Кино появилось в Туркменистане 100 лет назад, в 1920-е годы. Как и в любой другой советской республике, поначалу производство ограничивалось кинохроникой. Быстро организованная кинофабрика в Ашхабаде стала активно выпускать пропагандистские документальные ленты о выборах, о праздновании годовщины революции, о посевной страде. Показы часто сопровождались лекциями на соответствующие темы. Случались и менее идеологически заряженные картины — вроде обзорной «По Туркмении и Бухаре с киноаппаратом» и «инструктивных фильмов», которые разъясняли смысл производственных правил. Дата принятия решения о создании Ашхабадской кинофабрики — 7 февраля 1926 года — считается днем рождения кино Туркменистана.
Вскоре здесь стали снимать и художественные фильмы — на те же темы из жизни республики и всего СССР: борьба за хлопок и с засухой, создание колхозов и заводов, поиск нефти, классовая борьба, противостояние с представителями басмаческого движения.
Одним из ключевых событий местного кинематографа в 1935 году стали съемки фильма Александра Ледащева «Я вернусь». Основой для него послужила свежая поэма туркменского поэта Ораза Тачназарова «Батрак». По ее сюжету молодой батрак (так называли наемных работников в сельских хозяйствах) вступает в партизанский отряд, а затем и в Красную Армию, чтобы уничтожить господство баев (богатых землевладельцев). Он делает это неспроста — отец его возлюбленной находится в зависимости у одного из таких баев, из-за чего молодые люди не могут пожениться. Немецкая киноэкспертка и культурологиня Светлана Слапке в статье для книги «Кино в Центральной Азии: переписывая культурные истории» отмечает, что на зрителей эта картина произвела особое впечатление, поскольку была «первым художественным фильмом в их жизни и об их жизни».
Еще одна важная картина того периода — «Дурсун» (1940). В ней молодая колхозница придумывает новый способ сборки хлопка, что вчетверо повышает производительность колхоза. Ее муж-пастух, завидуя достижениям супруги, выгоняет девушку из дома. Однако затем на собрании местные комсомольцы осуждают его поведение, и мужчина, осознав ошибку, мирится с женой. Вскоре образумившийся пастух побеждает в конных соревнованиях и получает звание лучшего джигита, а колхозницу приглашают в Москву на съезд передовиков сельского хозяйства. Согласно пассажу в энциклопедии 1987 года «Кино: Энциклопедический словарь», в этих «сложных драматических коллизиях» решалась «тема духовного раскрепощения женщины-туркменки, ее борьба против канонов ислама».
«Дурсун» стала первым проектом постановщика Евгения Иванова-Баркова на Ашхабадской киностудии. До переезда в Туркменскую ССР он служил директором, а затем начальником производства в «Госкино», после чего взялся за режиссуру. Как писала советско-узбекская киноведка Ханжара Абул-Касымова в книге «История советского кино: 1941—1952», Иванов-Барков сыграл «большую роль» в становлении кинематографа в Туркменистане. «Один из старейших русских кинематографистов, он надолго связал свою творческую жизнь с далекой среднеазиатской республикой. Он принес на студию профессиональное мастерство, культуру. Он воспитал плеяду национальных киноактеров», — отмечала исследовательница.
Из того же «Энциклопедического словаря» следует, что Иванов-Барков собирал вокруг себя людей, увлеченных кинематографом. На его площадке проходили обучение первые национальные кадры актеров, режиссеров, художников и операторов. «С ним начинали свою работу будущий крупный деятель национального экрана Алты Карлиев (в фильме «Дурсун» он исполнил роль мужа-пастуха и получил за эту работу Сталинскую премию второй степени. — «Газета.Ru»), талантливые драматические актеры Ата Дурдыев, Клыч Бердыев, Кулькиши Кульмурадов, Мариам Шафигулина, Сабира Атаева и другие», — перечисляют составители словаря. В 1945 году Иванов-Барков был назначен художественным руководителем Ашхабадской киностудии, а в 1952-м получил звание народного артиста Туркменской ССР.
В годы Второй мировой войны в Ашхабад эвакуировали «Киевскую киностудию»: украинские кинематографисты работали под одной крышей с местными, а те перенимали опыт коллег, главным образом повышая свою техническую подкованность. В этот период появились, например, экранизация романа Николая Островского «Как закалялась сталь» и военная драма «Партизаны в степях Украины». Фильм Марка Донского «Радуга» — о простой украинке, которая становится партизанкой и проходит через военный ад, — снимался на ашхабадском стадионе, который засыпали солью, чтобы сымитировать снег. По мнению кинокритика Роба Эдельмана, эта «яростная драма» в том числе оказала влияние на итальянский неореализм 1950-х годов.
Несмотря на пройденную «украинскую киношколу», послевоенные годы давались сотрудникам «Ашхабадской киностудии» с трудом. Приток новых кадров снизился — многие не вернулись с фронта. Почти на семь лет производство полноценных картин фактически прекратилось — после того, как в 1948 году киностудию разрушило землетрясение. Последней картиной, которую успели сделать до разрушения, стала музыкально-лирическая комедия Евгения Иванова-Баркова «Далекая невеста» о возвращении солдат к мирному труду. Она же была первой, снятой после войны. Рецензия журнала «Огонек» подчеркивала, что в этой картине «актеры-туркмены уверенно овладели искусством создания глубоко содержательных образов». Впрочем, критика «Далекой невесты» была разнородна: так, по мнению Ханжары Абул-Касымовой, «фильм за исключением некоторых удачных сцен оказался лишенным <...> подлинного национального колорита».
Деятельность «Ашхабадской киностудии» (вскоре ее переименовали в «Туркменфильм») возобновилась в 1955 году. Однако картины сильно упали в качестве, что вызвало недовольство руководства республики. В 1961 году продукция студии была раскритикована в постановлении ЦК КП Туркмении «О крупных недостатках в деятельности «Туркменфильма», а фильмы того периода, по утверждению составителей «Энциклопедического словаря», «не оставили заметного следа в истории национального кино».
Тем не менее именно на эти годы пришлось становление как режиссера звезды «Дурсун» и «Далекой невесты» Алты Карлиева, которого Светлана Слапке называет отцом национального кинематографа Туркменистана. Во второй половине 50-х Карлиев снял две картины: «Особое поручение» (совместно с Ивановым-Барковым; первый цветной игровой фильм в республике) и «Айна» (вместе с украинским постановщиком Виктором Ивановым). Их героями были молодые туркменские коммунисты и коммунистки, которые одолевали то контрреволюционеров, то басмачей. В 1956–1960 годах Карлиев служил на «Туркменфильме» директором, после смерти режиссера студия 33 года носила его имя.
«Оттепельные» 60-е стали расцветом кино в Туркменистане. В республику вернулись новоиспеченные кинематографисты, прошедшие обучение во ВГИКе: Булат Мансуров, Ходжакули Нарлиев, Мухамед Союнханов, Каков Оразсахатов, Язгельды Сейидов и Курбан Ясханов. Если раньше картины в республике снимались преимущественно «приезжими» режиссерами, русскими и украинскими, то теперь им на смену пришло новое поколение выходцев из самой Туркменской ССР. Был основан местный Союз кинематографистов, стали проводиться кинофестивали.
В 1963 году вышел фильм «Состязание» — дипломная работа режиссера Булата Мансурова и оператора Ходжакули Нарлиева по мотивам романтической эпической повести Нурмурата Сарыханова «Шукур-бахши». Герой картины, прославленный туркменский музыкант, узнает, что его брата пленил персидский хан, и отправляется вызволять родственника. Для этого он принимает участие в ханском музыкальном состязании. Как писал режиссер Мумин Шакиров в статье «История «Туркменфильма» и современный туркменский кинематограф», «после [«Состязания»] моментально о туркменском кино заговорили во всем мире». Международное внимание упоминает и Слапке, которая называет картину Мансурова «чисто национальной по форме и глубоко гуманистической по содержанию», а режиссера-дебютанта — «тонким, страстным и самобытным постановщиком с оригинальным взглядом на мир, поэтическим и образным видением». Позднее Мансуров и Нарлиев сняли еще две ленты — «Утоление жажды» по Юрию Трифонову (1966 год; о дружбе строителей Каракумского канала) и «Рабыня» по Андрею Платонову (1968; о персиянке, плененной туркменами-кочевниками).
Одновременно к режиссерской деятельности вернулся Алты Карлиев, который в 1965 году выпустил революционно-романтическую драму «Решающий шаг». В этой картине он, по мнению Слапке, внезапно проявил себя как опытный мастер — предыдущие два фильма с не самой выдающейся драматургией не вызывали особых надежд. «Решающий шаг», еще одну историю любви на фоне революции и басмаческого движения, исследовательница называет вершиной творчества Карлиева как режиссера, сумевшего построить «стиль и ритм» фильма на «национальном колорите и точном воспроизведении деталей традиционного туркменского быта». Следующие ленты Карлиева — «Махтумкули», «За рекой — граница» — эту планку не преодолели, хотя тоже были встречены крайне тепло.
На 70-е пришелся расцвет режиссерской карьеры Ходжакули Нарлиева, который до этого успел достичь большого признания в операторском мастерстве. За его фирменный стиль, «тихий, сдержанный, однотонный, обманчиво упрощенный и при этом поэтически богатый», за «незамысловатые на первый взгляд сюжеты», где подробно и с большой любовью описывались будни простых людей, и за ненавязчивую философию многие зарубежные критики отзывались о Нарлиеве как о «туркменском Феллини». Как пишет Слапке, в своих картинах он отражал «величественную вечную жизнь туркменских женщин во всех ее запутанных трагических перипетиях» и «заставлял зрителей задуматься и надеяться на лучшее». Одну из ранних работ Нарлиева, драму «Невестка» о девушке, которая упорно ждет с фронта погибшего мужа и заботится о свекре, называют «зенитом туркменского кино». Главную роль в картине исполнила актриса Мая-Гозель Аймедова, постоянная соавторка, муза, а впоследствии и жена Нарлиева — еще одна важнейшая фигура в кинематографе Туркменистана.
Среди других известных произведений режиссера — «Когда женщина оседлает коня», «Умей сказать «нет»!», «Дерево Джамал» и «Каракумы, 45 в тени». В 1990 году Нарлиев поставил фильм совместного производства Туркменской ССР, Турции и Ливии «Манкурт» по мотивам дебютного романа Чингиза Айтматова «И дольше века длится день» (сценарий, как и к некоторым другим картинам режиссера, написала Аймедова). С 1976 по 1999 год Нарлиев занимал пост председателя Союза кинематографистов Туркменской ССР.
Еще один важный кинематографист 70-х — режиссер и художник-постановщик Меджек Чарыев, основоположник туркменской анимации. Его первый мультфильм «Бевенджик» — о жадном и злом антропоморфном пузыре — вышел в 1975 году на «Туркменфильме», где Чарыев проработал до 1991 года. Позднее он снял еще несколько анимационных лент: «Бедняк и жадный бай», «Ковер-самолет», «Медвежонок», «Меред и солнышко» и «Оазис». Заметным коллегой Чарыева был Евгений Михельсон, также работавший художником и режиссером на «Туркменфильме» и снявший, в частности, мультфильм «Крылатый ослик».
В разгар перестройки кинематограф Туркменистана вновь претерпел период расцвета. Большую популярность завоевала документалистика, которая бралась за недоступные ранее темы — вроде волны самосожжений туркменских женщин. В 1993 году режиссер Эдуард Реджепов снял социально-психологическую драму «Охламон» про колхозного шофера, который любит собак больше, чем людей. По словам самого постановщика, фильм получился крайне успешным и окупился за месяц.
В середине 90-х, впрочем, все сошло на нет. После распада Советского Союза и объявления независимости Туркменистана президент Сапармурат Ниязов начал закрывать музыкальные школы, библиотеки, театры и фактически объявил вне закона все искусство, не относящееся к туркменскому фольклору. Над «Туркменфильмом» был установлен жесткий контроль, Союз кинематографистов был распущен, а деятелей кино обвинили в отсутствии патриотизма. Теперь их главной задачей была экранизация «священной книги туркменского народа» «Рухнама», написанной самим Ниязовым и провозгласившей родоначальником туркменов Огуз-хана (еще с XIX века он, как правило, служил исключительно литературным персонажем). Его же имя — вместо Карлиева, чей памятник также снесли, — стал носить «Туркменфильм».
Из-за жесткой цензуры и политических преследований многие кинематографисты либо лишились работы, либо были вынуждены уехать из страны. Некоторые остались служить рупором режима на телевидении.
Среди оставшихся Слапке выделяет Керима Аннанова, сына народного артиста Бабы Аннанова. По мнению исследовательницы, его авторству принадлежит «последний сколько-нибудь ценный туркменский полнометражный фильм» — «Легенда» 1999 года, драма об отце большой воинственной семьи, который решает начать мирную жизнь и пытается убедить своих семерых сыновей перестать совершать военные набеги. Как отмечает Слапке, «Легенда» «сохранила высокие стандарты советского кинематографа, как по техническим достижениям, так и по качеству», а после нее кинопроизводство в Туркменистане было практически полностью остановлено. Ее прокат был запрещен Ниязовым, который до этого, еще при СССР, запретил показ «Манкурта» Ходжакули Нарлиева. Единственной и очень редкой кинематографической деятельностью в годы правления Ниязова были дни турецкого, русского, индийского или французского кино. Они, как правило, устраивались по инициативе диппредставительств этих стран.
После смерти Ниязова в 2006 году и прихода к власти президента Гурбангулы Бердымухамедова положение культуры в Туркменистане несколько улучшилось. Тогда началось восстановление многих учреждений, в том числе кинотеатров. Абсурдные запреты сняли. На «Туркменфильме» занялись реставрацией лучших туркменских фильмов. Возобновились кинофестивали.
Кинопроизводство восстанавливалось, но не самым активным образом: хотя с диктатурой Ниязова формально было покончено, пришедший на смену режим заметно тяготел к авторитаризму, поэтому о творческой свободе речи не шло, пускай формально она и объявлена. В 2016 году в Туркменистане был принят закон, по которому некоторые фильмы было можно признавать «национальными», что позволяло получать поддержку от государства. Как указывает «Википедия», в 2020 году было выпущено три фильма, посвященных 25-летнему юбилею признания нейтралитета страны в ООН. Другая картина была экранизацией книги Бердымухамедова. У него, к слову, достаточно обширный список публикаций, включающий, например, «Лекарственные растения Туркменистана» и «У коня есть и преданность, и веселье». Кроме того, Бердымухамедов может похвастаться внушительной сольной дискографией.
Сын аркадага Сердар Бердымухамедов победил на президентских выборах в марте 2022 года — после того, как Бердымухамедов-старший заявил, что хочет «дать дорогу молодым руководителям». На кинематографе деятельность нового президента пока никак не сказалась: сейчас он занят лишением прав женщин Туркменистана.