Децл — безусловно, один из самых неоднозначных рэперов в российской истории. Однако в отличие от других хип-хоп артистов, к которым можно и нужно относиться по-разному (как, например, к Басте, филигранно — если не особо вдаваться в мелкие подробности его биографии — балансирующему между «тру» и «мейнстримовостью», идеологической «правильность» и смелыми социальными высказываниями, умеющему быть своим в доску по обе стороны каких бы то ни было баррикад).
Вся его противоречивость — абсолютно жизненная, понятная каждому история взросления человека, не самого гениального, но достаточно смелого, чтобы отказаться от большинства благ ради мечты, меняющегося не во славу эфемерного, во многом ненастоящего успеха, а наперекор ему. Просто потому что с годами он начинает переосмысливать самого себя — и быть тем, кем был раньше, уже просто не в состоянии.
Как бы смешно это не звучало для людей, до сих пор не считающих рэп (в том числе и русский) полноценным, взрослым жанром искусства, но жизнь Децла до боли кинематографична.
«Золотой» мальчик, на 100% продюсерский проект, «пластмассовый» кумир миллионов, вся популярность которого построена исключительно на крутейшем маркетинге и таланте его внушительной команды. При этом образованный, думающий молодой человек, чьи мысли и при желании тяжело называть поверхностными, даже несмотря на чуждый уху большинства сленг, пришедший из-за океана.
Первый, кому действительно удалось принести непонятный жанр в массы в стране, до ужаса загипнотизированной однообразной эстрадой. Это все он, и в один момент он бросил все — стадионные концерты, признание (пусть и во многом мнимое) огромного числа поклонников, деньги, внешнюю беззаботность карьеры, фиты с Иосифом Кобзоном на «Голубом огоньке» в конце концов. И просто попробовал стать не только артистом, исполнителем, но еще и музыкантом, поэтом, имеющим право говорить не только про вечеринки, но и о том, что его действительно волнует, кажется значимым.
Это могла бы быть красивая, мотивирующая история о смелом изменении себя с хэппи-эндом, однако на деле такой вариант развития событий был невозможен — Децл, конечно же, не являлся бездарным (как минимум на заре карьеры он был артистичнее многих — да и читал вполне себе сносно), но на фоне условного Оксимирона (признан в РФ иностранным агентом), того же Гуфа (он все же был феноменом и главной звездой нулевых) и прочих реально сильных рэперов уже банально не дотягивал даже до среднего уровня.
Стадионы в итоге сменились небольшими клубами: бывшие фанаты ждали от Кирилла непринужденных текстов и не желали признавать ничего, кроме затасканных временем хитов, а потенциальные новые слушатели в большинстве своем просто объективно сравнивали его свежие треки с тем, что делают другие хип-хоп-исполнители, и резонно заполняли свои плейлисты последними.
Сам Децл, очевидно, не предполагал, как сильно может сдать в плане аудитории, но в то же время делал соответствующий шаг осмысленно — Толмацкий устал от вирусного мема про «лоха», грустил из-за дизреспекта «улиц», хотел отойти от плохо списанного на коленке перед уроком образа русского Эминема, кем он мог казаться лишь находясь в одном лайн-апе с Аллой Пугачевой и Николаем Басковым. Одновременно с этим Кирилл проникся одному ему понятной борьбой (об этом много говорили его близкие в документалке, которая вышла спустя некоторое время после смерти) — с ЖКХ, уже упомянутым Бастой, мешавшим ему громким звуком, доносившимся из соседствовавшего с его домом клубом, системой, каким-то стереотипным взглядом со стороны аудитории на него самого, построенным исключительно на его прошлом и никак не связанным с его настоящим.
К концу 2010-х Децл для представителей рэп-комьюнити стал неким аналогом Дон Кихота в контексте русского рэпа, персонажем вызывающим одновременно и снисходительную грусть, и большое уважение, персонажем, идущим как будто бы к четко поставленной цели и держащим все под контролем, но по факту скачущим на своей старой кляче (именно как артист) в никуда.
Подобно герою Мигеля де Сервантеса Децл делал все исключительно из искренних намерений, но понимания в основном снискать не мог, даже когда действительно выдавал что-то годное — например, о последнем альбоме музыканта «Не важно, кто там у руля», релиз которого состоялся незадолго до его кончины, реально слушабельной пластинке, где можно найти и приятные уху мотивы, и смелые тексты, не написал почти никто.
Это страшно и грустно, на массово вспомнили о Кирилле лишь после его неожиданной смерти. Она же, кажется, расставила вообще все по местам в его карьере, жизни, творчестве. Люди (безусловно, не все, но хоть в каких-то ощутимых масштабах) наконец-то обратили внимание на ту его музыку, которую он делал от души. Вспомнили, как и почему он пропал со стадионов, перестал писать мейнстримовый рэп. Отдали ему должное на абсолютно полярных друг другу информативно-развлекательных платформах, тем самым в очередной раз доказав его противоречивый статус именно как исполнителя, который добился огромной славы в софитах «Голубых огоньков» и впоследствии снискал щепотку респекта андерграунда, перестав быть продюсерским проектом. То есть и на тематических рэп-сайтах, где и до трагедии примерно понимали, чем занимается покинувший «телек» артист, и на шоу Малахова, где по классике смаковалась его личная жизнь, отношения с женой и отцом.
Наконец, смерть Децла окончательно подвела черту под разговорами о его заурядности — оказалось, что это точно не так.
Речь, естественно, не про его музыку, в лучшем случае среднюю, и даже не про вклад в развитие хип-хоп-культуры в стране, а силе духа и смелости — поступать так, как он, в стране и обществе, где подавляющее большинство боится перемен как чумы, заслуживает исключительно уважения.
И, да, смерть Децла сделала так, что человек, известный всем исключительно как забавный артист с дискотек, ушел из жизни творцом в самом прямом смысле этого слова. Пусть и вплоть до последних секунд столь желанного признания он так и не получил.