Коля, сооснователь бара «Ровесник»
В 2019 году мы с друзьями открыли «Ровесник», и так получилось, что на мои плечи легла ответственность за охрану, вечеринки и фейсконтроль. Сейчас я периодически выхожу по фану — или когда другие фейсеры не могут.
В работе фейсера мне нравится разговаривать с людьми. Это такой срез поколения, особенно у нас в баре. По большей части к нам ходят молодые ребята 18-25 лет. Единственная проблема на смене — погода, но, опять же, все зависит от того, как ты подготовился. Если ты в полном обмундировании, то все ок, а если нет, то добро пожаловать под дождь.
Я бы не сказал, что у нас в «Ровеснике» жесткий фейсконтроль. Зависит от мероприятия. Часто по паре фраз или по тому, как человек подошел и поздоровался, становится понятно, проходит он внутрь или нет. Когда есть дресс-код, смотришь, как человек одет, но речь не про дорогие шмотки — это бред, по-моему.
Если я понимаю, что кто-то из компании не проходит, то могу попросить показать мне [какой-нибудь] мем. Мне говорят, что я издеваюсь над людьми, но я так не считаю. Мем показать несложно, а реакции на эту просьбу могут быть разными. Кто-то начинает возмущаться, другие — выруливают.
В целом 75% гостей адекватно реагируют на отказ, 25% — начинают спорить и агрессировать. За семичасовую смену многое узнаешь о своих родственниках и семье. Однажды я отказался пропустить двух мужчин, потому что они прямо в очереди начали некрасиво клеиться к девушкам. Тогда у нас была не очень хорошая охрана, поэтому мне пришлось одному с ними разговаривать. Так вот, эти молодые люди где-то два часа угрожали меня убить.
В какой-то момент один из них предположил, что я армянин, и начал уже на армянском самыми грязными словами материть всю мою семью. Дошло даже до домашних животных (смеется), но я никак не реагировал, и он подумал, что ошибся. Самое интересное, что я его потом дважды встретил. Сначала мы ехали в метро в одном вагоне. Потом случился локдаун, мы переоткрылись. В тот вечер я диджеил, и, как назло, не было ни фейсконтроля, ни охраны. Вдруг я увидел, что заходит этот чувак.
Он подошел за диджейку и спросил: «Брат, можно заказать песню?». Я сказал: «Извини, мы так не делаем. На флешке вся музыка, я ее ставлю. Такой вот заказ у хозяина». Тогда он предложил мне заплатить, но мы на такое не соглашаемся и обычно в шутку просим перекинуть нам на карту 500 тыс. рублей. Слава богу, он меня не узнал.
Были и абсурдные ситуации. Как-то девушка пожелала, чтобы у меня член вырос на 40 см, потому что я «самоутверждаюсь за ее счет». Чтобы я и в этом плане «самоутвердился» (смеется). Но я ей сказал, что мне его давно отрезали те, кого я не пустил.
Антон. Работал в «Стирке», Kopen. Сейчас — в баре «Андердог»
Лет 10 назад я переехал в Питер. Мои друзья на тот момент работали на фейсе и втянули в это дело меня. Сейчас я работаю в московском баре «Андердог», и это фактически моя единственная работа. Также у меня есть узкопрофильный лейбл, в рамках которого я организую концерты музыкантов в стиле Oi! и хардкор-панк.
Как по мне, фейсеру необходимо быть эмоционально стабильным. Этим не стоит заниматься людям, которые думают, что это просто крутая тусовка, а они торгуют физиономией на входе. Задача фейсконтроля — сделать так, чтобы людям внутри было комфортно находиться друг с другом.
Как фейсер я в первую очередь смотрю на стиль гостя. Для меня умение хорошо одеваться говорит о некой более глубокой душевной организации. Состояние тоже играет немаловажную роль: никто не хочет видеть пьяного душнилу, который будет шататься и нести чушь. Я редко пускаю в «Андердог» совсем молодых ребят, потому что комьюнити внутри бара более взрослое. Часто просто срабатывает «чуйка».
Честно, я сам не знаю, как правильно отказывать на входе. Люди разные, к каждому нужен свой подход: кому-то я объясняю, что буду рад увидеть их в другое время, а кому-то приходится хамить. Некоторые не понимают, что бар хоть и считается общепитом, но у них тут нет слуг и им никто ничем не обязан.
В прошлом было много ситуаций, связанных с насилием и агрессией. Сейчас все относительно спокойно — все же за десять лет общество поменялось в лучшую сторону. Могу похвастаться, что за год в «Андердоге» было не больше пяти громких конфликтов.
Одна из самых опасных историй случилась со мной, когда бар, в котором я работал, хотели посетить с десяток самых что ни на есть карикатурных кавказцев. Они заметили красивых девушек и мечтали прорваться внутрь. Начался балаган. Мне пришлось выйти к ним и сообщить: «Все круто, но у нас гей-вечеринка, и вы в нее явно не впишетесь». Конечно, за этим последовало много вопросов, но я с легкостью славировал и объяснил, что работу не выбирают, а вам, парни, лучше сходить в иное заведение.
Как-то на вечеринке Popoff Kitchen (ЛГБТК («Международное общественное движение ЛГБТ» признано экстремистским и террористическим, запрещено на территории РФ)+- тусовки — прим. «Газета.Ru») я не хотел пускать парочку молодых людей, потому что мероприятие специфическое. Но они настаивали, что им туда очень нужно. В самом конце они выдали лучшую фразу: «Ты не подумай, мы гетеро».
Сам я часто хожу в другие бары, чтобы повысить свой скилл или просто отдохнуть. У меня был случай лет 10 назад, когда меня не пустили в Crazy Daisy. В принципе я всегда готов к тому, что меня могут не пустить. У меня не самая дружелюбная внешность и довольно большие габариты. Я прекрасно понимаю, о чем думает в этот момент фейсер: «Лучше не пущу этого громилу во избежание чего-либо».
Лиза. Работала в «Ровеснике»
Фейсеркой я стала абсолютно случайно — сначала помогала друзьям на вечеринках и фестивалях, стояла на браслетах и списках, а потом узнала, что в «Ровеснике» ищут сотрудника. Они нигде не постили эту вакансию, но я прознала через общих друзей. В Instagram (владелец компания Meta признана в России экстремистской и запрещена) бара был пост о том, что они в поиске менеджера, и я решила сходить на собеседование. Менеджером, если честно, я быть не хотела и сказала, что если вдруг меня не возьмут, то я готова быть фейсеркой. Так и получилось: через несколько часов мне написали, а через пару недель случилась моя первая смена. В итоге я проработала в «Ровеснике» полтора года, недавно уволилась и уехала в село отдыхать.
Могу сказать, что для меня внешний вид гостей играет меньшую роль, чем настрой. Если человек приходит с искренней улыбкой, то он пройдет фейс в 99% случаев. Очень пьяных ребят не пускаю. Еще не проходят агрессивные и злюки.
Когда я только начала работать фейсеркой и была не такая толстокожая, я читала отзывы в «Яндексе» про себя и грустила. Чтобы меня подбодрить, мои друзья тогда написали приятные слова. Правда, это, наверное, были единственные хорошие отзывы про фейсконтроль, так как в глазах людей ты самый большой антагонист.
В свою сторону я слышала много оскорблений на национальной почве из-за азиатской внешности. В первую волну коронавируса один мужчина начал кричать на входе, что я всех заражу — и люди должны держаться от меня и бара подальше.
Еще один мальчик плюнул в меня. Был даже дисс о том, какая я плохая и что «Ровесник» — бар для нищих.
На фейсконтроле я постоянно сталкивалась с сексизмом. Люди привыкли, что на фейсе стоят огромные мужчины с низким голосом и сильным кулаком, и когда такой человек отказывает, ты чувствуешь, что это будто бы оправдано. А если отказывает девушка ростом ниже 160 см, то люди чаще всего оскорбляются. Подходят к охране и спрашивают, почему эта мелкая девушка что-то решает, не верят, что я работаю фейсеркой.
Чтобы пройти внутрь, люди систематически обманывают, перелезают через ограждения, флиртуют, предлагают деньги и приносят чужие паспорта. Я обычно спрашиваю знак зодиака человека, чтобы проверить, его ли это документы. Даже если вы не верите в астрологию, свой знак зодиака вы все равно, как правило, знаете.
Когда я начала работать в баре, я перестала тусоваться. На смене очень устаешь, поэтому когда есть выходной — отлеживаешься дома. Будучи фейсеркой, меня саму систематически не пускали в Simach. Однажды мы с друзьями там делали вечеринку, меня даже на нее не хотели пускать.
Фейсеры зарабатывают по-разному. Насколько я знаю, минимальная ставка в барах и клубах Москвы — 5 тыс. рублей за смену, но есть те, кто получают 30 тыс. Во всяких пафосных и дорогих местах, наверное, еще больше.
Костя. Работал в «Стирке», «Море» и «Штакеншнейдере».
Все началось в конце 2012 года. Мой друг тогда работал фейсером в «Стирке» и попросил меня заменить его на одну смену. У меня неплохо получилось, и он стал звать меня в другие бары, клубы. В какой-то момент я ушел с основной работы в типографии и жил только этим. Уже года четыре я этим не занимаюсь. Иногда зовут постоять на вечеринках или сезонных проектах. Соглашаюсь редко и только на классных условиях. В целом это работа без перспектив.
Работа фейсконтроля на самом деле не очень сложная. Для этого нужно обладать достаточным уровнем стрессоустойчивости, поскольку регулярно приходится общаться с большим количеством не всегда адекватных людей. Я сам пришел к дзену только спустя годы. Поначалу возникало много конфликтов. Работу фейсеров, на мой взгляд, часто романтизируют. Взять хотя бы фильмы про Свена (фейсер и вышибала в берлинском клубе Berghain — прим. «Газета.Ru»). Возможно, где-то фейсконтроль выглядит более романтично, но не у нас в России. Если мы говорим про андеграундные клубы, то это очень маргинальная культура.
Когда я работал в «Штакеншнейдере», то выполнял там функцию и фейсконтроля, и вышибалы, и няни в детском саду. Нужно было иметь хотя бы минимальную физическую подготовку. Кроме того, некоторые люди, к сожалению, понимают только язык силы, и в этом смысле до них нужно донести, что эта «сила» в баре присутствует.
В среде фейсеров вопрос, по каким принципам пропускают в клуб, считается дурацким. Потому что нет какого-то шаблона. В этом и есть суть фейсконтроля — организаторы тебе доверяют, а ты, опираясь на свои эстетические предпочтения и не только, решаешь, кого пустить. Многое зависит от формата тусовки: если это рэп-вечеринка, то организаторы хотят видеть одних людей, если техно — других. Важно уметь адаптироваться под запрос.
На фейсконтроле было всякое. В том числе мрачняк, который остается с человеком до конца жизни. По несколько раз в день люди угрожали увольнением, тюрьмой, судами, расправой. В какой-то момент ты к этому привыкаешь.
В России отказ войти в заведение почему-то воспринимается как оскорбление. Когда фейсер говорит, что вы не проходите, это не значит, что у нас тут кружок избранных, а вы — недостойные. Есть клубы, где ходят в рубашках, а есть клубы, где ходят в портупеях. Публика из двух разных мест вряд ли сможет вместе нормально отдыхать.
Я не помню, чтобы в заведения, где я работал, приходили полицейские под прикрытием. Хотя никогда не знаешь, кем окажется гость. К тому же сейчас очень много молодых сотрудников, которые врубаются в то, что происходит — это не какой-нибудь Дукалис из «Улицы разбитых фонарей». Один раз только пришел пьяный сотрудник и начал размахивать передо мной своим удостоверением. Я тогда попросил его показать ксиву поближе и вырвал ее из рук.
Были и прикольные истории. Как-то раз в «Штакеншнейдер» пришла компания южных молодых людей. Они с порога вели себя крайне агрессивно в духе «йоу, давай впускай!». Закончилось все тем, что главный из них сказал мне «спасибо» за то, что я его не пустил. Ему самому это было не нужно. Пожали друг другу руки и разошлись. Я тогда достиг 80 уровня фейсконтроля (смеется).