— Учитывая происходящее в мире, хочется начать с того, как твои дела вообще? Как ты отвлекаешься от новостей?
— Первое время, как и у всех, был эмоционально тяжелый период. Ты понимаешь, что сейчас мир будет меняться — и с этим нужно что-то делать. Со временем получилось адаптироваться. Я направила свое внимание на то, что могу контролировать, — это я, моя семья, моя работа.
— Давай отмотаем пленку назад. Ты родилась в городе Белово. Расскажи, что это за место? Как проходило твое детство?
— Белово — небольшой шахтерский городок в Кемеровской области. Первое воспоминание из детства — когда я плакала и меня чуть ли не в истерике забирали из музыкального класса. Я тогда не осознавала, что учиться — непросто. Но этот первый кирпичик огромной стены был заложен в четыре года именно в музыкальной школе. При этом не могу сказать, что я сразу поняла, что музыка это мое, что буду певицей. Уже ближе к 15-16 годам я осознала, что ничем другим заниматься не умею, и решила поступать в Москву в Институт современного искусства.
— Успешно поступила?
— Думаю, мне повезло, потому что я особо не готовилась. Обычно люди сдают литературу на экзаменах, прилежно учат сольфеджио. Я же всегда была с такой долей пофигизма (смеется). Если судьба, то попаду. В день, когда все сдавали ЕГЭ по литературе, я самая первая прошла отбор. Приемной комиссии понравились мои данные. На уроке сольфеджио что-то там показала, конечно, но это были недостаточные знания, как мне сейчас кажется. Поступила на музыкальный менеджмент и первые полгода числилась там. Параллельно занималась вокалом и потом перепоступила на факультет эстрадно-джазового пения.
— Есть и такой момент в твой биографии — как ты оказалась в Астане?
— У меня было очень много конкурсов, на которых я никогда не побеждала. В родном городе мне было так грустно из-за этого... То грамоту мне забудут дать, то я забуду слова. Астана была действительно переломный моментом. Я впервые тогда стала лауреатом конкурса. Начало получаться, потому что лет до 14 я откровенно занималась ерундой — не репетировала, приходила на урок и мне казалось, что у меня голоса не хватает. Постепенно мой голос обрел интересные грани, я стала петь песни про любовь. До этого мне запрещали, потому что 10-летняя девочка, которая поет такие песни, выглядит как-то нелепо. А тут мне разрешили, и я почувствовала полный восторг от того, как можно переживать.
— Тебе правда было важно участвовать во всех этих конкурсах? Или это родители настаивали?
— Я по натуре такой человек, который скорее не любит конкуренцию. В музыкальной сцене она, конечно, важна, но каждый по-своему раскрывается. А тут ты берешь и хвастаешься своими данными, потому что голос и связки — это то, что в тебе заложено природой. Я, конечно, могу это развивать, но в большинстве своем, если приходит девчонка с мощнейшим голосом, я со своим тембром, например, не могу с ней тягаться в плане мощи. Но могу брать другим. В детстве тебе этого не объясняют. Конкурсы были возможностью вырваться из дома и потусоваться (смеется). У меня не было цели взять какое-то место. И, возможно, мне это помогло, потому что для детей, которым с пеленок говорят, что они должны быть лучшими и побеждать, это травмирующий опыт. В данной сфере лучшим стать очень сложно. А тем более — как это оценивать? По количеству фанатов? По местам в чартах?
— Есть еще «Голос.Дети».
— Да, вот «Голос.Дети» — я не представляю. Конечно, понимаю амбиции родителей, и детишкам некоторым с детства хочется соревноваться, но для меня это жестковато. Я бы своего ребенка не возила на конкурсы. Я бы показывала его на концертах, на каких-то мероприятиях. Но это точно не должна быть конкурентная среда.
— А как твои родители реагировали на участие в конкурсах?
— Они очень спокойно к этому относились. У меня мама по второму образованию психолог, она не говорила: «Если без первого места не приедешь, тебе конец». В детстве не было такого понимания, что я лучшая в музыке и что из меня что-то выйдет. Они относились к этому как к хобби.
— Потом были каверы, как это было?
— Началось все, как и у многих, в институте. На посвяте один мальчик играл на гитаре, находил аккорды на любую песню. Я подумала, что тоже так хочу. Целый вечер «убила», разучивая песню Рождена «Пустяк» по нотам. Было тяжело, поэтому я сыграла по аккордам. На тот момент в Instagram (компания-владелец Meta признана экстремистской организацией) видео были по 15 секунд, и я могла себе позволить выучить любую песню (смеется). У ребят, которые со мной учились, были другие представления о том, как себя позиционировать. Я же пела «Капкан» Мота, один из моих звездных каверов, «Бумбокс», где особо не нужны голосовые данные. Первое время надо мной посмеивались. Спустя пару лет все начали записывать каверы.
— Как к тебе пришла популярность?
— Я записала видео и уехала к родителям в расстроенных чувствах, что меня засмеяли. Потом захожу в Instagram, а у меня там плюс 2 тыс. подписчиков. Люди писали: «какой голос», «какая милая». А я на видео сижу в пижаме, на 10 кг больше. И я так загорелась, что могла каждый день записывать видео. За счет этого потихоньку поняла, как работать с аудиторией. Эта эпопея продолжалась полтора года. И затем я начала записывать свои песни. Познакомилась с парнем в Periscope, он был то ли рэпер, то ли рокер. Мы сидели в убогом антикафе, и он мне подсказывал, как записать песню. Я сейчас вспоминаю, какие делала поступки, и думаю — как меня не убили (смеется)? Ходила на кастинги на окраинах Москвы, выступала в ДК, пела песни IOWA в обтягивающих платьях с пузиком. Мне казалось, что я все правильно делаю. Наверное, это выработало во мне стрессоустойчивость.
— Что за песня по итогу вышла?
— «Мы из разных миров». Мне написал солист группы «4К», и мы выпустили первый трек. Ну и все, я решила, что я автор, что могу писать песни. Меня даже Максим Фадеев заметил, когда у него был конкурс авторов в Instagram. Мне это прибавило уверенности колоссально. Я поняла, что чего-то стою, что надо писать больше.
— Как ты оказалась на проекте «Песни» на ТНТ?
— В Академии Матвеенко, куда я потом поступила, была прикольная форма, — вокалисты учились параллельно с саунд-продюсерами. Мой преподаватель по вокалу был наставником в проекте «Песни», и к нему в студию постоянно приезжали ребята с первого сезона. Я на них смотрела горящими глазами. В то же время у меня случилась несчастная первая влюбленность, и я написала песню «Ты идешь под венец, а я к успеху». Сделали аранжировку, и уже через полгода я пошла на кастинг «Песен» вместе с ней. На проекте достаточно громко о себе заявила. После первого же выпуска, даже накануне, когда ТНТ выпустил рекламу, люди на меня подписывались, девочки писали письма о том, что я спела про них, что они также пойдут не под венец, а к успеху.
— Эта строчка «Идете под венец, а я к успеху» — какая у нее история?
— В юности кажется, что если мы не будем вместе, то я стану звездой, а ты будешь грустить. Я с этим лозунгом шла по жизни и в какой-то степени себя запрограммировала, что все будет классно.
— Тот самый кусает локти?
— Конечно, что еще ему остается (смеется). Но если нет, то и хорошо. Пусть он даже обо мне не помнит, чем гордится тем, что когда-то разбил мне сердце. Он просто был очередным, тем, кто попался под горячую руку.
— Что тебе дало участие в проекте «Песни» на ТНТ?
—Это дало колоссальную уверенность в себе. Я долгое время после проекта мучалась, мыкалась по разным лейблам, не понимала, какую музыку делать. А потом у меня родилась песня «Алоэ». Я познакомилась со своим директором Олегом, он предложил ее выпустить. Шаг за шагом все постепенно начало складываться. Появилась шуточная песня о парнях «Ну че ты такой хороший?», которая в TikTok заявила о себе очень громко.
— Ты одна из немногих молодых артисток, кто использует радио как площадку для продвижения. Насколько это сейчас рабочая схема?
— Это стремление большинства молодых артистов, и я такая же была, — причислить себя к какому-то сообществу и говорить, что вне его, оно тебе не нужно. На самом деле ты таким образом отрезаешь от себя огромное количество каналов связи со слушателем. По факту твоя задача — донести песню. Каким образом ты это делаешь — не так уж важно. Я могу живьем исполнять свои песни на радио, почему бы не пойти, если зовут?
— В 2021 году у тебя вышел дебютный альбом. Как ты сейчас на него смотришь?
— Сложно сказать, потому что это был эксперимент. У меня была затяжная депрессия, не было вдохновения. Я окунулась в эту комфортную жизнь, жила в каком-то «киселе». В таком пространстве творчеству места нет. Мне пришлось себя искусственно вытаскивать из этого состояния, что-то генерировать. Альбом поэтому вышел разносторонним, какие-то песни были давно написаны. Не могу сказать, что я прям горжусь этой работой. Это просто срез моего творчества. Я оцениваю творчество с точки зрения процесса. Если процесс мне понравился — все круто. Если эту песню слушают хотя бы пара человек, значит, она написана не зря.
— Ты начинала с Instagram. Как артистам продвигать себя с учетом закрытия платформы?
— Сейчас сложно. В свое время TikTok открыл молодых ребят. Я очень надеюсь, что его в скором времени разблокируют. Это будет огромной помощью для тех, кто хочет себя показать. Instagram в последнее время был такой тяжеловатый, там нужно было делать рекламу, а без нее тебя особо никому не покажут. Я бы продолжала делать песни, показывать их авторитетным для меня музыкантам, просила бы поддержать, рассказать обо мне. Главное — делать свое дело хорошо, и тогда тебя обязательно заметят. Лейблы и менеджеры ищут артистов. Не нужно думать, что если какие-то каналы закрылись, то тебя не найдут. В том же «ВКонтакте» можно продвигать свою музыку.
— Ты как-то сказала, что видишь себя «всемирно известной певицей через пять лет». Учитывая обстоятельства сейчас, как ты планируешь завоевывать мир, будучи в России?
— Мир теперь сузился в особо крупных масштабах (смеется). Это были какие-то глобальные мысли. Но, конечно, я ориентируюсь на реальность. Пускай тогда меня услышат здесь все. Уезжать у меня мыслей не было. Я очень привязана к России, у меня здесь все родные. Я не представляю себя в другой стране ментально. Для меня важна русская речь. Не могу сказать, что сильно переживаю о том, что не смогу куда-то эмигрировать. У меня не было таких целей.
— Столкнулась ли ты с русофобией после начала событий на Украине?
— У меня достаточно доброжелательная аудитория. Конечно я, как и большинство артистов, получала сообщения негативного содержания в социальных сетях. Но я считаю так: если ты к миру с добром, то к тебе тоже будут так обращаться. Если ты начинаешь делить кого-то, то все происходит гораздо сложнее.
— Недавно у тебя вышла песня «Крестики», и в ней чувствуется характер. Что произошло в твоей жизни, что ты сменила направление?
— Я повзрослела. Поняла, что можно делать что-то серьезное, а не песенки, под которые хочется просто потанцевать. Долго молчала, и это был важный период, потому что я сконцентрировалась на себе и на своих эмоциях. Это сложно для большинства людей. Я знаю много творческих ребят, которые застревают в одном направлении и делают все по накатанной, боятся. А мне не так много терять, наверное.
— О чем песня «Крестики»?
— Были переживания, связанные с тем, что не пишется. Я много читала — и стихи, и книги, но ничего не шло. Песня достаточно долго пролежала на полке. Это был такой позитивный денечек, а музыка вышла такая грубая, жесткая, для меня не свойственная в какой-то степени. А потом, когда случилось это все в мире, я подумала, так вот оно, пришло ее время. Кому-то она сейчас даст сил.
— Расскажи, над чем ты сейчас работаешь?
— У нас готовятся три новые песни. Они разнохарактерные, мы работаем с разными музыкантами. Я изменилась, музыка начала меняться. Это интересный процесс. Конечно, готовимся к концерту 21 мая в Москве, придумываем программу. Свет, звук, видео и я (смеется). Также у нас планируется фит с зарубежным артистом. Не знаю, как сейчас это будет все работать, правда. Но для меня это было чем-то невероятным. Пока мы вместе не сделаем песню, я не буду об этом громко заявлять. Процесс идет.