Четверо москвичей-миллениалов (и одна зиллениалка) едут поездом в хтоническую деревню Топи под Архангельском. Конечная цель маршрута — находящийся неподалеку монастырь, где якобы можно вымолить любое чудо. У всех членов экспедиции есть, чего пожелать и от чего сбежать. Организатор трипа — Денис (Иван Янковский), ругающийся с ФСБ создатель популярного мессенджера со встроенной функцией полиграфа, — смертельно болен. У Сони (Анастасия Крылова), которая сбежала от крепко православного отца-тирана, появились вопросы к Богу после трагической смерти сестры.
Эля (Софья Володчинская) случайно застрелила любовника, когда целилась в приревновавшего жениха-эмвэдэшника. Максима (Тихон Жизневский) только что уволили из прокремлевского издания, и теперь он мечтает нарыть историю, которая вернет его в профессию; желательно что-нибудь с маньяком. А от Кати (Катерина Шпица) незадолго до свадьбы ушел жених, оставив ее наедине со страхом состариться в одиночестве. Только пятерка сходит с поезда, начинаются странности: монастырь почти развалился и будто служит приютом для призраков, жители Топей темнят и говорят о некоем Хозяине, мертвые преспокойно сидят за обеденными столами. Хотя, возможно, это все только кажется.
«Топи» — первый проект писателя Дмитрия Глуховского (признан в РФ СМИ-иноагентом), изначально существовавший в форме сценария, и как бы ни хотелось не повторяться в сожалениях по поводу экранизации его «Текста», страдавшего в первую очередь из-за текста, похоже, ничего другого не остается: это довольно скверно написанный сериал. Понятно, что Топи — пространство подчеркнуто метафизическое, а психоделическая неочевидность внедрена сюда специально, однако эта неочевидность проникает в сценарий слишком глубоко, и он перестает работать. С самого старта шоу поспешно нагромождает одну условность на другую, и к тому моменту, когда здешний реализм трансформируется в реализм магический, в происходящее еще не успеваешь поверить. А дальше включается бэд-трип и становится поздно.
Мотивация половины центральных героев до странного пунктирна: ясно, что у всех имеются свои проблемы, страхи и травмы, но не ясно, зачем кому-то, кроме Дениса с раком мозга и Максима с журналистским заданием, нужна конкретно эта поездка в конкретно этот монастырь. Все три женщины просто материализуются на вокзале, потому что так надо. Также не вполне ясно, каким образом на открытый пост в Facebook (владелец компания Meta признана в России экстремистской и запрещена) создателя мессенджера с 30-миллионной аудиторией может откликнуться всего четыре человека; в реальности образовавшийся митинг было бы не разогнать. Наконец, совсем уж фантастично то, что компания Дениса базируется в Москве (и вообще в России), при этом наотрез отказываясь предоставлять спецслужбам личные данные пользователей. Впрочем, это объясняет слово «утопия» на постере сериала.
Сами герои кажутся странным приветом из прошлого десятилетней давности, когда был написан первый драфт сценария. Денис — карикатурный циник, вобравший в себя все худшие представления о полумифических креаклах. Максим — шаблонный пошляк-сексист из американских комедий и хорроров нулевых (Глуховский, кажется, глубоко разочарован в отечественной журналистике, но его сложно винить). Женские персонажи кажутся более актуальными, но тут, надо думать, дело не в том, что они удачно написаны, а в том, что они по-прежнему остаются диковинкой в нашем мужецентричном кино (реплика «Я бабой быть не хочу — хочу быть просто человеком» в таком контексте играет новыми красками).
Наконец, после тех же «Чик» наблюдать за душевными метаниями москвичей, а речь тут именно что о москвичах и их собственной умозрительной «русской деревне», не имеющей отношения к реальности (это подчеркивает сам автор), попросту скучно: в большой стране полно нерассказанных историй, но мы продолжаем концентрироваться на опостылевшей столице и ее обитателях. Поэтому даже не вполне удачная «Территория», с которой у «Топей» подозрительно много пересечений, смотрится куда выигрышней, как бы Глуховский ее ни ругал.
Ко всему прочему, шоу придерживается раздражающе неторопливого ритма, как будто и не стараясь увлечь (подобие клиффхэнгера в конце каждого эпизода — выстрел в молоко, если тебе плевать на героев). В слоубернере, как следует из названия, что-то должно гореть, пускай и мучительно медленно, но вместо этого болотистые «Топи» лишь вяло журчат и булькают. Герой Янковского с заметным безразличием шатается по деревеньке и ее окрестностям, и это его безразличие очень заразительно.
Глуховский предупреждает, что «Топи» — экспериментальный проект, что перед просмотром стоит отбросить все ожидания, что жанровая палитра здесь намеренно размыта. Однако такая изощренность больше похожа на бесформенность: здесь не за что зацепиться, в этой вязкой почве не найти ни малейшей опоры (по крайней мере, на момент финала четвертой серии из семи, но до нее еще попробуй доживи). Так сериал, который, предположительно, должен в первую очередь вовлекать надутой до предела атмосферой, наоборот душит, выдавливает из себя жизнь. И в этом мирке совсем не тянет задерживаться.