— Расскажи, чем тебя привлекла «Семья», кого ты играешь в сериале? И насколько твой персонаж близок тебе по характеру?
— Проект меня привлек хорошо написанным текстом, незамысловатым юмором и живыми диалогами. Мой герой — старший сын в семье, уже совсем взрослый, у него уже есть своя семья. Он работает менеджером по продажам, у него жена «на сносях».
Если говорить о его характере, то от меня он скорее далек. Мой герой очень активно проявляет гиперопеку по отношению к беременной жене, но заключается она исключительно в том, что он все делает для себя любимого. Этот персонаж — довольно эгоистичный человек, но хочет быть ко всем внимательным. Наверное, это связано с тем, что он первый ребенок в семье, самый любимый и самый обласканный родителями.
— Какая атмосфера была на съемочной площадке? Всем ли удалось в достаточной степени подружиться, чтобы стать «семьей»?
— По сути — да. Мы все время хохотали, смеялись безостановочно. Мы сняли пилот два года назад, потом на год остановили съемки из-за пандемии, с середины лета по осень снимали сезон. За такое время уже друг к другу привыкли. Общий язык со всеми нашли сразу. Сережу Удовика я давно знаю, с Еленой Валюшкиной познакомились на площадке, но она настолько простая, коммуникабельная и иронично к себе относящаяся, что с ней было просто.
— Толстой говорил: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Согласен с этим? И можно ли сказать, что в вашем сериале каждая семья счастлива по-своему?
— Я не оценщик фраз Толстого, но эта семья мне кажется абсолютно счастливой. Что бы ни случилось, они живут в абсолютной любви и понимании, даже когда ссорятся.
— Проект снят в формате альманаха и рассказывает о четырех разных семьях. Насколько полно сериал отражает повседневность российских семей? Можно ли сказать, что в некотором смысле зрителю будет представлена более идеальная картинка, чем в жизни?
— Чем-то эта семья похожа на реальность, а где-то сделана жертва в пользу комедийной составляющей. Такие семьи совершенно точно есть, и они очень узнаваемы. Но, конечно, с некоторым окрасом сериала.
— В одном из сюжетов молодая пара готовится к пополнению в семье, причем отец проявляет гораздо больше ответственности, чем его жена. При этом чаще всего на экране мы видим истории, в которых забота о ребенке лежит именно на матери, а фигура отца зачастую отсутствует. Было ли у вас желание доказать обратное?
— Мой герой очень сильно переживает, боится, что что-то пойдет не так, а он будет не готов. Спойлерить не хочу, но эта неготовность будет понятна по ходу сериала. Однако задачи показать какую-то другую сторону отцовства у нас не было, потому что мой герой просто не был таким написан.
— Есть ли в твоей семье какие-то традиции?
— Думаю, как и во всех постсоветских семьях: Новый год, Пасха, собраться за большим столом. Я вырос в деревне, поэтому условные шашлыки для нас не были особенным ритуалом. Было мясо — были шашлыки.
— В твоей фильмографии много работ, в которых главной темой становится поиск семьи и бегство от одиночества. Речь, в частности, про «Шапито-шоу» и «Сердце мира». По какому принципу ты отбираешь проекты?
— Конечно, принципа никакого нет. Там и временная разница между этими проектами большая: и я стал другой, и кино изменилось. «Шапито-шоу» — это был праздник, Сережа Лобан меня пригласил, и мы поехали на три месяца в Крым сниматься. «Сердце мира» — это отдельная история, я там уже был соавтором сценария у моей жены Натальи Мещаниновой. И когда мы над ним работали, я, поверьте, никак не вспоминал о «Шапито-шоу» в этом контексте.
— В одном из интервью ты рассказывал, что учился на ветеринара — и этот опыт пригодился на съемках «Сердца мира». Насколько часто тебе приходится осваивать новые навыки ради ролей?
— На ветеринара я учился еще до школы-студии МХАТ, поэтому тут просто использовал те навыки, которые у меня были. А вот чтобы специально для роли — это уже другая история.
— Отважился бы ты на безумный эксперимент ради участия в интересном проекте?
— В космос я бы не полетел точно! На реалити-шоу в Африку тоже бы не поехал, совершенно не мое. Это какая-то телевизионная составляющая, шоу, в котором я не понимаю, как себя вести. Я себя отделяю от экрана: есть Степа Девонин, а есть Егор из «Сердца мира» или Никита из «Шапито-шоу». А если говорить про трюки, то зачем отнимать хлеб у каскадеров?
— Какого героя не хватает сегодня в российском кино?
— Не хватает того героя, про которого еще не сняли. А какой он – черт его знает.
— Есть ли у тебя табу в профессии? Скажем, какие-то роли, которые кажутся неэтичными.
— Я, думаю, нет. Касательно ролей и героев… Я вот сейчас сыграл одного из самых плохих людей в своей карьере в новом фильме Натальи Мещаниновой. Так что это не так важно, это же искусство.
— С кем из режиссеров хотел бы поработать в будущем?
— Да со всеми. Если мы сойдемся! Отдельные фамилии есть, но называть не буду, а то другие обидятся. Или сейчас скажу, а потом вспомню, что кого-то забыл.
— В связи с недавними событиями эксперты заговорили об исчезновении в стране киноотрасли. Разделяешь ли ты их опасения? На твой взгляд, какие инициативы могли бы помочь?
— У наших ведущих продюсеров пока даже нет никаких инициатив, потому что никто не понимает, что и как будет. Все в некоторой растерянности пребывают. Я тоже. Кино-то сниматься будет — это точно. Сериалы тоже. Мне хотелось бы верить, что все вернется. Но как будет, пока неясно. Нам вера строить и жить помогает, поэтому остается только верить.
— Как относишься к культуре отмены? Считаешь ли, что актера следует оценивать по его работе, а не по тому, какой он человек в жизни?
— Я считаю, что это неправильно. Но, к сожалению, мы живем в таком медиапространстве, что вспоминается старая поговорка: на одном конце деревни пукнешь, на другом скажут, что обкакался. Я думаю, что искусство и политику нельзя смешивать. Искусство — это совершенно отдельная вещь, она вне политики и всего остального. Да и дело актеров — не высказываться, а играть роли, радовать людей, делать то, что они умеют.
— В твоей фильмографии много ярких проектов – «Вертинский», «Шапито-шоу», «Мир! Дружба! Жвачка!», «Почка»… Какой из сыгранных тобою ролей ты в данный момент гордишься больше всего?
— Где-то я попал в яблочко, а где-то промахнулся, это есть в каждой роли. Соотношение этих промахов и попаданий, наверное, и определяет, насколько роль удалась. Многие говорят, что моя медийность повысилась после фильма «Сердце мира». Дело в том, что я после «Шапито-шоу» долго и активно работал в театре, а потом ушел — а меня уже благополучно забыли. Я к тому моменту два года сидел с ребенком, думая, что никаким артистом уже не буду. А потом мы придумали с Наташей «Сердце мира», фильм выстрелил, и все как-то вспомнили, что есть такой актер — Степан Девонин. У меня было ощущение, что это мой последний шанс: если я облажаюсь, то все, надо искать другую профессию.