Шесть сотрудников строительной компании должны лететь в командировку из Москвы в Пермь, но вместо Внукова случайно приезжают в Шереметьево и пропускают рейс. Их самолет терпит крушение, все пассажиры и экипаж погибают. Для каждого из героев это событие становится переломным в жизни, которая их совсем не устраивает: кто-то так и не выбрался из токсичных отношений с родителями, кто-то застрял в несчастливом браке, кто-то не смог простить себя за ужасный проступок. Через некоторое время все они объединяются, чтобы провернуть крупную финансовую аферу, которая обойдется им очень дорого.
На дворе 2021-й, но в России продолжают снимать кино и сериалы, в которых как будто первичен благородный порыв «сбацать-шоб-как-на-Западе», а уж что там с интересными героями, захватывающей историей, — будет видно по ситуации. Обязательно надо купить песен по-английски: The Velvet Underground на заставку, Goldfrapp для затравки. Борщ пускай едят под гаражный блюз, а в бане сидят под фанк. Обязательно пустить Никиту Ефремова танцевать по просторной квартире, в пиджаке, с револьвером: мы смотрели «Бешеных псов» и «Криминальное чтиво», мы очень ценим, мы ничем не хуже Тарантино.
«Полет» вызвал дополнительный интерес из-за некоторых пересечений в судьбах героя Михаила Ефремова и самого актера, но, по правде говоря, смотреть на него после аварии с летальным исходом по-прежнему трудно и обсуждать в сложившейся ситуации провидческие способности режиссера и сценариста Петра Тодоровского нет никакого желания. Ефремов, так уж сложилось, этому только способствует, поскольку играет личность совсем уж омерзительную и не способную вызвать ни капли сочувствия (это более-менее справедливо в отношении почти всех персонажей). Однако именно благодаря ему получается выдвинуть теорию, которая объясняла бы эффект «зловещей долины», окутавший «Полет».
Есть ощущение, что сериал изначально писался с английским языком в голове (точнее, с английским в представлении Тодоровского) и только после этого перегонялся на русский — в неизбежном соответствии здешней переводческой культуре. «Привет, ублюдки!» — гавкает Ефремов-старший в конце первого и в начале второго эпизода. И тут становится ясно, что это должно быть то ли полноценное «Hello, motherfuckers!», то ли, на худой конец, гнусавящий Андрей Гаврилов, и в кадре бы не Ефремов, а Боб наш Оденкерк, и вообще трехбуквие бы не «ТНТ», а «HBO», ну или, ладно, «TNT», и на дворе чтоб год эдак 2008-й, доллар по 30 — и так далее. Но — все берет и с характерным трагизмом упирается в стеклянную стену, в набившее оскомину: «Извини, но ты живешь в России».
Окей, мы приехали в Шереметьево вместо Внукова (вот тут совпадение полюбопытней, чем с Ефремовым), но зачем в такой ситуации с невозмутимым видом все равно пытаться куда-то вылететь? Если уж так тянет перенимать опыт западных коллег, возможно, стоит обратить внимание на успешность неанглоязычных проектов Netflix. Это локальные истории, которые могли произойти лишь в конкретном месте и в конкретное время, а отзываются в людях из самых разных точек планеты.
Безусловно, подсматривать у других можно, где-то даже нужно, но без адекватной, учитывающей детали адаптации ничего хорошего не выйдет. Комедия Кирилла Соколова «Папа, сдохни» выстрелила в США не потому, что напоминает фильмы Квентина Тарантино и Гая Ричи, а потому, что такие квартирки, такие менты, вгрызающиеся в батон колбасы, такие пацаны в толстовке с логотипом Бэтмена и молотком за спиной — это приметы определенной страны. Герои говорят по-русски так, как говорят по-русски россияне. И из-за этого происходящему на экране, пускай оно безумно и абсурдно, получается верить. А в Ефремова-младшего, вьющегося под черный ду-воп 50-х, — сложно. И в его мать, которая, видимо, в соответствии с традициями «нации прозака» в 90-е сидела на антидепрессантах (ситуация с натяжкой возможная, но не дефолтная), — сложно. Сложно — и не хочется.