В 1920 году чешский драматург Карел Чапек (ему приписывается авторство слова «робот») написал пьесу «R.U.R»., в которой изначальной целью создания человекоподобных машин было бросить вызов Создателю, — а в конце двое роботов, проявившие альтруизм и способность к самопожертвованию, представали как новые Адам и Ева в мире, где остался лишь один обычный человек. С тех пор представления человека о технической стороне искусственного интеллекта фантастически продвинулись вперед, в то время как вопросы гуманитарно-этической стороны вопроса лишь накапливались, множа противоречия и путаницу в наших представлениях о мире. В 2020 году сериал Ридли Скотта «Воспитанные волками» вновь поднимает все те же темы — границы человеческого, борьба религии и науки, а также возвращение мира во времена Адама и Евы. Однако стройности в рассуждениях на эту тему не прибавилось.
Первая же серия начинается с прибытия на необитаемую планету двух андроидов — темнокожего «мужчины» и скуластой белой «женщины». В скобках стоит отметить, что в будущем термин андроид, скорее всего, будет гораздо корректнее для наименования наделенных искусственным интеллектом машин, так как чешский «робот» был образован от слова «работник» и может нести в себе серьезные негативные коннотации.
На их плечах лежит важная миссия — «женщина»-андроид должна выносить и родить несколько зародышей, чтобы продолжить человеческий род. Их обоих тут же тянет назвать Адамом и Евой, однако из диалогов становится понятно, что сами они считают новыми «первыми людьми» именно своих детей, а не себя. Вскоре мы узнаем, что Земля, откуда они улетели в специальной капсуле с зародышами, как Супермен с Криптона, погрязла в войнах между последователями религии. Последняя построена вокруг бога по имени Сол (Солнце), чьи догматы близки к христианству, и атеистами, которые смогли собрать страшных андроидов-убийц, летающих по небу, меняющих внешность и взрывающих людей одним лишь взглядом. Своим детям при этом они объясняют, что корень всех войн именно в религии, тогда как атеизм является единственным путем к прогрессу. Дух соцреализма, чьи контуры неизбежно проступают сквозь такие слова, поддерживают и сцены ведения домашнего хозяйства — дети чуть ли не всесильных андроидов зачем-то в поте лица своего трудятся в поле, несмотря на тяжесть работы, холод и болезни.
Именно их подход к человеческой природе, продиктованный, судя по всему, вменяемой искусственному интеллекту утилитарностью, и становится «волчьим законом», по которому живет вся семья. Счастье — в труде, а все остальное лишь отвлекает от важных задач.
Однако если в какой-то момент может показаться, что острие фильма направлено против атеизма с социалистическим подтекстом, то стоит просто дождаться появления противоборствующей стороны служителей культа. Они совершенно карикатурно пренебрегают чувством самосохранения, веря в защиту «доспехов Сола», не способных спасти от обычных пуль, действуют исходя из совершенно мракобесных выводов об устройстве мира и готовы на что угодно ради не до конца осознаваемой «высшей цели». Конфликт, намеченный в таком сопоставлении, видимо, читается так: да, религия дезинформирует и делает человека беззащитным перед окружающим миром, ее ненаучность несет вред, но именно на ее фундаменте стоит гуманизм, которого так не хватает атеистам, в частности, призывающим на войну детей, в отличие от своих противников.
Что при этом ужасно смущает — так это постоянная двусмысленность происходящего на экране. Скажем, когда мы видим город, в котором висят огромные гобелены с вышитой на них эмблемой Солнца — сложно не провести параллели с нацистской символикой. Однако как только несколько детей с такими же эмблемами на униформе попадают в андроидную семью, эти нашивки начинают напоминать уже желтые звезды, которыми нацисты метили своих жертв. Да и обращение с детьми в атеистическом лагере сильно напоминает порядки в гитлерюгенде.
Из-за отсутствия персонажей, которые бы вызывали симпатию, понять авторскую позицию в этом противостоянии довольно сложно. Правильные и банальные реплики, которыми щедро сыпят обе стороны конфликта, тоже ситуацию проще не делают. Возможно, в сериал изначально была заложена мысль о полном стирании различий между всеми сторонами любого военного конфликта на почве идеологии.
Однако тянет предположить, что отказавшийся вставать на чью-либо сторону Ридли Скотт только создает видимость, что зрители могут сами сделать выводы из слов героев, давая слово обеим сторонам. Определившиеся со своей позицией будут лишь получать подтверждение собственной точке зрения на мир, а оставшиеся — с большой долей вероятности либо запутаются в попытке вывести смысл, либо воспримут все увиденное как иллюстрацию бессмертного и бесспорного тезиса «жизнь — сложная штука».
Компенсировать неуютное чувство хаоса окружающего мира должна, видимо, грандиозная визуальная составляющая фильма. Возникает чувство, что здесь нет чисто технических монтажных фраз и почти каждый кадр раскрывает эмоциональную суть происходящего (чего не скажешь о диалогах). Жаль только, что композиционно выверенное изображение выполнено в основном в желто-синей палитре — как неизобретательный шутер.
Еще одно развлечение для зрителя — зеркальный коридор всех возможных смыслов, которые связаны с волками (и неизбежно ассоциирующимися с ними овцами). Здесь постоянно приходят на ум и сказка про трех поросят, и волки в овечьих шкурах, и мальчик, который кричал «волк», и снящиеся андроидам электроовцы, и заблудшие овцы, а при желании — и загадка про волка, козу (овцу) и капусту. Такой подход позволяет буквально забрасывать зрителя все новыми и новыми идеями, не раскрывая до конца ни одну из них.
Скотт не остается в стороне и от актуальной повестки: феминизм, расизм, сексуальное насилие среди священнослужитилей — все это есть в «Воспитанных волками». Но и тут нам скорее предъявляют их как некие «вещи в себе», демонстрационные экспонаты, редуцированные до шаблонности.
Такое ощущение, что основной упор режиссер хотел сделать на визионерскую составляющую и оригинальные твисты. Вот только придумывать орудия убийства и последствия войн ему явно интереснее, чем решать неприятные вопросы гуманизма. А повороты, построенные на стирании идентичности (от смены внешности до сбоев в программе поведения), больше напоминают пародию из «Гриффинов» на «депрессивную научную фантастику семидесятых».
Бесспорным здесь можно назвать, кажется, только торжество стиля Скотта. Тут есть, кажется, все — и «Гладиатор», и «Солдат Джейн», и «Прометей», и «Чужой». Вернее — все это порублено в дикий салат из-за ограничений, которые накладывает сам сериальный формат.
Но главным ключом к пониманию «Воспитанных волками», наверное, является «Бегущий по лезвию». Единственный вопрос, который применим ко всем обозначенным в фильме ситуациям и конфликтам, – где же заканчивается настоящее и начинается искусственное? Вот только из первых трех серий пока что совершенно неясно: то ли герои не там ищут, то ли никакого настоящего и нет вовсе — и нас просто истязают бесконечным танцем вокруг пустоты.
Остается только дождаться продолжения (если на это хватит сил), чтобы понять, куда приведет героев и авторов их двусмысленный путь. Но больших надежд, честно говоря, питать не удается — ведь если за сто лет, прошедших с момента выхода пьесы Чапека, все человечество так и не смогло определиться с ответом на новые «проклятые вопросы», то почему это должно удаться 82-летнему режиссеру-патриарху, который видит своей задачей создание миров, а не их объяснение?