«Женщинам в Афганистане было непросто всегда»
Афганистан проходил модернизацию рывками. Началось все с реформ короля Амануллы в 1920-е годы: вестернизация дресс-кода, смягчение порядков, пиджаки с платьями, включение женщин в общественную жизнь, развитие образования и прессы.
1950-1990 гг. считаются «золотым временем» для афганцев. Тогда страна начала выбираться из средневековья. Часть городских женщин могла носить юбки выше колена, получать образование, ходить без платков. Но значительной доле населения это было чуждо — сельская местность до сих пор поддерживает традиционные ценности.
С середины нулевых, когда талибов (организация запрещена в России) уже не было у власти, считалось, что уровень репрезентации женщин в Афганистане сопоставим с некоторыми передовыми странами. Однако афганкам было всегда непросто. Периодически женщины из провинций получали угрозы из-за внешнего вида или «неправильного» поведения.
В Афганистане есть просвещенные семьи, где женщин уважают. Но в малообразованных семьях некоторые мужчины до сих пор считают возможным убить свою дочь или сестру, если она запятнала честь родственников. Иногда за эмигрировавшими женщинами выезжают на «охоту» — с целью отомстить, восстановить честь и достоинство своего рода.
К концу 2010-х гг. некоторые ограничения начали ослабляться из-за общественного подъема. Первым делом это затронуло телевидение: женщины могли находиться в кадре без платка. Это был большой шаг для афганского общества.
В начале 2021 года в стране случился протест против ограничений на публичное исполнение музыки девушками старше 12 лет. Этот шаг гражданское общество расценило как давление на культурные и человеческие права. Многие высказывались онлайн и проводили флешмобы в сети. Афганские женщины записывали песни на смартфон и выкладывали в сеть с хештегом #IAmMySong («Я – это моя песня»). Кстати, на тот момент министром культуры была женщина. Думаю, под давлением мужчин в парламенте она согласилась на введение таких ограничений — под предлогом, что «нужно обезопасить этих девушек».
В ряде кабульских школ совместно обучались мальчики и девочки. На данный момент многие школы закрыты, а совместный формат обучения упразднен указом талибов.
«По телевизору показывали «Тома и Джерри» и «Ну, погоди!»
В течение двух последних десятилетий афганское телевидение перенимало современные форматы западных телепередач. Ретрансляция иностранных телешоу на афганские каналы велась нечасто, зато популярными стали турецкие телесериалы в местном дубляже.
Для Афганистана адаптировали юмористические шоу, песенные конкурсы, кулинарные передачи с музыкальными вставками. Местным ТВ-продюсерам хватало вкуса иногда приглашать акустические группы. Приходили провинциальные коллективы, которые исполняли этническую музыку. Приличная эстрада западного типа также имелась — с гитарами, клавишными, барабанами и национальными инструментами.
Теперь все это многообразие сжалось до социальных и религиозных ток-шоу в формате диалога.
За последние несколько лет на YouTube успел сформироваться качественный видеосегмент из Афганистана. Некоторые блогеры и сейчас продолжают выпускать ролики, но только мужчины.
До недавнего времени в репортажах на YouTube-канале Toot ведущая Метра Амани училась выполнять различную работу, совершала кулинарные туры по провинциям, посещала достопримечательности, гостевала у местных культурных деятелей и простых жителей. В провинции Нуристан, где язычество сохранялось до конца 19-го века, она посетила моих друзей, которые с трудом согласовали такую «крамольную» съемку женщиной с местными старейшинами — даже в подконтрольном правительству районе.
Мой друг из Афганистана вспоминает, как в 2000-х — после падения режима «Талибана» — по пятницам показывали советские и американские мультики. Например, «Ну погоди!» и «Том и Джерри». Он до сих пор их любит. В Афганистане доступно спутниковое телевидение, сам я наблюдал за вещанием российского Первого канала.
«Талибы считают музыку тлетворным занятием»
До 1992 года, когда началась гражданская война, в Афганистане процветала аутентичная народная музыка. По кабульскому радио и ТВ передавали песни народных исполнителей. А современные афганские поп-исполнители копировали западные жанры.
Эстрадная поп-музыка в Афганистане — крайне слащавая. Клипы часто снимали в других странах: европейские пейзажи, европейские женщины на подтанцовках, музыканты демонстрируют роскошь и нереалистичные жизненные ситуации.
Хорошая эстрада в стране был в 1970-1990 гг., а еще прежде западные экспедиции активно записывали фольклорный материал, который затем выпускали на виниле.
В Афганистане есть замечательный народный певец Мир Мафтун. Его текст — иносказательная поэзия. Что закопано в этом ворохе красивых фраз, может понять только носитель языка и знаток народной литературы. При этом даже последний афганский гопник хорошо знает какие-то стихи. В этой стране поэзия и песни, в том числе и народные — неотъемлемая часть живой культуры.
Более «низовые» по статусу люди предпочитают эстрадной – музыку подлинную. Арабизм «махалли» в переводе с фарси – это «районная», местная музыка. Ее активно слушают в Афганистане, в том числе и на кассетах. При этом в Кабуле я не мог найти приличных музыкальных магазинов с винилом и компакт-дисками, только ларьки.
Искусство Афганистана давно уже в тени, но сейчас тень станет чернее. Те, кто еще помнят опыт 90-х, прочувствуют все заново. Талибы считают музыку тлетворным занятием. 20-30 лет назад афганки собирались тайно дома и тихо пели народные песни. Мои друзья рассказывают, что сейчас многие музыкальные мастера, изготовители инструментов удалили свои аккаунты в Facebook (владелец компания Meta признана в России экстремистской и запрещена) и убрали информацию, которая связывала их с творчеством и ремеслом.
«Люди будут творить с опаской»
Думаю, талибы не захотят сохранить культуру, им это не нужно. Сейчас они заигрывают с плюрализмом, но дикость талибов проявится со временем. В качестве прогноза на будущее можно взять все, что было в 90-х, — и перенести в нынешние реалии. Люди будут творить с опаской.
Многие афганцы, вступающие в террористическую организацию, – выходцы из сельских пуштунских районов, а также городские шовинисты. Им непривычно видеть женщин на рабочем месте, они действительно не знают, что делать в больших городах, полузападная жизнь им чужда. Боевики забавляются с каруселями и тренажерами, затем — все сжигают.
Афганистан вряд ли захочет возвращаться к пещерным ограничениям. Могу предположить, что народная музыка не подвергнется тотальному запрету, особенно — пуштунская. Большинство талибов — пуштуны, у них есть национальный танец аттан. Это боевой танец — он исполняется под барабан и зурну. Думаю, талибам такой «харам» по душе. И далеко не все пуштуны — их сторонники, и далеко не все принимают запреты новой власти.
Книги — как явление — запрещать не будут. В 90-е фотографии и изображения сжигали, считая запрещенными, теперь позиция иная. Кино при талибах снимать вряд ли станут, у них и так давно есть медиа-служба с роликами Эмирата.
Есть такой афганский фильм «Усама» 2003 года — про девочку, мама которой была вынуждена переодевать ее в мальчика, чтобы та ходила и зарабатывала хоть какие-то деньги на пропитание. Фильм в срочном порядке снял режиссер Сиддик Бармак, выпускник ВГИКа, чтобы показать жизнь при талибах в Афганистане.
Нечто подобное ждет страну и теперь. Особенно если «бородатая» власть сможет запретить интернет и смартфоны.