-кошки).
Погружаясь в съемочный процесс, Мира все больше теряет себя в новой роли, постепенно сливаясь со своей героиней. Параллельно она разбирается с личной жизнью — ее бывшая девушка Лори (прекрасная Адриа Архона, которой не повезло сняться в недавнем «Морбиусе») то и дело маячит перед глазами, искушая туманной возможностью воссоединения, — и старается не рассыпаться на части, когда все вокруг, включая склонного к депрессиям режиссера, будут тихо сходить с ума.
Если кино — это сон, то «Ирма Веп» версии 2022-го года — это сон по чисто Нолановским канонам — сон внутри сна, который происходит внутри другого сна. Сам сериал, который является ремейком фильма, ставшего ремейком другого сериала, — лабиринт, внутри которого легко заблудиться. И в первом эпизоде зритель не раз заподозрит Ассаяса в том, что он не всегда понимает, в каком именно направлении движется запущенный им проект.
Свою первую «Ирму Веп» постановщик сделал в стиле «синема верите», максимально приближая ее к реальной жизни и усиливая тем самым эффект зрительского присутствия. В новом тысячелетии задуманный еще Дзигой Вертовым киноформат едва ли возможен: разбалованный зритель, если и хочет увидеть на экране сон, то максимально отстраненный от окружающей его действительности. И с этой задачей мини-сериал Ассаяса пока справляется.
Новая «Ирма Веп» — сплав самых разных металлов и драматических конфликтов. Здесь и актриса, тонущая в сложном материале, и размышления о кинопроцессе (в версии из 90-х это было почти ключевым элементом истории) и о том, как сложно в наше время сделать хороший проект, и философская притча об относительности бытия. В старой даосской притче об императоре Чжуан Чжоу говорилось про сон властителя, в котором он видел себя бабочкой и не мог понять: он император, которому снится, что он бабочка, или бабочка, возомнившая себя императором?
Подобными вопросами задается и «Ирма Веп» — не такая сложная в конструкции, но все же многослойная история о творении и творце. Режиссер Рене Видаль (убедительный в своей хрупкости Венсан Макен) сидит на сильных антидепрессантах и по всем законам жанра должен вот-вот сорваться и послать все эти съемки куда подальше. Иронично, что при личном знакомстве с Мирой, он называет себя всегда несчастным человеком, которому неинтересно кино — занимательная презентация как для того, кому это кино необходимо снимать. Мира, подобно героине Джины Роулендс в «Премьере» Кассаветиса, начинает болезненно сливаться со своей героиней. А ее коллеги, занятые своими земными страстями, постоянно отвлекаются на личные, более насущные проблемы.
Неудивительно, что с такой командой построенный корабль далеко не уплывет, а то и чего доброго — потонет на середине пути. И невозможно не задаться вопросом, не ждет ли подобная судьба и сам сериал? Ассаяс, который даже спустя четверть века не может отпустить историю об Ирме Веп, наслаждается предоставленным ему почти 8-часовым хронометражем и никуда не спешит: ритмика у сериала плавная и тягучая, а картинка — будто тот мираж.
Но как мы знаем еще из древних мифов, излишнее любование своим творением может навредить творцу (Пигмалион не даст соврать), тем более, когда ему нечего сказать по-настоящему нового в работе со старой формой. Но что в первом эпизоде точно выручает Ассаяса, так это чувство вкуса и умение работать с малой формой: «Ирма Веп» особенно очаровывает в тех эпизодах, когда герои просто разговаривают друг с другом, а вся динамика сцены рождается из глубины.
В финале оригинальной «Ирмы Веп» обезумевший режиссер втайне от всех перемонтировал свой развалившийся на части фильм, — и рождалось чудо. У Ассаяса, который входит в одну и ту же реку дважды, кажется, аналогичная цель — исправить то, что не получилось с первой попытки. И даже если в этот раз чудо не возникнет, попытка реванша в схватке с самим собой как минимум стоила того.